Мой лучший враг - Филипенко Алена. Страница 32

– Ты меня не слушаешь! – Дашка стала возмущаться.

– Конечно же, слушаю, – оскорбилась я. – Ты говорила про свои новые сапоги, а еще про какую-то комедию.

Дашка запрыгала от меня на стуле к проходу.

– Сапоги не мои, а Катькины, и это была не комедия, а ужастик, – обиженно сказала она и уткнулась в учебник. Больше она ничего мне не рассказывала.

На русском я засыпала. Постоянно трясла головой, чтобы окончательно не провалиться в сон.

На обществознании нам показывали какой-то документальный фильм про социальные волнения. По этому фильму мы должны потом дома написать короткое эссе. Фильм совершенно не запомнился. На нем я засыпала точно так же, как на русском.

Со Стасом за этот день я больше не пересекалась. За весь день я очень старалась отвлечь себя от мыслей о нем, но не получалось.

Придя домой, я стала заниматься домашними делами. Перемыла всю посуду, везде протерла пыль. Часов в десять вечера стала заниматься спортом. Прыгала, танцевала, качала пресс. Мне нужно было устать. Я хотела устать и отрубиться. Чтобы в голову снова лезли мрачные мысли. Мне не хотелось ни о чем думать. Мне просто хотелось провалиться в черную пустоту и забыться.

Мне приснился сон.

Мы стояли на берегу океана. Ледяной ветер дул в лицо, обдавая нас солеными каплями. Вечер. Ясное небо.

– Вот там, видишь? – Стас указал куда-то на небо. – Там полярная звезда. Она никогда не вертится и всегда стоит на одном месте.

– Как это возможно? – удивилась я. Я вглядывалась в небо, не понимая, почему все звезды вертятся, а одна-единственная всегда стоит на месте.

Мы смотрели в небо. Мы снова были детьми. На одну ночь я будто вернулась в свое детство.

На следующий день по дороге в школу я совсем не думала о Стасе. Мою голову забивали мысли о невыученном параграфе по истории и о диктанте по русскому. Войдя в здание школы, мы переобулась в холле и пошли налево, чтобы повесить вещи в раздевалку. Справа у расписания стояла группка людей. Они что-то сосредоточенно рассматривали возле расписания и хихикали. Мне стало любопытно. Я подошла к расписанию. Проследила взглядом – куда же все смотрят? Вдоль всей стены были развешены какие-то фотографии. Я застыла на месте. Уже издалека я знала, кому принадлежат эти снимки. На них была я. Фотографии с моей страницы вконтакте.

Глава 20

Сердце заколотилось. Щеки запылали. Ладони покрылись холодным потом. Я подбежала, распихала всех руками, чтобы рассмотреть фотографии получше. Под ними были надписи. Ужасные, гнусные, пошлые надписи. Под каждой из фотографии – своя.

Давалка, мокрощелка, шалава, вафлерша…

От обиды и стыда на глаза навернулись слезы, я была готова расплакаться. Я не смотрела на людей. Не слышала их. И даже не знала, увидели ли они меня. Я стала срывать снимки. Бешено отдирала их от стены один за другим. Все стали пялиться на меня. Они хихикали и шептались. Я сорвала все фотографии и побежала в сторону раздевалки.

Какая-то девочка лет десяти по дороге крикнула мне:

– Там еще были… В женском туалете висели, – я остановилась. – Но мы их сняли. В мужском не висят.

– Спасибо, – с трудом выговорила я. Ком в горле мешал разговаривать. Хоть кто-то на моей стороне, и пускай это даже маленькая девочка.

Я забилась в дальний угол в раздевалке. Стала перебирать фотографии. Все они были достаточно приличные, хоть тот, кто это сделал, и и пытался выбрать фотографии пооткровенней. У меня не было таких фотографий. И, наверное, это очень расстроило моих… Моих – кого? Врагов? Ненавистников? Завистников? Я не знала.

– Тома! – Дашка вбежала в раздевалку. Я грустно помахала фотографиями. По лицу Дашки я поняла, что она уже знает свежую сплетню.

– Это ОН сделал? – спросила она.

– Не знаю, – пожала я плечами. – Мне все равно, кто.

– Ух, я ему покажу… – Дашка стала сыпать угрозами.

По дороге на черчение я думала о том, видели ли мои одноклассники эти фотографии. Как они отреагируют? Будут пялиться на меня? Хихикать? Жалеть?

Войдя в кабинет и увидев любопытные взгляды, я не выдержала. Мне хотелось расставить все точки над «и».

Я разложила фотографии.

– Вот, что я увидела а первом этаже, – обратилась я ко всем. – Кто-то пытается меня загнобить. Сначала – в интернете. Теперь они перешли в реал.

Все стали подходить смотреть, что же там такое.

– А ты знаешь, кто это сделал? – спросила Аня.

– Нет, к сожалению, не знаю.

– Вот уроды, – сказал Виталик. – Ненавижу таких людей. Кто делает какую-нибудь пакость, а сам в кусты прячется.

– А я видел фотки, – подал голос Женя, – только, ссорри, постеснялся их содрать. Там такая толпа была… Извини.

Я кивнула. Я все равно была благодарна ем за честный ответ, а всем – за их участие.

– Ну ты не переживай, главное, – ободряюще улыбнулась Анька. – Это все ерунда. Я не думаю, что это повторится. Нагадили в тапки – и успокоились. Наверняка какие-нибудь телки завидуют.

– Чему завидовать-то? – удивилась я. – Было бы чему…

– Ну, мало ли… Ну, в общем, не переживай. Мы все за тебя. Если еще вдруг такая гадость повторится, вот эти вот фотографии, сразу же снимем.

Я кивнула. Мне было приятно, что они за меня.

Хотя за спиной я все еще продолжала слышать их смешки и перешептывания.

По коридору я шла, смотря в пол. Может, когда, наконец, все насмотрятся на меня, то снова перестанут меня замечать? Сколько должно пройти времени?

На истории, уткнув нос в учебник, я пыталась сосредоточиться на параграфе.

– Не понимаю, зачем это нужно Стасу? – покачала головой подруга, аккуратно подрисовывая Михаилу Васильевичу Фрунзе усы.

Я уже несколько раз прочитала главу про адмирала Колчака и не запомнила ни строчки.

Вздохнула. Отодвинула учебник подальше. Мы с Дашкой стали рассуждать о сегодняшней ситуации.

Наша болтовня отозвалась мне боком – меня вызвали к доске и поставили тройку за плохо подготовленный параграф.

На переменах все пялились на меня. Хотелось одеть на голову рюкзак, чтобы никого не видеть. И чтобы меня не было видно.

Зачем? Зачем он это сделал? Вчера, когда мы стояли на поле, мне на секунду показалось, что все может вернуться. Что все может быть, как раньше. Что возможно все изменить, вернуть утраченную дружбу. Я ошиблась. Стас изменился, и он уже никогда не сможет быть таким, как прежде.

На большой перемене мы пошли в столовую. Я не хотела идти. Знала, что на меня будут пялиться. Но я не хотела отсиживаться в кабинете. Пусть все знают, что мне абсолютно плевать на эту ситуацию, и я не собираюсь переживать из-за подобной мелочи.

Мы с Дашкой сидели за столом, поедая пирожки и запивая их чаем.

Вошел Стас, следом – его стая. Он смотрел прямо на меня и улыбался.

– О, посмотрите-ка, кто тут сидит! – громко воскликнул он, привлекая внимание людей вокруг.

– Мы видели, видели твои фотки, – радостно пропел Стас, подойдя близко к нашему столу. – Что, заразила кого-то сифилисом, и бедняга решил отомстить?

Вокруг стали раздаваться смешки. Я глубоко вздохнула. Попыталась ответить спокойным тоном:

– Мы оба знаем, что эти фотографии повесил ты.

– Я? – Стас от удивления округлил глаза. – Зачем мне это надо? Я пока что тебя не драл… Хотя… Это было в планах. Но раз у тебя сифилис, найду кого почище.

И снова гаденькое хихиканье вокруг меня.

Я не смогла найти достойного ответа, настолько поразили меня его слова. Я просто сидела, уставившись в стакан с чаем.

Стас не стал дожидаться ответа и пошел вставать в очередь. Хотя очередь – неправильное слово. Пошел распихивать всех, чтобы пролезть в начало.

– Не обращай внимания, – Дашка погладила меня по руке. – Он добивается того, чтобы ты сдалась. Разревелась, убежала. Слетела с катушек.

– Не дождется, – фыркнула я. Я сильнее этого. Я буду делать вид, что меня нисколько не задевают его насмешки и оскорбления. Я сильная. Я выдержу.