Невеста севера (СИ) - Завгородняя Анна. Страница 21

Хаген сидел за столом. Перед ним горела свеча, и лежал мой кинжал, подаренный мне им самим, казалось, целую вечность назад. Я приблизилась, не отрывая глаз от тонкого лезвия, отражающего огонь свечи. Значит, он возвращался на озеро и достал кинжал, поняла я, замерев за спиной Хагена. Я сразу вспомнила, что когда вождь нашел меня, кинжал был воткнут в край льдины. Именно благодаря ему я тогда выбралась из озера. Мне стало интересно, почему он не отдал мне его снова?

Я поставила перед вождем поднос и налив ему полную чашу вина, пододвинула ее его рукам. Хаген поднял на меня глаза и я, встретившись с ним взглядом, внезапно увидела в их глубине смертельную усталость. Так смотреть мог только человек, который знал о своей близкой кончине. В его глазах была обреченность и смерть. Я была поражена таким открытием, я еще никогда не видела, чтобы он так откровенно демонстрировал свою слабость. Обычно он всегда представлял собой каменный монолит, в котором я была уверена, как ни в ком другом, зная, что он никогда не будет колебаться, никогда не пошатнется. Но в этот раз я, наверное, увидела то, что мне не стоило видеть и знать.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он глухим голосом. Его глаза стали обычными. Прежняя решительность и сила вернулись в них, и я даже засомневалась, не ошиблась ли я?

— Принесла поесть, — ответила я, — Ты не пришел на ужин… — промямлила я и добавила, — В который раз.

Хаген вздохнул и молча отодвинул от себя поднос. Я нахмурилась, но ничего не сказала.

— Мой кинжал, — сказала я, встав напротив вождя. Рука сама потянулась к рукояти. Взгляд Хагена проследил за мной, за тем, как я положила на рукоять руку и внезапно его большая ладонь накрыла мои пальцы. Они все полностью исчезли под его рукой. Я удивленно подняла глаза и наши взгляды встретились. Хаген переплел наши пальцы и так же внезапно убрал руку, словно испугавшись того, что произошло. Я вскинула на него удивленные глаза. А потом, в какой-то момент меня охватила злость. Острый и яркий приступ негодования.

— Что происходит? — спросила я резко, прекрасно понимая, что по своему положению не имею никакого права спрашивать вождя, о чем бы то ни было, но остановится уже не могла, — Я ничего не понимаю. Мне кажется, или ты уже заранее отрекся от самого себя, целыми днями просиживая здесь.

Хаген посмотрел на меня и внезапно рассмеялся. Я ожидала от него какого-то действия, но только не такой реакции.

— Ты права, — сказал он, вставая, — Но дело не в том, что я отрекся от себя, просто я хочу, чтобы мои люди уже начали привыкать к мысли о том, что скоро мое место займет Кокча. Поэтому постепенно даю им свыкнутся с той мыслью, что он — будущий вождь.

Я нахмурилась.

— И я хочу видеть тебя рядом с ним. И этого хочу не только я, но и Эйнар в том числе, — продолжил он, глядя мне в лицо и не понимая, что его слова вызывают во мне только злость и обиду. Хаген приподнял мое лицо за подбородок, нежно прикоснувшись к нему своими пальцами. Я прищурила глаза в ответ на его оценивающий взгляд, скользящий по моему лицу.

— Вы будете идеальной парой, — сказал он и улыбнулся, только улыбка вышла какая-то невеселая.

Я мотнула головой и отступила на шаг назад. Хаген опустил руку.

— Это вы, конечно, хорошо решили за меня, — сказала я, — Только почему-то, забыли спросить мое мнение. Или вы думаете, что я и правда, собираюсь замуж за Кокчу? — я даже покраснела от негодования и выкрикнула, — Да никогда, слышишь! НИКОГДА! Лучше отвези меня домой, к отцу, вместе с Айге. Нам нечего делать здесь больше.

Я отвернулась, тяжело дыша. Во мне все протестовало тем словам, что я услышала от вождя. И мне очень хотелось сейчас наброситься на него с кулаками, ну и пусть, что он вождь, ну и пусть, что во много крат сильнее меня. Гнев во мне был такой невероятной силы, что казалось, я смету всякого, кто попробует мне перечить. Я стояла, дрожа всем телом, стараясь, успокоится, когда внезапно почувствовала, как Хаген подошел ко мне сзади и его огромные руки опустились мне на плечи. Я повела плечами, пытаясь сбросить с себя их тяжесть, но безуспешно. Хаген развернул меня к себе, и я с усилием посмотрела на него, но потом все-таки опустила голову. Мои глаза выдали меня, все то, что я так тщательно скрывала даже от себя самой, выплеснулось в том отчаянном взгляде, устремленном на Хагена. И тогда, кажется, он понял. Его глаза на какой-то миг озарились теплом, а потом погрустнели.

— Дурочка, — сказал он неожиданно мягко и добавил, уже обращаясь к самому себе, — Значит, отец был прав, а я ему не верил, — он легко встряхнул меня, — Посмотри на меня.

Я вздохнула и подняла голову. Наши взгляды встретились. Мое сердце сжалось и внезапно стало стучать в груди быстро-быстро и мне от этого стало больно и радостно одновременно. Ноги стали предательски подкашиваться, я боялась, что сейчас вот так прямо упаду, странно разомлевшая, расслабленная, но я каким-то чудом все еще продолжала стоять на ногах. Краска разлилась по моим щекам.

— Ты думаешь, я шучу? — он отпустил меня и к моему удивлению, стал снимать с себя верхнюю одежду. Я охнула, но не отступила, не отвернулась, просто глупо таращась на него. Когда он сбросил тунику, обнажив широкую грудь, первое, что бросилось мне в глаза — его татуировка. Змея была у самого сердца. Она была слишком близко, поняла я, вспомнив слова Эйнара, а значит, времени у Хагена почти не осталось. Мне стало страшно.

— Нет, — прошептала я, не в силах оторвать взгляд от ненавистной татуировки.

— Если я доживу до весны, — Хаген взял в руки тунику, — То я собираюсь отвезти Айге обратно к вашему отцу. Там она выйдет замуж за того, за кого пожелает, — он надел тунику, — Но я не собираюсь возвращаться больше сюда. Я очень надеюсь, что ты выйдешь за моего брата и подаришь Эйнару тех внуков, о которых он мечтает и заслуживает. Тех, который не смог дать ему я.

Он отвернулся от меня, всем своим видом давая понять, что наш разговор окончен, только я совсем не собиралась уходить.

— Неужели ничего нельзя сделать? — спросила я.

Хаген молчал, очевидно, он надеялся, что я уйду, но я обошла его и, встав лицом к лицу, повторила вопрос. Вождь посмотрел на меня с усмешкой. Я закусила губу и шагнула к нему, привстала на цыпочки и робко потянулась к его губам. Некоторое время он просто стоял и смотрел на меня, его дыхание стало тяжелым, лицо нахмурилось, словно он никак не мог принять правильное решение, и это мучило его. А потом, издав сиплый стон, он дернулся ко мне, приобнял и поцеловал. Сильные пальцы погрузились в мои волосы, лаская затылок. Я отстранилась и перевела дыхание, не отрывая взгляда от его лица. Я узнала его губы, и тот, самый первый поцелуй, он мне не приснился, поняла я, значит, я еще тогда нравилась ему. Волна радостного понимания затопила мое сознание.

— Мне не нужен Кокча, — сказала я, — И никто не заставит меня передумать. Я хочу быть с тобой, столько, сколько смогу, — его рука напряглась, лицо застыло, превратившись в каменную маску, я подумала, он сейчас оттолкнет меня, но это не произошло. Это придало мне храбрости.

— Если Богам будет угодно, они дадут нам ребенка, — продолжила я и замолчала, когда в его взгляде, устремленном на меня, промелькнула нежность.

— Дурочка, — сказал он, — Что ты творишь?

Я прижалась к его груди всем своим телом, обхватив его руками за талию. Крепко, не оторвешь… а он и не пытался. Моя голова закружилась от его близости. Я зажмурилась, вдыхая полной грудью запах его одежды, его тела. Хаген поднял руку и стал медленно гладить мои волосы, прикасаясь так бережно, словно я была хрупкой и уязвимой.

— Хаген, — прошептала я, поднимая к нему глаза, в которых стояли слезы.

— Глупая моя, — ответил он и, склонившись, снова поцеловал меня, но уже настойчивее. Каждая клеточка моего тела возликовала и затрепетала от прикосновения его губ, от ласковых рук, гладивших мою спину. Я выгнулась в его руках, обхватила его шею, и его поцелуй стал более глубоким. За нежностью я почувствовала нечто большее. Мне показалось, мы целовались вечность, а потом он отстранился от меня и улыбнулся. И от этой улыбки лед в его глазах растаял, наполняя их теплом и лаской, а мое сердце радостно билось в груди.