Охота на прошлое (СИ) - Кельн Яна. Страница 41

- Поэтому и не буду с тобой целоваться, - буркнул Андрей, рассматривая что-то в своей рюмке, - давай выпьем лучше.

- Определенно лучше! – Ваня схватил свою стопку и быстро опрокинул в себя янтарную жидкость, даже не поморщившись. – А прикинь, в принципе, целоваться по хер с кем, рот у всех одинаковый, но вот, гладишь, гладишь, а вместо сисек… Блин! Доска! Твердая грудная клетка, хорошо, если волос нет. У тебя есть, кстати? – Ваня дернул воротник футболки друга на себя и заглянул внутрь. – Есть. По хуй. Сползаешь ниже, и бац! Вместо мокрой сочной дырки, такой же прибор, как у тебя самого!

- Твою мать, Вань, уймись, - Андрей сунул непоседливому другу рюмку и поднял вверх свою, салютуя.

Эта рюмка оказалась той крайней, после которой ночь и все, что скрыто ее крыльями, сливаются в обрывки неразборчивых воспоминаний. Вот, они заканчивают разговор, и направляются в кучу танцующих людей. Вот, Андрей теряется в объятиях миниатюрной брюнетки и у Ивана мелькает мысль о том, что он все же ошибся и сердце друга свободно. Вот, он сам обхватывает талию стройной высокой девушки с белоснежными волосами, чья пятая точка так аппетитно напоминает ту, что он разглядывал сегодня утром, и она обтянута подозрительно схожими красными брюками. Иван поднимает руки выше и наталкивается на две истинно женские выпуклости в области груди. Но, по какой-то неясной причине, брюнет испытывает глухое разочарование при такой находке. Далее темный коридор, влажные поцелуи с отвратительным вкусом помады и секс на грани «не хочу больше, но нужно кончить». Крепкие руки, ведущие куда-то, слова, от которых до сознания долетают только отдельные звуки, свежий воздух летней ночи и, наконец, кровать, в которой можно спокойно уснуть.

Сны. Бурные, обрывочные, непонятные, сливающиеся в калейдоскоп картинок, от которых мутит. Снится фотограф, облаченный в пошлые шмотки из красной кожи, виляющий перед носом голой задницей, между половинок которой мелькает красная полоска трусиков, которые не наденет ни один приличный мужик. Сони оборачивается, ехидно улыбается и шепчет: «Секс, секс, секс, секс….»

Иван подскакивает на диване, из-за чего последний скрипит, нарушая такую хрупкую тишину похмельного утра. Мужчина морщится и с трудом открывает склеенные глаза. Свет. Из окна льется яркий свет. Утро. Он у Андрея, спит на разобранном диване, значит, друг не был так пьян, как он.

Ваня сползает со старой мебели, которая вновь издает надрывный вой и бредет на кухню. Ламин уже готовит завтрак, а по помещению разлетается аромат растворимого кофе. Мужчина кивает, идет в ванную, из зеркала смотрит неприглядный незнакомец с отросшей черной, жесткой на вид, щетиной, синяками под глазами и помятым лицом. Как он мог так надраться? Давно не было, чтобы так, до невменяемого состояния.

Завтрак, быстрый и молчаливый, а в мыслях всплывает сон и растет стойкое желание прикрыть голого блондина, чтобы больше не видеть этих развратных картин во сне и наяву тоже не видеть.

- Надо заехать в магазин, - эта фраза вылетает у Вани до того, как он успевает окончательно сформировать мысль в сонном сознании.

- Зачем? – Андрей смотрит тяжело, друг явно не горит желанием куда-то ехать.

- Купить пиджак.

- Хорошо, - Андрей пожимает плечами и убирает со стола.

Утро стекает в день, шумный и суетливый. Вновь глаза режет яркая вывеска. Из агентства выходит мужчина, внимательно слушающий молодого парня, красивого, слишком красивого для мальчика. Его внешность слепит сильнее вывески. За спиной раздается судорожный вздох Ламина. Иван оборачивается и видит, как до этого полуприкрытые глаза Андрея распахиваются и всю сонливость сдувает невидимый порыв ветра. Друг что-то бормочет и отказывается идти дальше. Все ясно, решил удрать. Пусть. Ваня машет рукой, оставляя приятеля. Уже неважно его присутствие. Все мысли занимает реакция фотографа на обновку, которая болтается за плечом упакованная в темно-синий кофр.

В этот раз в студии царит оживление. Полуголые мальчики скачут, как кузнечики, вставая в замысловатые позы перед объективом Сони. Все это напоминает Ивану детскую игру в «замри». Брюнет усмехается и подходит к фотографу со спины, разглядывая картинки, которые отображаются на дисплее дорогой профессиональной камеры.

- Это призвано тобой продавать детское питание? – Иван хмыкает, продолжая рассматривать все новые и новые кадры.

- Нет, это для журнала, - спокойно отвечает блондин и оборачивается к гостю, взмахом руки отпуская моделей на перерыв. – Что тебе, господин Мерин? – недовольно спрашивает Сони, но самолюбие поглаживает душу, нашептывая, что строптивый клиент вернулся к нему.

Сони не удивлен тому, что мужчина вернулся. Он был уверен, что вновь увидит этого чертового консерватора, потому что был лучшим. Мерин мог сколько угодно много говорить гадости и отвергать его взгляды, но признание фотограф получил уже давно.

- Решил, что кому-то стоит прикрыться, - Иван швырнул в руки блондину кофр.

Это было грубо. Ваня сам понимал, что слишком грубо, он перегнул палку. Но сегодняшний наряд Сони поверг его в шок еще больше, чем красные брюки. Теперь сны эротического содержания в главной роли с этим недомужчиной ему обеспечены. Сзади одежда выглядела вполне прилично, и даже брюки темно-синего спокойного цвета не так сильно обтягивали упругую попку, но спереди… Простая белая рубашка имела только одну пуговицу посередине, поэтому в глубоком вырезе отлично проглядывалась безволосая грудь. А, учитывая то, что один отворот рубашки съехал в сторону, то взгляду Ивана показался сочно-розовый напряженный сосок.

- Еще не любовник, а уже даришь одежду? – Сони изогнул белые тонкие брови и посмотрел на Ивана своими голубыми глазищами. – Ну, посмотрим, насколько хорошо ты изучил мои вкусы.

Хмыкнув, фотограф расстегнул молнию на кофре и извлек темно-синий пиджак. Классика, без выкрутасов, спокойная и уместная форма в деловых кругах.

Вопрос о любовнике, Ваня проигнорировал, вдыхая воздух через плотно сжатые зубы, когда Сони одел его подарок. Жесткая ткань задела мелкую белую пуговичку на рубашке, заставляя ее выскользнуть из петли, рубашка распахнулась, открывая вид на голый торс блондина.

- Неплохо, да? – протянул Сони, не спеша застегивать пуговку.

Парень наслаждался откровенным взглядом гостя. По его мнению, Иван едва ли слюной не капал на голую грудь, застеленную молочно-белой кожей, как нежнейшим покрывалом из шелка, на плоский, немного впалый живот с подкаченными полосками пресса. Сони нравился его пресс, он не был выстроен кубиками, как у большинства мужчин. А больше походил на женский – тонкие тугие полоски, прямыми линиями спускающиеся к широкому черному ремню с большой тяжелой пряжкой.

Иван буркнул что-то нечленораздельное и поспешил отвернуться, потому что его тело реагировало на провокацию, не раздражением, как мозг, а возбуждением, закручивающимся тугим ноющим комком в паху.

- Спасибо, - кинул Сони. – Вы все же решили работать с моим агентством?

- Да, у меня горят сроки, - Иван обвел тяжелым взглядом группку моделек, притихших в углу, и обернулся, справившись со своими нелепыми желаниями.