Моё «долго и счастливо» (СИ) - Сакрытина Мария. Страница 37

Глава 8

- А вот хрен вам… А вот и не замёрзну, - бормотала я дрожащими губами. Изо рта вырывалось облачко пара, но я уже не могла им согреться. - А вот и не замёрзну… Подавитесь… А вот и… И…

“Если я засну, я умру”, - билась мысль. Какое-то время назад только она меня и бодрила. Сейчас же я с ужасом думала, что скоро мне станет всё равно.

- Не умру, - бормотали губы, а облачко пара всё вырывалось, хотя внутри давно заледенело. - Не умру…

Я пробовала ходить - говорят, помогает согреться. Какое там! Пол ледяной. Я пробовала колотить кулаком в дверь. Сбила руки до крови, зато немного согрелась.

А совсем недавно я на полном серьёзе обдумывала, может ли Эдвард так развлекаться - закрыть меня в темнице, чтобы замёрзла до смерти. Эд, которого я знала, не мог сделать так даже со злейшим врагом.

Но кто сказал, что я вообще Эдварда знала?

- Не… замёрзну… не… замёрзну… за…мёр…зну…

В голове шумело и даже бегающие совсем рядом мыши - вот твари, и не холодно же им! - уже не смущали.

Ног и рук я давно не чувствовала.

- Если я… засну, - попробовала начать я… и провалилась в сон.

Всё. У всего есть передел. У меня, вот, тоже.

Я боролась.

Я проиграла.

Ну, блин… и… вот.

Напоследок мне снилась какая-то дрянь.

Сначала, по законам жанра, было тепло. Даже жарко. У-у-у, даже очень жарко, я просто вся горела, и никто не подал бедной девушке воды, сволочи!

Сволочей было двое - оба в дорогущих костюмах, сложных, капустных. Оба уже далеко не молоды. И обоих я не знала.

Что, спрашивается, в моём сне делают незнакомые мужчины, обоим из которых за сорок? Я бы не отказалась от золотоволосого зеленоглазого красавца, желательно раздетого. И за отдельную плату - пусть будет Эдвардом. Я ему тогда покажу ролевое удушение в рамках постели… Что, раз девственница, то ничего не умею, да? Ха, а Интернет на что?

Мда, но вместо этого мне достались какие-то мужики. Ну хоть на костюмы их полюбоваться… Хотя от россыпи камней и вышивок глаза слезятся. Безвкусица. Эд никогда так не одевался…

А ещё эти незнакомцы оказались весьма невежливыми. Они тыкали в меня пальцами - сначала. Потом они меня дёргали и вертели. И при этом разговаривали. Сначала тихо, потом, глядя уже только друг на друга, - на повышенных тонах.

Но самое неприятное - я не знала языка, на котором они говорили. Ну вот совсем. Вообще.

Кошмар, меня даже предсмертный бред не уважает. Выдаёт какую-то тарабарщину.

- Ребят? - простонала я, привлекая внимание. - А может, вы того… на фрэснийский перейдёте? Или ещё лучше - на русский.

“Ребята” дружно уставились на меня. Потом, кажется, что-то переспросили.

- Не компри па, - откликнулась я по-французски и, зевнув, закрыла глаза.

И очень удивилась, когда очнулась.

- Блин, я даже умереть нормально не могу, - прохрипела я, содрогаясь от холода.

Тюрьма была той же, мыши - вроде теми же. Усталость и слабость - совершенно такие же. А вот сарафанчик как-то изрядно поистрепался, особенно в районе подола.

Я судорожно задёргалась, пытаясь осмотреть себя. Но в итоге голова закружилась, и я упала. И, кажется, опять заснула - или потеряла сознание?

Второе пробуждение оказалось куда менее приятным - меня дёрнули за волосы, принуждая встать.

Я взвизгнула и рухнула на колени - ног по-прежнему не чувствовала.

Меня снова дёрнули.

- Мужик, ну ты это - поаккуратнее! - прохрипела я.

В ответ мне съездили по губам. Рот мгновенно наполнился кровью, что резко отбило всякую охоту говорить.

В камеру, распугав мышей, зашли - гуськом - стражники (у этих была характерная ало-чёрная форма, тоже мне незнакомая), а следом - уже знакомые мне незнакомцы в аляповатых одеждах. Эти степенно переговаривались - по-прежнему на странном языке. В основном между собой, но разок вроде бы спросили что-то у меня. Естественно, я не поняла и промолчала. Тогда тот же изверг, дёргавший меня за волосы (или уже другой?), одним точным (очень точным, гад) ударом свалил меня на пол.

Я не дурочка, я понимала, что если мы ещё вот так “пообщаемся”, меня скоро потащат в пыточную. Я наблюдала подобное в фильмах и пару раз видела такие трупы, которые король-колдун потом оживлял. Они были весьма… неаппетитны.

Так что когда после очередного непонятного вопроса я сжалась, а садист-стражник, в который раз дёрнув мои несчастные волосы, размахнулся, я уже почти желала, чтобы они все убрались и дали мне спокойно помереть от холода.

Уж лучше от холода, чем…

Но тут дверь снова распахнулась, и в камеру зашли сначала Проклятые, а следом - Эдвард. Выглядел он усталым, бледным, с синяками под глазами, - в общем, не ахти, но точно лучше меня, так что всё, что я почувствовала - дикую усталость и отчаяние. Ну хоть вой.

Ясно. Это наверняка благодаря ему я оказалась в этой тюрьме, и теперь он будет исполнять обещание устроить мне счастливую жизнь. Не знаю, но почему-то сейчас, глядя на него, я в этом не сомневалась.

Знакомые “незнакомцы” бросились к нему и заголосили на своём тарабарском. А фрэснийский принц-наследник удивлённо осматривался, пока не нашёл взглядом меня.

Ну давай, включай свою пластинку про “ведьму”. Тащи меня в пыточную, убивай остатки любви, как бы патетично это ни звучало. Вперёд. Я же для тебя дрянь, мерзавка, которая с тобой играла. И сколько бы раз я ни кричала, что тебя обманули, ты мне никогда не поверишь. И я понимаю. Я понимаю. И я бы может и нашла силы обвинить себя в том, во что ты превратился. Но не сейчас, глядя тебе в глаза. Сейчас я сама выкрикну тебе все эти “мерзавец” и “негодяй”. Потому что ты теперь… ты теперь… ты…

Я отвернулась и закашлялась, а когда пришла в себя, Эдвард общался с “незнакомцами”. На их языке. И длилось это долго - я чуть не заснула. Или не замёрзла. Но, помню, когда вздрогнула от очередного вопроса - громкого, явно обращённого ко мне, а стражник, так меня и держащий, снова попытался ударом привести в чувство… И помню, очень удивилась, когда Эдвард, прервав беседу с одним из “незнакомцев”, бросился ко мне. Я сжалась - сейчас ещё и он добавит, рядом ахнули, а когда я обернулась - тот солдафон, который меня бил, держался за скулу, а Эд холодно его отчитывал - судя по тону.

Больше меня не трогали, и вообще и “незнакомцы”, и их стража довольно скоро убрались из камеры - надеюсь, к чёрту.

Зато остались Проклятые. И Эдвард.

Что, нам свидетели не нужны, да? Пусть никто не знает, правильно. Пусть для остальных ты останешься таким же галантным рыцарем на белом коне, каким был для меня. А я - что? Я же всё равно скоро умру. Ты же обещал лично зажечь для меня костёр. А мы же оба знаем, что ты всегда исполняешь обещания.

Дура я была, что не поверила Алену. Кончено всё. Да я и вообще не шибко умная, похоже. Бороться пыталась.

За это и страдаю.

Ну! Чего ждёшь? Давай же. Вперёд.

Но когда Эдвард шагнул ко мне, я отшатнулась. А потом и вовсе отползла - пока не упёрлась спиной в стену. Думала, сил не хватит даже на это. Ха. Жить мне хотелось, ой как хотелось.

Принц замер, глядя на меня. Сложный у него был взгляд, я не могла его понять. Но точно, наверняка же снова ненависть. Ты же теперь ненавидишь меня, да, Эд, мой Эд? Всё, нет теперь Котёнка. Только ведьма Катрин.

Ведьма, ха!

- Тебе придётся приказать Проклятым, чтобы отнесли меня в пыточную, - просипела я, не в силах больше терпеть ни тишину, ни его взгляд.

Его глаза расширились, и он шагнул ко мне. Ха, я надеялась, что моя камера меньше, и пока он будет идти, я снова “уплыву”. Если бы.

Эдвард опустился рядом со мной на колени. Медленно поднял руку. У меня перехватило дыхание. Сейчас…

Его пальцы дрогнули, коснувшись моей разбитой губы. А потом снова пробежались по моей щеке.

Мерзавец.

Собрав все силы в кулак, я размахнулась. И ещё успела увидеть, как он с удивлением схватился за щёку, а кто-то из Проклятых бросился ко мне.

И наконец-то потеряла сознание.