Игра с огнем - Гайворонская Елена Михайловна. Страница 14

– Тогда быстрее давай. Мне еще в инспекцию надо. Пошли, я тебе дверь отопру. Там замок новый.

Марк глубоко прерывисто вздохнул и, зажмурившись на миг, ступил ногой в обжигающую клубящуюся пыль.

К двенадцати пополудни все жаждущие и страждущие в бистро были накормлены, и у Анны выдалась свободная минутка. Облегченно вздохнув, она выскочила на задний двор покурить. Следом вылез Вадим, сощурившись от яркого солнца.

– О, «Салем» с ментолом? Крутовато для вчерашней школьницы.

– Нормально.

Вадим взял из высокой стопки пустой пластиковый ящик для бутылок, перевернул вверх дном, удобно на нем устроился, вытащил пачку «LM», скользнув взглядом по девичьей фигурке, четко выделявшейся на фоне беленой, в грязных разводах, стены.

– Аньк, может, рванем вечерком, после пахоты, в город? На дансинг сходим, покайфуем. Я у бати тачку возьму.

– Мне мама не разрешает, – серьезно сообщила девушка, но в черных глазах запрыгали лукавые солнечные зайчики.

– А курить разрешает? – ехидно поинтересовался Вадим.

– Курить разрешает.

– А ты всегда ее слушаешься? – хмыкнул парень.

– Конечно, – губы Анны сложились в неизъяснимую полуулыбку.

Они помолчали. По шоссе, вжик-вжик, проносились авто.

– Вон, «Мерс» поехал, – завистливо вздохнул Вадим. – Крутой. Последняя модель.

– Ну и что?

– «Что». Ты будто с Марса. Или просто прикидываешься? Все девчонки мечтают о ребятах на таких аппаратах. Скажешь – нет?

– Откуда мне знать. Я не «все девчонки».

– Ну, конечно, – фыркнул Вадим, – Она мечтает о большом… «Каждая девочка мечтает о большом…» – пропел он дурашливо, – Вот о таком, – и, согнув правую руку в локте, ударил по нему ребром ладони левой.

– Да пошел ты…

– В самом деле, Ань, чего ты от жизни хочешь?

– Не знаю, – поморщилась девушка, выдыхая в солнечный зной ментоловую струйку.

– Ох, и скрытная ты. Прямо Штирлиц. А вот у меня есть одна мечта… – Вадим выпустил дым из носа двумя сизыми паровозиками. – Знаешь, какая? Однажды остановится перед нашей тошниловкой крутейший «Мерс», выйдет из него шикарная красотка вот с таким… – Вадим обрисовал сигаретой в воздухе полукруг от себя до стоящих в полуметре ящиков, – бюстом и скажет: «Вадюша, ты парень из моих снов…»

Воспарив в своих грезах, Вадим не заметил, как расширившиеся поначалу глаза девушки сузились, губы сжались.

– А на «Жигулях» не пойдет?

– Тьфу, – с досадой сказал Вадим, – Весь кайф обломала. У меня у самого «Четверка».

– Значит, – медленно выговорила Анна, – для тебя самое главное в женщине – ее деньги?

– Нет, – возразил Вадим, – не самое. Я ж говорю: чтоб еще фасад был в порядке. Ясно?

– Ясно, – с ноткой непонятной злости в тихом голосе проговорила Анна, – Козел ты, Вадюша.

И, выбросив окурок, пошла прочь.

– Сама ты! – закричал вслед, задетый за живое Вадим. – Небось, и рада бы спонсора подцепить, да вывеской не вышла! Дура…

Но в сей момент его сотовый разродился очередным звонком. То была новая знакомая – бойкая продавщица из московского «Рамстора», и воинственность Вадима улетучилась при воспоминании о сладком умении ее сочных губ.

– Ань, иди «крышу» корми, – Тамара кивнула на подъехавший к дверям милицейский уазик, из которого вылезли двое. Первый, лет пятидесяти, в капитанских погонах, с недовольным усталым, испещренным мелкими морщинами лицом, с сине-бурыми мешками под въедливыми темными глазами, выражение которых, в зависимости от ситуации менялось от «Тебя не разыскивает милиция?!» до «Как вы мне все надоели». Сейчас легко прочитывалось второе. Капитан на ходу отбрехивался от тревожно шипящей рации, зажатой в правой руке:

– Какая еще драка! Я что, уже пожрать не могу? Кутепову передай.

– Кутепов с ребятами сегодня на рынке, – весело напомнил второй, белобрысенький, коренастый, чем-то напоминающий молочного поросенка, судя по «звездочкам», старлей. – Уф-ф… – отдувался он, расстегнувшись почти до пупа, – у и жара… Эх, сейчас бы порыбачить…

– Кутепов рыбачит! – взвился капитан, – А мы что, без обеда пахать должны?!

– Никак нет, – радостно отозвался лейтенант, – не должны. Не заводись, Щегол. Ща покушаем не спеша. К тому времени все, кому надо передерутся. Подъедем – протокол составим. Первый раз что ль?

– Да понятно… – пробурчал несколько остывший капитан, – Просто сам факт: как обед, так у них вечно… Ну ниче, с понедельника наша очередь на рынке. А Кутепов здесь повкалывает… – при этой сладостной мысли его суровое лицо озарилось почти счастливой улыбкой.

– Анюша, привет! Чем сегодня травите? – смешливый лейтенант сделал попытку ущипнуть девушку за бок, но та, уже имевшая некоторый опыт общения с «крышей», предусмотрительно загородилась пустым подносом, перечисляя блюда.

– Бифштекс с картошкой и винегрет, – приказал капитан, и Анна едва не съязвила: «Слушаюсь», – но вовремя спохватилась, вспомнив, что Галина наказала быть вежливой и предусмотрительной с клиентами.

– А Вам? – обратилась к лейтенанту, носившему славную фамилию Загоруйко.

– Тебя, – промурлыкал тот.

– Я в бесплатное меню не вхожу, – парировала девушка.

– А в платное?

– Зарплаты не хватит.

– Вот скверная девчонка! – жизнерадостно воскликнул лейтенант Загоруйко, предприняв попытку шлепнуть девушку по попке, но та снова ловко увернулась, и знак внимания пришелся аккурат по бедру проходившего за соседний стол огромного водителя бензовоза.

«Видеть не могу этих поганых рук. Развернуться да ка-ак врезать по башке подносом…»

Но тотчас услужливая память нарисовала хмурое, с вечно поджатыми губами лицо Галины: «Подумаешь, принцесса! Не нравится – ищи другую работу…»

«Дзынь!» – длинный узкий нож, соскользнув со стола, заплясал на бетонном полу, поигрывая холодными боками.

– Аньк! Да че у тебя за руки! Все роняешь!

– Мужик придет, – заметила Тамара.

– Не знаю насчет мужика, а баба уже здесь, – увидев в окне подъехавшую «десятку», съязвил Вадим.

Подхватив поднос с заказом, Анна выскочила в узкий коридор, отделяющий кухню от зала и – бац! – с разбега столкнулась с входящим человеком. Вырвавшийся на волю птицей поднос выпорхнул из рук, отсалютовав напоследок феерическими брызгами салата и разорвавшимися звездами битого стекла.

– Черт! – выкрикнула девушка в растерянное лицо виновника происшествия. – Что Вам здесь надо?! Теперь меня точно уволят!

По-детски шмыгая носом, стараясь не расплакаться от обиды и досады, она опустилась на корточки, тщетно пытаясь собрать разрозненную мозаику тарелочных осколков.

– Простите, позвольте я Вам помогу… Я не хотел…

– Вы еще здесь? – Если бы она могла, непременно испепелила бы этого типа взглядом. Придурки, шляются, где не следует, и приносят людям одни неприятности, Как вдруг он шарахнулся в сторону и, потеряв равновесие, впечатался в цементный пол. Лицо его исказилось, в ярко-синих глазах застыл ужас, трясущимся пальцем он показывал на ее грудь, восклицая:

– Господи, у Вас кровь! Кровь! Я не хотел!

Анна и сама перепугалась, едва не выскочив из футболки, на белом хлопке которой расплывалось ярко-красное пятно, но в следующий момент облегченно перевела дыхание, рассердившись еще сильнее.

– Это же винегрет! Блин! Вы меня еще и испачкали! Большое спасибо. Что с Вами? Эй, Вам плохо?

На мгновение ей почудилось, что странный человек вот-вот потеряет сознание, таким безжизненно-серым он казался в ту минуту.

– В-вы точно не ранены?

– Да нет же! Злость куда-то подевалась и, несмотря на плачевность собственного положения, она не могла сдержать улыбку. Вот уж правда: смех и грех.

– Простите, – повторил он, виновато улыбнувшись в ответ, довольно, впрочем, жалко. Краска медленно возвращалась на его щеки. – Я все уберу.

– Лучше встаньте и уходите, – сказала Анна, поднимаясь. – Ну, так и будете сидеть весь день? Дело ваше, но пол здесь холодный. – Она протянула руку. Он нерешительно коснулся ее ледяными пальцами и тотчас отдернул, словно уколовшись.