Пароль: рододендрон (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна. Страница 15

Я не поняла ничего, но попыталась послушаться. Расслабиться, говоришь? Не самое простое дело, когда прижимаешься всем телом к привлекательному парню…

В этот момент я возблагодарила спасательную темноту, в которой я спрятала пунцовые щеки. Проклятое сердце все равно само по себе забилось сильнее. Вот черт!

— Не бойся, — слава богу, Алекс принял мой участившийся пульс за реакцию на страх. Он отпустил меня и на этот раз просто взял за руку. — Сматываемся и быстро, раз они что-то уловили, будут тщательно прочесывать район. Контакт не рви, — он указал взглядом на наши сцепленные руки. Одеваемся.

Боже, как же я в этот миг посочувствовала сиамским близнецам! Но я была не в том положении, чтобы возражать, и не думаю, что самому Алексу доставляло большое удовольствие хвататься за меня, но он явно знал, что делал.

Алекс покидал свои вещи в сумку, перекинул ее через плечо, по-прежнему, действуя одной рукой, а потом, убедившись, что я тоже схватила свои пожитки, потащил меня из комнаты.

За ночь успело замести, и мы плелись по колено в снегу. Если бы не поддерживающая рука Алекса я, наверное, уже давно нырнула от усталости в ближайший сугроб и отдалась бы на милость любых врагов, лишь бы отдохнуть.

— Вроде, ушли, — он остановился, напряженно во что-то вслушиваясь. — Да, точно ушли, — и выпустил мою ладонь.

Сразу стало холодно, у него были теплые руки, а свои перчатки я в суматохе где-то посеяла.

— И что это было? — я решила, что, раз уж, как он говорит, ушли, уже можно задавать вопросы. — Как они нас нашли, и что ты сделал, чтобы не поймали?

— Не стой, — Алекс мотнул головой в сторону тянущейся дальше заснеженной улицы, — на ходу объясню.

Я обреченно вздохнула и заковыляла следом.

— Итак? — напомнила я об обещании объяснить, если я пойду дальше.

— Я фоню, — сказал он, будто бы это должно было что-то прояснить. Может, кому и должно, но мне точно нет.

— Прости, что ты делаешь? — не поняла я.

— Фоню, — повторил Алекс. — Мы можем чувствовать друг друга, одаренные одаренных, на ограниченной территории, а если хотим найти, то подавно. А меня как раз таки хотят. Обычно я закрываюсь, но если расслабляешься, «щит» тает, и меня снова можно найти по магическому фону. Я, наверное, задремал, и защита слетела, а кто-то был неподалеку, вот и напал на след.

— Погоди, — прицепилась я к слову «задремал» в сочетании с «наверное». — Ты, что же, совсем не спишь три месяца?

Вот почему, он не спал тогда в доме Зои Иосифовны, вот почему вскочил в гараже, едва восстановилась энергия! Но ведь это нереально, правда?

— Конечно, сплю, — проворчал Алекс, — но мало.

— Слушай, ты ж сдохнешь, как та лошадь, от такого образа жизни, — чувство такта от усталости и обморожения меня покинуло напрочь, и я ляпнула прямо то, что думала.

Алекс подарил мне кривую улыбку.

— Мой организм за час залечивает глубокий порез, неужели ты думаешь, он не справится с каким-то недосыпанием?

Я пожала плечами.

— Может, и справится, — согласилась я. — Только, по себе знаю, когда человек долго не высыпается и выкладывается по полной программе на пределе своих возможностей, рано или поздно наступает расплата, и организм сполна воздаст ему за все издевательства над собой, просто рухнет, как подкошенный, и все.

— Не рухнет, — заверил Алекс.

Скорее бравада, чем уверенность, но настаивать я не стала. Не дурак ведь, в самом же деле, должен отдавать себе отчет, что можно, а что нет?

— А я? — вернулась я к интересующей меня теме. — Почему ты сказал, что если отпустишь меня, я буду для них, как путеводный маяк?

— Элементарно, — ну хоть «Ватсон» не добавил. — У каждого человека есть своя аура, ты, наверняка, слышала. Вот они и сняли слепок твой, а теперь ищут.

— Как это — слепок? — не поняла я.

— Ну, как фоторобот с надписью: «Разыскивается».

— Какая прелесть, — пробормотала я.

— Ага, не то слово, — не стал он отрицать, в насколько «веселом» положении мы оказались. — Но ты не фонишь. Увидят — узнают, но настроиться и почувствовать на большом расстоянии не могут. А сейчас они подошли слишком близко, пришлось накрывать тебя своей защитой, а это возможно только при непосредственном тактильном контакте. Так что извини, так было нужно.

— За что извинить? — удивилась я, отвлеклась и чуть не сломала ногу, провалившись в сугроб. Пришлось Алексу меня доставать.

— Ну, мне показалось, ты испугалась, когда я тебя схватил.

— Ага, — притворно вознегодовала я, — обесчестил, окаянный! Кто ж меня теперь в жены возьмет?

— Ну, точно, — рассмеялся Алекс, — придется теперь на тебе жениться.

— Ага, — огрызнулась я, — и братьев твоих с друзьями позовем, а булавку на свадебное платье прицепим.

— Да уж, — согласился Алекс, — как-то не камильфо.

Несколько минут мы брели молча, а когда я чуть в очередной раз не пропахала носом землю, Алекс закатил глаза, беззвучно выругав мое «чудесное» чувство равновесия, и снова взял за руку, заставляя идти с его скоростью.

Несмотря на то, что темп ускорился, так двигаться стало намного легче: меня практически тащили на буксире.

Новая гостиница была куда хуже и еще скромнее прежней, но то, что и в этой мы не задержимся надолго, не вызывало сомнений.

Я минут двадцать потратила на то, чтобы вытряхнуть из сапог набившийся и уже растаявший снег и еще столько же, чтобы пристроить их у батареи так, чтобы они не запеклись, как бабушкины пирожки, а просохли.

Алекс тем временем валялся на кровати, подперев рукой голову, и молча наблюдал за моими мучениями.

— Между прочим, — заметил он, — обувь нельзя сушить на батарее, она портится.

— Это вашу немецкую, может, и нельзя, — огрызнулась я, — а этой все равно уже ничего не поможет.

Алекс только вскинул брови при слове «вашу» в отношении немецкой обуви, но спорить не стал. Правильно, я слишком замерзла и поэтому была зла. Не на него, вообще ни на кого-то конкретного, просто зла. Зиму я патологически не любила, и как меня только угораздило родиться в ноябре?

— Ты злишься, — констатировал Алекс.

— Опять фон считал?

— Это и не нужно, у тебя все на лице написано, и движения чересчур резкие, будто тебе хочется вышвырнуть в окно этот сапог.

— Фрейдом заделался? — прицепилась я. — И вообще, ты уже полчаса просто за мной наблюдаешь, меня это нервирует, почитай что-нибудь, что ли, — я мотнула головой в сторону лежащего неподалеку от него включенного ноутбука.

— Не хочу, — отказался он. — Я тоже устал.

— Ну, дело твое, — буркнула я и снова начала пристраивать на батарее сапог, который грохнулся на пол в очередной раз.

Алекс не выдержал, встал, подошел, отобрал у меня обувь и устроил ее сам, причем как-то так, что она больше не падала.

— Магия? — заподозрила я. Ну как так? Я полчаса бьюсь, а у него с первого раза получилось?

— Не магия, — усмехнулся Алекс, — просто руки из правильного места растут.

Я насупилась.

Он же снова вернулся на кровать. На этот раз лег на спину, закинув руки за голову, и уставился в потолок. Прямо скульптура: «Оне думать изволят».

Я фыркнула и пошла кипятить чайник.

— Не жалеешь? — вдруг спросил Алекс.

— О чем? — не поняла я и обернулась: он все еще смотрел в потолок.

— Ну, о том, что решила остаться.

Хм, а ведь я даже ни разу не подумала в этом направлении.

— Нет, — я покачала головой, хотя он и не видел этого жеста. И добавила: — Я никогда не жалею о принятых решениях.

Алекс перекатился набок, подпер голову согнутой в локте рукой и серьезно посмотрел на меня.

— Я спросил это к тому, что страсти накаляются, но ты пока что еще можешь уйти. Я помогу.

— Гонишь? — уточнила я не менее серьезно.

— Нет, — ответил он после заминки, длящейся несколько секунд, — один быть я тоже устал.

Я улыбнулась. Злость как рукой сняло.