Пароль: рододендрон (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна. Страница 28

Алекс остановился, снова повернулся ко мне.

— А если это ловушка? — спросила я. — Если они тебя схватят?

Но он не поддержал моего серьезного тона.

— Значит, я дурак, и тебе же будет лучше, если мы больше не встретимся.

— Между прочим, волнение работает в обе стороны, — напомнила я.

— Со мной все будет хорошо, — заверил Алекс и побежал по ступенькам вниз.

Я ждала, что стукнет подъездная дверь, но так и не дождалась. Наверное, переместился еще на лестнице.

Отбросив от себя все дурные мысли, я нажала клавишу звонка Ксюшиной квартиры. Как любила говорить моя покойная бабушка: думай о хорошем, не то беду накличешь.

Вид у Ксюши бы, мягко говоря, не цветущий. Помятое лицо, никакого макияжа, из одежды: пижама и тапки.

Подруга мне удивилась, недовольно пробурчала, что приличные люди сначала звонят по телефону, а потом в дверь, но гнать, ясное дело, не стала.

— Я беспокоилась, — сказала я первым делом, когда мы устроились на кухне.

— Спасибо, я живая, — хмуро ответила Ксюша, от ее обычной веселости не было и следа.

— Как себя чувствуешь?

— Как будто по мне трамвай проехал.

Да, Алекс меня предупреждал, что после снятия «присушки», как называли маги приворот, состояние просто отвратительное.

— Слушай, — продолжала подруга. — Когда я вчера так напиться успела? Весь день думаю и ничего не понимаю. Сидели, вроде, болтали, а потом очухиваюсь утром, никого нет, Нафаня есть просит. Ничего не понимаю.

Я пожала плечами.

— Некачественный алкоголь? — предположила я.

— Некачественная я! — обиженно заявила Ксюша. — Совсем с катушек слетела. Рассказывай, что было? — ее указательный палец с алым ногтем был направлен на меня, как дуло пистолета.

— Да нечего рассказывать, — по крайней мере, из того, что я, действительно, могу рассказать. — Ты уснула, мы перенесли тебя на диван и разошлись.

Ноготь-прицел переместился вниз и нетерпеливо постучал по скатерти. Сама Ксюша смотрела на меня в упор.

— Кто перенес?

А чего я, спрашивается, хотела? Я знала, что у меня умная подруга.

— Алекс, — призналась я.

— Ух, — выдохнула Ксюша. — Так и знала! А этот, значит, просто слинял?

— Угу, — я тоже вздохнула. — Ксю, мне очень жаль.

— Ой, да ладно, — к подруге стал потихоньку возвращаться оптимизм. — И скатертью дорога. Сама не знаю, что я в нем нашла. И, правда, как приворожили. Так понравился, что прямо до рези в глазах, смотрела и наглядеться не могла. Себя не узнаю.

— Бывает, — ответила я, чтобы хоть как-то поддержать.

— Ну да, — неожиданно рассмеялась она. — Сама тогда как в своего Костика влюбилась. Все видели, что индюк самовлюбленный, а ты: нет, он лапочка.

Я покраснела до корней волос, но не от злости, а оттого, что каждое ее слово было правдой.

— Ну, не кисни, — вскинулась Ксюша, — зря напомнила, извини. Но сейчас-то у тебя все отлично. Алекс — хороший парень, сразу видно.

— Хороший, — согласилась я, на губы сама собой заползла улыбка.

— Ты его любишь, — тут же сделала вывод подруга.

Я вздрогнула от ее слов. Люблю? Для меня это очень громкое слово. Влюбилась — да, не отрицаю и признаю. Но любовь — это слово значит нечто большее, глубже и важнее простой влюбленности.

— Чего скисла? — Ксюша тут же заметила перемену в моем настроении.

— Я до этого не задумывалась, что, и правда, его люблю, — призналась я. Ксюша — это Ксюша, с ней можно начистоту.

— И чего? — не поняла она. — Разве это не здорово?

— Здорово? — зачем-то переспросила я. — Не думаю. У него и без меня проблем воз и маленькая тележка.

— И что? — еще больше удивилась Ксюша. — Вот за что мне всегда хочется тебя стукнуть, так за то, что ты меришь любовь обычными категориями. Любовь — это любовь, и у нее свои правила. К тому же, разве это не взаимно? — прищурилась она.

Сказать «не знаю», у меня язык не повернулся, это было бы слишком несправедливо по отношению к Алексу.

— Я ему дорога, это я знаю точно.

— Тогда не ищи названия чувствам, а просто наслаждайся ими, — авторитетно заявила подруга, а потом подскочила и бросилась к холодильнику. — Давай выпьем, а?

Я неодобрительно покачала головой.

— Тебе вчерашнего мало?

— А мне чего-то так похорошело. Давай!

Я только пожала плечами.

— Если немного.

— А мы девочки, мы никогда «много» не пьем, — весело отозвалась Ксюша, уже гремя бокалами, — мы можем только хватить чуточку лишнего!

Лишнего мы, и правда, хватили. Соображала я хорошо, но движения стали неверными, а голова уж слишком тяжелой. И, когда Ксюша попыталась снова наполнить мой бокал, я решительно накрыла его ладонью.

— С меня хватит.

— Неженка, — фыркнула та, но бутылку решительно поставила на стол. — Не одной же мне напиваться, — пояснила она свои действия.

Я же тем временем глянула на часы. Мы просидели часа три, не многовато ли для первой встречи с сопротивлением? Меня стал точить червячок волнения.

— А Алекс твой где? — Ксюша немедленно прочла все по моему лицу.

— На деловой встрече, — сказала я чистую правду.

— А-а, ну что он парень деловой, сразу видно. Живчик этакий.

— Да уж, — протянула я, не зная, радоваться этому или печалиться.

— Чем занимаешься в отпуске-то? — тем временем задала вопрос Ксюша. — Когда вместе, понятное дело. А когда он на таких встречах?

Я пожала плечами.

— Сплю, ем, смотрю телевизор. Обычный отпуск.

— Красота, — завистливо протянула Ксюша, — когда не работаешь, так отдых не ценишь, а вот когда у тебя две недели в году…

Я усмехнулась ее выводам, и тут меня осенило!

Я ведь говорила, что у меня очень умная подруга, и вообще у нее нестандартный образ мыслей. Так почему бы не попробовать?

— Вот фильм недавно смотрела, — начала я бессовестно сочинять, — интересный такой, просто ужас, а так и не досмотрела, и теперь не знаю, чем кончился.

— О! — тут же заинтересовалась Ксюша. — Как называется?

Я беспомощно развела руками в воздухе.

— У-у, — не одобрила она, — склерозница. Хоть о чем?

— Детектив, — снова призвала я на помощь всю свою фантазию. — Старик умирает и оставляет завещание, в котором сказано, что все его состояние достанется тому, кто догадается, какой пароль он использовал к своему сейфу. Вот его внуки и ищут весь фильм этот пароль, — поставила локоть на стол и подперла рукой подбородок, обреченно вздохнула. — Только вот пароль я так и не узнала.

Ксюша нахмурилась.

— Не знаю такого фильма.

— Новый какой-то, — продолжила я сочинять, — актеры незнакомые. А мне сейчас так интересно, что это за пароль был.

— В таких детективах ответ на поверхности, — заверила Ксюша, та еще любительница детективного жанра. Когда мы смотрели такие фильмы вместе, она всегда первая кричала, что «убийца — дворецкий», и никогда не ошибалась. — Что там с этим стариком? Дай угадаю, он чувствовал смерть, и явно оставил подсказку внукам?

— Внуки не знают о подсказках. Обыскали его кабинет, но там только картины с цветами, да светлая мебель.

Ксюша хищно вперилась в меня взглядом:

— Еще скажи, что не только мебель светлая, но и полы и стены.

— Д-да, — растерялась я от ее напора.

— Тьфу, — она от досады даже шлепнула ладонью по бедру. — Голову она ломает. Это же избитый прием. Все светлое, невзрачное, вот пароль и есть яркое пятно в комнате. А яркое пятно у нас что? — ну прямо учитель математики с указкой.

— Цветы, — выдохнула я, не веря, как просто ларчик открывался.

— А что за цветы-то? — спросила она.

— Не знаю, не самые распространенные. Причем все разные, и цвет, и формы бутонов.

— Не-не-не, — Ксюша замахала руками, — это не по закону жанра. Даю руку на отсечение, что это один и тот же цветок, только каких-нибудь разных видов.

Теперь я уж смотрела на нее во все глаза. А что если она права?