Два в одном, или переодеваться в девушку опасно (СИ) - "Valkiria Ru". Страница 9

      — Вик, ты уже? — запыхавшись, интересуется Вадим, переворачивает меня на спину и пальцами растирает сперму по моему члену: — Теперь, значит, могу и я.

      И вновь толчки, чуть более нежно, но от этого не мнение глубоко и чувственно. Толчок, ещё один, мои ноги закидывают себе на плечи, целуют и делают последние толчки. Выгибаюсь от ощущений, хватаюсь за волосы, а другой рукой все ещё пытаюсь закрыть себе рот, чтобы поменьше кричать. И все же я стону, когда он глубоко входит в меня и кончает.

      И вновь передышка и надежда, что, когда я начну одеваться, меня опять не завалят. Два года спустя, после года, сначала дружбы, а потом и романтических отношений, я согласился на секс. Было просто страшно начинать все раньше, страшно, что ему будет противно, и он меня бросит...

      Ну да, как же, сначала секс был раз в неделю, теперь доходит до двух-трёх раз в день. И зачем мы съехались? Причём мне кажется, ему пофиг, в каком я виде: просто в футболке или в миниатюрном платье.

      — Вик? Вик, ты меня слушаешь? — теребит меня за плечо Вадим. — Вик, с тобой все хорошо, ты же не в обморок опять грохнулась?

      — Я задумалась, — открывая глаза, отвечаю я, все ещё тяжело дыша. — И пропустила, что ты мне говорил. Повторишь?

      — Что именно? — улыбаясь с намеком, усмехается он и, видимо из-за моего испуганного лица, отвечает, склонившись надо мной и зачесывая пятерней мои волосы назад: — Говорю, что ты у меня самая-самая красивая, и я тебя люблю больше всех на свете.

      — Честно-честно? — улыбаясь, типа с сомнением, спрашиваю я.

      — Отвечаю, — перебирая мои волосы и смотря на мои губы, говорит он.

      — И пофигу, что я парень? — ну почему я сам вечно задеваю эту больную для меня тему?

      — Вик, сотню раз говорил, ты можешь выглядеть как угодно, я же не за внешность тебя полюбил. Что девушка, что парень — ты идеальна.

      И тишина, Вадим лежит и обнимает меня со спины, а у меня столько мыслей в голове, что хочется надругаться над ними, чтоб не мельтешили почем зря. Невозможно сосредоточится.

      — Вик, ты насчёт документов поговорила с отцом? На совете мягко намекнули мне, как старосте, что пора сдавать конечные документы. А преподаватели, что в курсе, не знают, как подписывать тебя.

      — Точно, надо поговорить с папой, — подскакивая с кровати, вскрикиваю я и начинаю собираться, мельтеша по нашей с Вадимом съемной квартире.

      — Вик, Вики, ВИКА! — довольно громкий вскрик останавливает меня на полпути к коридору.

      — Что? — поворачиваясь, интересуюсь я.

      — Ты надела мои джинсы, мою футболку, свой свитер и не накрасилась. И джинсы с тебя слетают.

      — Твою ж, — залетая в ванную, вскрикиваю я и понимаю, что на покраситься мне надо ещё тридцать минут. — Вадим, принеси мне ремень и свою ветровку с капюшоном, я у папы накрашусь.

      Быстро скинув с себя свой свитер, натянул протянутую мне ветровку и, чмокнув Вадима в щеку, я вылетел в подъезд, а там и на улицу. Кажется я все чаще стал так свободно одеваться, а все из-за Вадима с его: "Скрой свою попу, зачем тебе такой большой бюст, скрой свою попу, одень вот эту свободную кофту, блин, Вика, скрой свою попу".

      — Парень, не подскажешь, как пройти...

      — Простите, что вы сказали? — оборачиваясь, шокировано интересуюсь я.

      — Хм, я спросила: парень, не подскажешь, где здесь есть ближайшая аптека, — бабушка, божий одуванчик, смотрела уверено и прямо.

      — Блин, точно, я же в Вадима одежде, — бурчу я, понимая, почему бабушка меня так назвала.

      — И что? Аптека где? И причём тут одежда, ты себя в зеркале видел? Патлы обрезать и натуральный, красивый мальчик, не понимаю я эту молодежь: челка набок, узкая одежда. Вот первого нормально одетого встретила, и у того вон, волосня, хотя, вот если, — она недоговаривает, а просто снимает с меня капюшон и, взъерошив волосы, за челку чуть оттягивает их назад. — Не, ну точно нормальный, ты бы это обстриг, вообще красивым будешь, все девочки твоими будут, я, когда была молодой... А хотя пойдём, ты меня до аптеки, а я тебе одну историю из своей жизни.

      Никогда не умел отказывать пожилым людям, поэтому сейчас иду, слушаю про колхоз и мешок сахара на год и думаю. Вот так зачесывать мои волосы Вадим начал где-то как два с половиной года, говорить, что он любит меня любую-любого тоже с этого периода. Так может это все ещё с того времени? Самое что интересное, только сейчас я понимаю, что он просто тащится смотреть на меня голого. Возьмём тот же душ, я за эти два года на пальцах могу посчитать, когда купался один, и его постоянные: да ходи ты дома в обычных майках и шортах, дома то тебе не от кого прятаться. Интересно...

      — Ой, а вот и аптека, спасибо, что проводил, — отпуская мой локоть, благодарит бабушка. — А хочешь, я помогу тебе изменить жизнь? Буду, как крестная фея.

      — Это как? — с сомнением и улыбкой интересуюсь я.

      — А совет дам, вот честно, всем помогает, — залезая в свою сумку, усмехается она. — Держи яблочко.

      — Какой же совет? — беря из её рук фрукт, все же интересуюсь я.

      — Будь самим собой, не ври родителям, любимым и детям и помни, что, не соблюдая этих советов, можно остаётся одному и искать аптеку в одиночку. Но главное, все же, быть самим собой.

      — Спасибо, а вы...

      — Нет, я не одинока, я всегда соблюдала эти правила. Вон, мой внук за нами на своей громиле едет, — показывая пальцем на припаркованный невдалеке геленваген, отвечает она. — Он просто не знает, где здесь аптека, а я вот вышла узнать и познакомилась с таким отзывчивым мальчиком, дай думаю, ему компанию составлю.

      — Бабуль, ну, ты уже заговорила парня, — с усмешкой произнёс мужчина лет тридцати в дорогом костюме. — Отпускай его, а то мы в жизни твой аспирин не купим.

      — Не цените вы прогулки, молодёжь. Ладно, внучек, пойдем. А ты, парень, подстригись, тебе хорошо будет, — кивая и беря мужчину за руку, советует она и, разворачиваясь, уходит, таща за собой на буксире усмехающегося мужчину.

      — Быть самим собой, да? — зачесывая волосы назад, сам у себя спрашиваю я и смотрю в отражение очередного бутика.

***

      — Николай Николаевич, к вам ваше чадо пожаловало, — впереди меня стоит секретарь отца и, одновременно, администратор и любовник, кажется, эта схема уже проработана до мелочей.

      — Доча, а ты почему без звонка? — ну, а я о чем говорил.

      — Потому что я всегда без звонка, подстрижешь? — продолжаем играть.

      — Я? Дочь, я мужской мастер, может лучше Леша? — игра продолжается, он кивает на своего любовника, который иногда тоже стрижет и, чаще всего, исключительно меня, папа ко всему женскому полу своего бывшего отпетого натурала ревнует.

      — Хочу тебя, — типа надуть губки, папа с горестным вздохом встаёт и выходит в общий зал своего собственного салона красоты. — Честно, хочу, чтобы сегодня подстриг меня именно ты, мне поговорить с тобой надо.

      — Ну, ладно, я так я. Леш, место в випе есть? — поворачиваясь к своему любовнику, интересуется папа, на что получает кивок. — Отлично, тогда, Вик, пойдём в нашу маленькую переговорную.

      Как обычно, пока прошли весь салон, поздоровались со всеми, со всеми переговорили на мелкие темы и только спустя пять минут и принесенного чая, я сидел в парикмахерском кресле, а папа накрывал меня покрывалом для стрижки и вытаскивал мои волосы, что уже достигали попы.

      — Ты чего сегодня не при параде? — усмехается он, глазами показывая через зеркало на моё лицо.

      — Замотался, вспомнил, что поговорить с тобой должен, насчёт документов и перевода в магистратуру, — не успел я договорить, как у папы из рук выпадает расчёска, которую он только что взял.

      — Вик, ты заболел? Ты чего это о себе в мужском роде говоришь? — поворачивая меня к себе лицом, взволновано интересуется он: — Что-то случилось.