В омут твоих глаз (СИ) - Анафест Ольга "Anafest". Страница 1

Глава 1

Глеб ненавидел опаздывать. С самого утра всё шло наперекосяк: будильник не сработал, кофе

выкипел, любимая рубашка оказалась мятой, а сын капризничал и отказывался идти в садик. Он с

трудом уговорил Артёма, пообещав ему поход на аттракционы в выходные.

Уставший и злой, шатен выбрался из машины и быстрым шагом пересёк маленький

асфальтированный дворик перед университетом. Возле крыльца шумела компания первогодок с

журфака ; среди них особенно выделялся высокий блондин в очках с тонкими стёклами, из-за

которых сверкали голубые затягивающие омуты.

Увидев старшекурсника, столь популярного в ВУЗе, салаги примолкли и приветливо закивали, растягивая губы в улыбках. Только один человек презрительно скривился, затянулся поглубже и

выпустил тонкую струйку дыма в ещё тёплый осенний воздух.

Савкин внутренне поёжился, ощутив на себе едва уловимый равнодушный взгляд, и сдержанно

склонил голову в ответном приветствии остальным.

Гордость. Только она сейчас сдерживала его, иначе он бы схватил белобрысого засранца за шкирку, встряхнул хорошенько, затолкал в машину и увёз домой.

Дом. Ещё два месяца назад они оба называли квартиру Глеба своим домом.

Наверное, за счастье всегда надо платить, а он был счастлив, безумно, безгранично, на протяжении

полутора месяцев, а потом…

Антон ушёл тихо, собрав лишь самое необходимое из собственных вещей, давно перекочевавших в

жилище шатена. Он не отвечал на звонки, пресекал любые попытки встретиться и один лишь раз

снизошёл до разговора с бывшим любовником, отчаянно не понимающим происходящее.

Савкину до сих пор тошно было вспоминать ту ядовитую интонацию и резкие слова, выплюнутые с

особой брезгливостью:

- А ты думал, мы будем парочкой сраных педиков, лижущихся до седых волос и подающих друг

другу лекарства? Я наигрался в нетрадиционную семью, Савушка ! Поэкспериментировали и будет.

Я женщин люблю, а тебе могу лишь посочувствовать, потому что только мудак может всю жизнь

пихать свой член в волосатые задницы и лизать яйца, вместо того, чтобы натрахаться вдоволь с

грудастыми тёлками, а потом жениться на серой мышке из хорошей семьи, умеющей готовить борщ

и делать глубокий минет!

Передёрнув плечами в попытке отогнать мерзкие воспоминания, Глеб прошёл мимо охранника, мельком показав студенческий, скорее по привычке, чем по необходимости. Поднявшись на третий

этаж, который занимал его факультет, он пробежал глазами по расписанию и, найдя нужную

аудиторию, тихо постучал:

- Прошу прощения.

- Савкин, что такое? – Роман Владимирович выглядел раздражённым.

- Отвозил сына в сад, – снимая на ходу увесистую сумку с плеча, студент обошёл парты и

плюхнулся на самую последнюю, за которой сидела Аня, задумчиво изучающая осенний листопад за

окном.

- Постарайся решать свои семейные проблемы так, чтобы они не отражались на посещаемости, –

Тимошин постучал ручкой по столу и вернулся к оборванной лекции.

- Старый козёл, – прошипел шатен, доставая потёртый блок.

Ни для кого не было удивлением его опоздание: о существовании Артёма уже знал весь

преподавательский состав и добрая половина студентов, перетирающих эту тему и по сей день.

- Привет, – Валеева повернулась к другу, вымученно улыбнувшись.

- Привет, Нют. Как ты? – Глеб осторожно коснулся её руки.

- Всё хорошо.

Сколько это уже продолжается? Всегда весёлая хохотушка с яркими огненными волосами

превратилась в молчаливую статую, заставляющую себя быть приветливой с окружающими и

прилагающую огромные усилия, чтобы не сорваться, как это было в самом начале, когда её только

огорошили новостью о том, что Никита уходит в армию.

Глупый мальчишка, решивший доказать, что он мужчина и достоин её, с неплохими результатами

сдав экзамены, отказался подавать документы на высшее и надел кирзовые сапоги, утопав в них по

весеннему призыву, под который попадал.

Лето стало ненавистным временем года для рыжей, а увидев какого-нибудь солдата в форме, статно

вышагивающего рядом со своей девушкой, получив увал, она сжимала кулаки до побеления

костяшек и подолгу смотрела им вслед. Он ведь мог пойти служить куда-нибудь поближе, использовав связи отчима, но его занесло в Архангельскую область.

- Придёшь к нам на ужин сегодня?

- Приду.

Это стало негласной традицией: два брошенных человека, близких друг другу, опустошённых, собирались вместе за столом и изображали радость, чтобы не огорчать маленького мальчика с

большими карими глазами. Имитация семьи, полной и счастливой, той самой, которая нужна

ребёнку. Но разве кто-то поинтересовался, что именно нужно Артёму? Да, он любил эту красивую

тётю, но уже никто и никогда не смог бы заменить ему тёплой улыбки, добрых голубых глаз и

вечного: «Ты же мужик, не плачь, как девчонка!»

Труднее всего Савкину было объяснить сыну, почему вдруг из их жизни исчез Антон. Мальчик

часто плакал, капризничал и долгое время вертелся за столом, потому что слишком привык есть, сидя на коленях у своего второго папы. На удивление, успокоился он уже через пару недель и даже

не упоминал о блондине, что заметно облегчило жизнь Глебу. Артём стал его отрадой, отдушиной, его всем, человеком, ради которого и для которого он жил. Только это невинное создание не

позволило парню сойти с ума от резко накатившего удушливого одиночества, от которого хотелось

выть и царапать стены. Он не мог позволить себе сломаться, сдаться и опустить руки, хотя, отчаянно

хотелось плюнуть на всё, уйти в запой и никогда не возвращаться оттуда.

Антон заполнил всё его существо за столь короткое время, вихрем ворвался в его жизнь, перевернув

с ног на голову, прочно засел в самое нутро и никак не хотел выжигаться из воспалённой больной

грудины.

Нахальный, наглый, язвительный молокосос, шагающий по жизни уверенной твёрдой походкой, гордо задрав подбородок и смотря на мир яркими глазами, чей блеск не могли скрыть стёкла очков, которые он теперь носил постоянно, забавно поправляя их указательным пальцем. Да, Савкин

незаметно наблюдал за ним в университете, выискивал знакомый силуэт в толпе студентов и подолгу

задерживал на нём взгляд, погружаясь в воспоминания. Иногда он ненавидел тот факт, что

факультеты филологии и журналистики соседствовали в одном здании, но в то же время тихо

радовался, что имеет возможность видеть эту занозу, прочно обосновавшуюся глубоко в нём.

Порой его душила злость на самого себя за то, что позволил кому-то приблизиться на такое

непозволительное расстояние, вклиниться, впечататься , влипнуть в него, а потом отпустил, не

проявив должной решительности. Но кто спрашивал его? Тимошин не уступал шатену в упёртости и

твёрдости характера. Он принял решение, которое мог изменить только сам.

- Валеева! Савкин! Вы бы не могли оторваться друг от друга и обратить своё внимание на скромного

лектора?! – Роман Владимирович гаркнул совсем рядом с ними.

- Извините, – Аня поспешно заскребла ручкой на чистом листе в клеточку, пытаясь вспомнить, что

говорил преподаватель, а Глеб только фыркнул тихо.

Он заметил, что дед его бывшего любовника стал постоянно одёргивать его, придираться по

мелочам и делать замечания. Может, он до сих пор бесится, что его внук пошёл против воли семьи и

поступил на журналистику, поэтому срывается на всех и каждого? Нет, не на всех, только на

закадычных друзей, сидящих за последней партой. Ковыряться во всём этом не было сил, да и

желания особого лишний раз напоминать себе о блондине.

Долгожданный звонок позволил вздохнуть свободно.

- В буфет?

- Ага, кофе хочу, – рыжуха вяло улыбнулась и поднялась из-за парты вслед за приятелем.

___

Обычно угловой столик был свободен, как-то сложилось, что некоторые ребята из их группы