Черт-те что и сбоку бантик - Вильмонт Екатерина Николаевна. Страница 25
– Ничего не понимаю. Простите, но при чем тут вы?
– Вроде бы, ни при чем. Ладно, дело было так. Ко мне на днях явился Артур и попросил разрешения передать мне одну свою клиентку. Эта клиентка… жена твоего начальника, Глеба Кузьмина.
Наташа пошла пятнами. Значит, Артур отказался от ведения ее дела. А почему?
Дебора Дмитриевна не сводила с нее испытующего взгляда.
– Я согласилась. Эта дама тоже. Поговорив с ней, а она, должна заметить, препротивная особа, я поняла, почему Артур от нее отказался.
– Потому что… Кузьмин… мой начальник?
– Нет. Потому что Кузьмин твой любовник.
– Дебора Дмитриевна!
– Наташа, поверь, я бы не стала нарушать все правила адвокатской этики, если бы искренне не любила вас с Артуром. Пойми, я должна максимально защищать интересы своей клиентки, которая намерена вчистую разорить своего мужа.
– Но я… причем тут я?
– А при том, что мадам Кузьмина установила за мужем слежку, его засекли в каком-то более чем странном виде на разбитых «жигулях» в Ясеневе, а потом туда приехала одна известная телеведущая… Факт прелюбодеяния был установлен.
– Боже, но как?
– Элементарно! В съемную квартиру проникли и установили камеру.
Наташу вдруг начал бить озноб. На улице было по-летнему жарко, а ее как будто окунули в ледяную воду.
– Наташка, прости, но я просто хотела предупредить… Вам нельзя там больше появляться.
– Да. Спасибо, но… Артур это видел?
– Нет. Дамочка придержала пока… она рассчитывала показать ему это позже, когда он вовлечется в процесс. Но он передал дело мне. И тут уж она, видно, с досады, решила сразу открыть все карты.
– Но что же делать… А это может всплыть на суде?
– Разумеется. Наша задача не довести до суда. И я очень советую тебе предупредить Кузьмина о том, что есть такие видеоматериалы.
– Но я ведь тогда подставлю вас…
– Нет, если сделать это с умом. Пусть он найдет хорошего адвоката, его адвокат свяжется со мной и мы вдвоем попытаемся решить дело миром. Скажи, он очень горячий тип?
– Что?
– Прости, я неудачно выразилась. Его от гнева не покинет самообладание? Он не бросится убивать ее, или…
– Я не знаю… Простите, я… мне что-то холодно… Я возьму шаль.
– Помилуй, на улице жара… Это у тебя нервное. Наташка, ты его любишь?
– Кого?
– Кузьмина?
– Кажется, да.
– Тогда посоветуй ему отдать этой пиранье все, что возможно. Чтобы покончить дело миром. Нельзя доводить до суда. При этом она дура, и вдвоем с хорошим его адвокатом мы ее обломаем. Ты меня поняла?
– Вы… Вы видели… эту съемку?
– Только самое начало, как вы целуетесь в прихожей. Я должна была убедиться в том, что это действительно ты.
– Что же делать? Это конец всему. Всей жизни.
– Кузьмин жесткий человек?
– Думаю, да. Иначе он вряд ли добился бы…
– И я полагаю, достаточно хорошо знает свою жену.
– Да вот, похоже, что нет.
– Да, в самом деле. Она кстати очень красивая и эффектная баба. И я голову дам на отсечение, у нее есть любовник или любовники…
– И что из этого?
У Наташи зуб на зуб не попадал.
– Дебора Дмитриевна, вы ей что-то обещали?
– А как же! Защиту ее интересов. Но я предупредила, что постараюсь кончить дело миром.
– А она рвется в суд?
– Да нет. Она рвется получить с него максимум. И люто ненавидит тебя.
– Но почему? Между ними давно уже ничего нет. По крайней мере, он так говорит…
– Она тоже так говорит. Думаю, она неплохо его знает и почуяла, что ты опасна для нее. Что он любит тебя… Он ведь тебя любит?
– Откуда я знаю? – стуча зубами проговорила Наташа.
– Послушай, тебе надо выпить коньяку!
– Не могу. Я за рулем, у меня куча дел…
– Возьми такси!
– Да, наверное, вы правы.
Наташа достала из буфета коньяк.
– А вы, Дебора Дмитриевна?
– Нет, с утра не пью. Вот что, Наташка, будешь говорить с Кузьминым, не называй имени своего осведомителя, а то мало ли, в пылу скандала как бы не ляпнул…
– Да, конечно, хотя он никогда ничего не ляпает.
– Позвони ему. Сию минуту. Время дорого.
Наташа послушно достала мобильник. Она никогда сама не звонила Глебу. Он откликнулся мгновенно:
– Девочка, что-то случилось?
– Да. Глеб, мне очень-очень надо с тобой поговорить. Не по телефону.
– Прекрасно. Тогда, может, в Ясеневе?
– Нет. Там нельзя.
– Почему?
– Там… камеры стоят.
– Что? Я не ослышался?
– Нет.
– Хорошо. Можешь сейчас приехать ко мне в офис?
– Да. Могу. Это лучше всего.
Наташа вышла вместе с Деборой Дмитриевной. Поймала машину, назвала адрес. Закрыла глаза. Боже, какие-то чужие люди смотрели, как мы с Глебом… Они ржали, похабно и гнусно, отпускали сальные шуточки… комментировали каждое движение, каждое слово… Непереносимо! А если это попадет в Интернет?
– Приехали, дамочка!
Наташа взбежала на второй этаж. Нос к носу столкнулась с секретаршей Жанной.
– Наталья Алексеевна, у Глеба Витальевича сейчас посетитель, он просил немного обождать. Ой, а что с вами, вам плохо? Вы заболели?
– Да, что-то с сосудами… знобит.
– Хотите горячего чаю?
– Нет, спасибо, может быть, потом.
В этот момент из кабинета вышел Глеб с каким-то мужчиной.
– Я тебе позвоню, как только, так сразу.
Мужчина кивнул и ушел, бросив на Наташу любопытный взгляд.
– Наташа, заходите!
Едва дверь за ними закрылась, Глеб схватил ее в объятия.
– Наташка, что с тобой? Откуда такая информация?
– Это неважно. Важно то, что в руках твоей жены пленка с записью нашего свидания… Дело нельзя довести до суда, надо добиться мирового соглашения любой ценой!
– Погоди, что с тобой? Ты почему так дрожишь?
– Мне холодно, мне ужасно холодно, Глеб. Никак не могу согреться… Но дело не в этом. У тебя есть хороший адвокат?
– Эти сведения от твоего мужа?
– Нет. Он еще не знает. Он отказался от этого дела…
– Почему?
– По этическим соображениям. И передал это Деборе Дмитриевне Новак.
– О, она знаменитый адвокат.
– Да. Артур ее ученик.
– Она взяла дело?
– Да.
– Это она тебя предупредила?
– Глеб!
– Спасибо. Передай ей от меня большое спасибо! Да не дрожи ты так! Я отдам ей больше, чем положено по закону. Пусть подавится. Только не дрожи… Я уже связался со своим адвокатом. Уверяю тебя, мы кончим дело миром.
– Глеб, а если… если она будет недовольна и выложит все это в Интернет?
– О, тогда она огребет уголовную статью за причинение нравственных страданий путем использования чужого изображения.
– Но она может не знать о существовании такой статьи.
– Дурочка моя, неужто ты думаешь, что Новак, которая предупредила тебя, не предупредит ее? Наивно! Но какая хорошая тетка, эта Новак! Она, видимо, очень тебя любит. Что, впрочем, меня не удивляет.
И он стал нежно и осторожно ее целовать.
– Не бойся, все будет хорошо, вот увидишь… Только скажи, ты меня любишь?
– Глеб, я уже ничего не понимаю. Я так устала.
– Да. Ты права. Но ты ведь скоро уедешь с дочкой отдыхать. Вот и хорошо. А я повезу к морю своих мальчишек. Ты отдохнешь от меня, приведешь в порядок свои мысли и чувства… Ты на машине?
– Нет.
– Слава богу. Я дам тебе машину с водителем на целый день. По крайней мере, буду спокоен за тебя.
– Спасибо, Глеб, – уже еле слышно пробормотала Наташа. – Я пойду…
– Я так удивился, увидев твой звонок, так обрадовался… Хотя я считаю, что все к лучшему…
Какие мужики толстокожие! Он считает, что все к лучшему. А я не могу отделаться от мысли о чужих людях, видевших эту запись. Я, наверное, уже никогда не смогу с ним спать…
…В самолете Аську с Борей, сыном Тани Алешиной, посадили рядом, а мамы сели позади них. Дети мгновенно нашли общий язык.
– Поверь мне, Наташ, Борька в восторге от твоей дочки. Уж я его знаю.