Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки) - "Kharizzmatik". Страница 12

Когда этот ужас закончился, они вместе спустились вниз. Чарли отправился в свой кабинет, а мама присоединилась к нам на кухне. Я увидела полоски от ударов на ее лице, а она улыбнулась мне, как бы говоря, чтобы я не переживала, что все хорошо.

После приготовления завтрака, мы с мамой вышли на улицу, в сад. Мы ели только, когда нам разрешат, случалось это обычно один раз в день, ближе к ночи, когда Чарли и его жена поужинают.

Я опустилась на четвереньки и стала выдергивать сорняки. За этим занятием я обычно и проводила большую часть времени. Мы жили в Фениксе, штат Аризона. Это был один из самых засушливых и жарких районов страны. Поэтому моя кожа очень быстро загорала под палящими лучами солнца.

Жена Чарли вернулась после недолгого отсутствия. Припарковав свой красный автомобиль, она вошла в дом. Она была настоящей стервой. Ей было всего 22 года. У нее была привычка издеваться надо мной, просто так, для развлечения. Но, несомненно, моей маме доставалось еще больше, когда ее не было дома.

Мама говорила, что они очень любили друг друга, но со временем их брак превратился в нечто скучное и обыденное. Я, конечно, не была экспертом в отношениях, но я точно знаю, что то, как они живут, мало похоже на любовь. Они часто кричали друг на друга, были все время чем-то недовольны. Все это вряд ли можно назвать любовью.

Что же все-таки я знала о любви? Я точно знала, что меня любит моя мама, а я люблю ее. Это были самые настоящие глубокие чувства, без притворства и лжи. Ты постоянно жертвуешь собой, чтобы выжили твои близкие. Ты пойдешь на все, даже на смерть, лишь бы жили дорогие и любимые для тебя люди.

А еще нужно помнить, что у себя самого ты тоже есть, нужно считаться и с собой, со своими желаниями и потребностями. Я, конечно, не была уверенна, но предполагала, что любовь очень романтична. И у меня не было никакого желания испытывать это чувство. Испытывая такую любовь, я бы оказалась уязвимой. А уязвимость, как известно, ни к чему хорошему не приводит.

Мама максимально пыталась оградить меня от всякого рода неприятностей. Иногда я чувствовала, что обременяю ее, и задавала себе вопрос: – А не лучше было бы, если бы я вообще не появлялась на свет. Я никогда не говорила об этом вслух, зная, что она не согласится со мной и будет утверждать, что я очень многое для нее значу и что я самое драгоценное, что есть у нее на этом свете.

Я понятия не имела, что будет со мной дальше, возможно, я просто найду свою смерть. Но, по крайней мере, мама больше не будет нести груз ответственности за меня на своих плечах.

Спустя несколько минут жена Чарли вышла из дома и направилась в сад. Она остановилась в нескольких шагах от нас и ослепительно улыбнулась.

– Я слышала, что сегодня тебя продали семье Калленов, – произнесла она самодовольным голосом.

Я посмотрела на нее, и увидела, что ее улыбка стала зловещей.

– Это не решение проблем, ведь ты недостаточно хороша для них, – сказала она и засмеялась. Затем она повернулась и ушла обратно в дом.

Мое сердце бешено билось в груди, я посмотрела на маму, которая продолжала рассеяно выдергивать сорняки. И, казалось, она была потрясена.

– Ты знаешь, кто они? – поинтересовалась я, спустя несколько минут молчания.

Мама вздохнув, остановилась и присела на колени.

– Я слышала, у них властная и сильная семья. Практически целая преступная организация. Они не те, с кем следует встречаться, если ты понимаешь, о чем я говорю.

Я кивнула, понимая почему Чарли так нервничал в присутствии того светловолосого мужчины. Он казался хорошим, но, в то же время, в нем было нечто пугающее.

– Все будет хорошо, – наконец сказала мама и вернулась к работе. – Ты сильная, ты всегда была сильной. Ты переживешь это. Правда… должно же быть что-то лучшее в твоей жизни, чем это место.

Мы работали в полной тишине, думая каждая о своем. Вдруг дверь черного хода в доме открылась, Чарли и его жена показались на пороге.

– Рене, веди Изабеллу в дом, и вымой ее хорошенько!

Мама встала и протянула мне свою руку. Я поднялась, и мы медленно пошли к дому. Я опустила голову, чтобы не встретиться взглядом с Чарли или с его женой, когда мы проходили мимо них. Когда мы уже почти миновали их, жена Чарли вдруг выставила свою ногу. Я споткнулась и полетела вперед, закрыв глаза и выставив перед собой руки, чтобы хоть как-то смягчить падение. Я приземлилась на четвереньки и почувствовала сильнейшую боль. Я посмотрела на свои руки и колени, кожа на них была содрана о гравий. Штанина на правой ноге окрасилась кровавой полосой.

– Ты испачкала мои ботинки! – сузив глаза, жена Чарли глумилась надо мной.

– Простите, хозяйка, – произнесла я мягко.

Жена Чарли захихикала, а Чарли простонал.

– Вымой ее хорошенько, – снова обратился он к моей матери.

Мы поднялись по лестнице к ванной, предназначенной для слуг. Мама стала наполнять бадью водой, пока я скидывала все свою одежду. Я села в бадью и зашипела от боли. Горячая вода больно щипала мою чувствительную кожу, а содранные коленки просто полыхали от боли.

Я запрокинула голову назад. Мама, взяв шампунь и налив его на свои руки, стала нежно массировать мою голову. Я закрыла глаза, чувствуя ее заботливые нежные прикосновения. Я понимала, что это возможно одно из последних мгновений, которые я провожу с матерью, поэтому наслаждалась каждой секундой подаренного нам времени. Я не знала, куда меня отправят, и что я буду там делать, но была уверенна, что все плохое останется позади.

Декларация независимости ИЛИ Чувства без названия. Глава 2.

Милые девчата! Прочтите сами и передайте всем: списка ПЧ НЕ будет, маячков НЕ будет, фик в ежемесячном голосовании участия НЕ принимает!

Спасибо за внимание и налетайте на новую главу!

-

Глава 2. Перемены неизбежны

«В трех словах я могу изложить, все то, что узнал о жизни.

Что она продолжается».

Роберт Фрост

Изабелла Свон

Я сидела на подоконнике, пристально глядя в большое открытое окно. На мне были надеты простые черные брюки-капри, которые моя мама, побираясь, достала для меня, и розовая кофточка, которую Чарли взял из туалетов жены, и это ее очень тревожило. Еще, вчера вечером, он купил мне пару черных сандалий, видимо не хотел, чтобы меня видели босой сегодня. Его жена была всему этому не очень рада, несмотря на то, что он заплатил за обувь не больше доллара. Однако я слышала их спор, доносившийся из дома практически всю ночь.

Все были заняты работой, а мне запретили выходить из сарая. Чарли боялся, что я испачкаюсь, и мне снова будет нужна одежда. Из-за невыносимой жары и влажности я сильно вспотела. К тому же мама сказала, что у меня на лице небольшой ушиб от вчерашнего удара Чарли, но сама я не могла его увидеть и понять, насколько он заметен, ведь у меня не было даже маленького осколочка зеркала. А так хотелось посмотреть на свое отражение, ведь мама всегда имела привычку преуменьшать те или иные вещи или события, которые происходили в нашей жизни. Я чувствовала на своем лице загар от вчерашней работы на солнце, а мои содранные ладони и коленки ужасно болели. Однако общий мой вид меня вполне радовал, мои волосы были чисто вымыты и собраны в хвост, который свободно струился по моей спине.

Я пристально смотрела вниз на маму, которая работала в саду. Она выглядела очень уставшей и изнеможденной. Всю ночь она прорыдала, держа мена в своих объятьях. Эта ночь стала последней, когда мы были вместе, и мама очень не хотела потратить это драгоценное время впустую.

Тут я услышала шум приближающегося автомобиля. Взглянув на Рене, я увидела лишь панику в ее глазах.

Было видно, что автомобиль очень дорогой, черный с темной тонировкой на стеклах. Я наблюдала за тем, как светловолосый мужчина вышел из машины и закрыл за собой дверцу. Он снова разговаривал по мобильному телефону, но на секунду прервал свой разговор, взглянув на окно, где сидела я. Чарли вышел из дома, чтобы поприветствовать его, но он просто проигнорировал его приветствия, сосредоточив все свое внимание на мне. На его лице на мгновение промелькнула улыбка, и он отвернулся.