Девушка на неделю - Мерфи Моника. Страница 19

Пиво, похоже, выветрилось, и я вдыхаю родной, теплый запах Дрю. Чувствую жар его тела и напряжение, которое исходит от него волнами.

– Прости, Фэйбл, я… в общем, тут отстойно. И если ты захочешь уехать – я пойму. Знаешь, я пытался убедить себя, что так будет лучше, что ты должна выбраться отсюда. Но я не справлюсь со всем этим один. Я не хочу справляться один. Останься, пожалуйста.

– С чем ты не справишься, Дрю? Что такого ужасного в твоих родителях? Ты же ничего мне не объясняешь, и я не знаю, что и думать…

Он подходит ко мне совсем близко, почти вплотную. Делаю резкий вдох, и Дрю тут же хватает меня за талию, подсаживая на край ванны. Я взвизгиваю, а он встает между моими ногами. Теперь он еще ближе. Слегка откидываю голову назад и вижу тревогу в его взгляде.

– Не хочу говорить об этом, – шепчет Дрю. – Мне очень хочется все рассказать тебе, но я не могу.

Касаюсь пальцами его щеки, и он прижимается к ладони, закрывает глаза. Любуюсь его прекрасным лицом, сгорая от желания поцеловать Дрю. Раствориться в нем.

– Держать всё в себе вредно для здоровья, – произношу я, и он открывает глаза. – Тебе надо излить душу перед кем-нибудь.

Надеюсь, он поймет, как я хочу, чтобы он поделился со мной своими проблемами и тревогами.

– Не могу.

– Ладно. Когда почувствуешь, что готов, буду рада выслушать.

Убрав руку с его лица, я села ровно и прижалась губами к его щеке. Хочу, чтобы он знал: я всегда буду рядом, несмотря ни на что. Плевать мне, что за тайны он скрывает. Подозреваю, что они ужасны, ну и пусть. Я все равно останусь с ним и буду помогать.

Возможно, он и не стоит всех этих усилий, но я так не думаю. Этот парень возник на моем пути не случайно. Как и я – в его жизни. Может, чтобы поддержать друг друга?

Или подарить надежду.

Глава девятая

День 4, 13:12

Она прекрасна – попытаться надо,

И женщина – так можно победить.

Уильям Шекспир

Дрю

Я пригласил Фэйбл на ланч в благодарность за терпение и понимание. Вчера я поступил с ней по-свински, а она все-таки простила меня. Не знаю, чем я это заслужил.

Даже самого лучшего ланча не хватит, чтобы выразить всю мою признательность, но больше я ничего предложить не могу. Конечно, хочется отблагодарить ее совсем иначе, да только не думаю, что она оценит. Вчера перед сном она поцеловала меня в щеку и обняла, но скорее по-дружески, а не игриво.

А жаль, ведь она сводит меня с ума настолько, что я ни о чем больше думать не могу. Так хочется увлечь ее в кровать, раздеть и раствориться в ней – чтобы забыться хоть на время. Хочется исследовать губами каждую клеточку ее кожи. Хочется сидеть с ней в обнимку и целоваться, часами, пока не распухнут губы. Хочется узнать, как она выглядит, когда кончает. Хочется, чтобы на пике страсти она выкрикнула мое имя.

Я никогда не испытывал ничего подобного, ни к одной девушке. Звучит сопливо, наверное, но Фэйбл покорила меня абсолютно. В хорошем смысле. Хотя знакомы мы меньше недели.

Выходит, иногда этого достаточно.

– Мне тут очень нравится.

Фэйбл оглядывается по сторонам, рассматривая ресторан, и улыбается. Такой счастливой я ее еще не видел. С тех самых пор, как привез в свой родной город.

– Здесь так мило. И еда пахнет замечательно, – говорит она, когда официантка приносит блюда.

В центре Кармела и правда очень мило. Кукольные домики, узенькие дорожки, укромные уголки. Приезжаешь сюда – и попадаешь в сказку.

– Попробуй, – предлагаю я. Умираю от голода, и мне уже не терпится последовать своему совету. Я заказал клаб-сэндвич, а Фэйбл – какой-то азиатский салат с курицей. Полностью сосредоточившись на еде, я чуть не упускаю выражение неземного блаженства на лице Фэйбл.

Но все же замечаю – и кладу сэндвич на тарелку, не в силах отвести взгляд. Какая бурная реакция, даже самому смешно. А я еще и возбужден прилично. И все, что Фэйбл делает, заводит меня еще больше.

Она и правда наслаждается салатом. Глаза полузакрыты, на лице застыло мечтательное выражение. Смотрю, как она облизывает губы розовым язычком, и шумно сглатываю. Еда вдруг перестает вызывать у меня аппетит.

А вот Фэйбл вызывает аппетит, причем почти что зверский.

– Потрясающе. В жизни не пробовала такого вкусного соуса.

Взглянув на меня, она хмурит аккуратные бровки.

– Что-то не так? Мне казалось, ты проголодался.

– М-м… – Спалился.

– Почему ты не ешь? Не нравится?

«Спасибо за заботу, но это дурацкий сэндвич тут вообще ни при чем, – раздраженно думаю я. – А вот ты – очень даже при чем. И то, как я хочу тебя».

А хочу я ее чертовски сильно.

В кои-то веки я готов отпустить тормоза и не думать о последствиях. Нас тянет друг к другу. Она ничего не ждет от меня, а я – от нее. Значит, можно забыть мое бурное прошлое и – хотя бы на время – заместить его новыми воспоминаниями, которые мы создадим вместе с Фэйбл.

– Да нет, вкусно. – В доказательство я откусываю еще кусок сэндвича. Довольно улыбнувшись, она снова принимается за салат.

Тут до меня доходит, что это свидание. Черт, я – самый жалкий парень на земле. Я играю в футбол, учусь на отлично, девчонки сохнут по мне – а я ни одну из них так и не пригласил на свидание. И понятия не имею, как строить отношения. Прошлое отвратило меня от всего этого, и я долго позволял ему управлять моей жизнью. Слишком долго.

– Завтра День благодарения, – говорит Фэйбл, потягивая чая со льдом. – У вас принято устраивать большой семейный сбор или как?

– Да нет, – после смерти моей сестры Ванессы все прекратилось. Но об этом лучше не упоминать сегодня. Слишком тяжело. – Последние пару лет мы просто уезжали отдыхать.

– А-а, здорово. – Милая улыбка появляется на ее лице, но не в глазах. Фэйбл сказала это только потому, что я якобы ждал чего-то в таком роде. На самом деле она знает, что у меня в семье раздрай.

Фэйбл – первая, кто это понял.

– К тому же большинство папиных родственников живет на восточном побережье. Мой отец родом из Нью-Йорка, – продолжаю я.

– Правда? – Вытерев рот белой салфеткой, она кладет ее на колени. Задерживаюсь взглядом на ее губах – пухлых, приятного розового оттенка. Так хочется снова ощутить их вкус.

Я сегодня с самого утра думаю о сексе. Проснулся с этой мыслью, утренний стояк не даст соврать. Мне снилась она. Наши туманные, размытые тела под простынями сливались, она поглощала меня, а я отдавался ей. И наслаждался этим.

– Да. И мама тоже родилась там.

Я нахмурился. О ней мне тоже сейчас говорить не хочется.

– Ты приезжал туда в гости?

– Да, было дело. Давно, правда. Бабушка с дедушкой живут в Бруклине, у них квартира на втором этаже, а в их доме даже нет лифта. Там совсем другой ритм жизни.

Надо бы проведать их. Они уже старенькие. Может, им не так уж долго и осталось. Но им не нравится Адель, поэтому мы редко их навещаем.

– Я бы хотела съездить туда как-нибудь, – мечтательно говорит Фэйбл. – Всегда мечтала побывать в Нью-Йорке.

– Да, он впечатляет.

Вот бы свозить ее туда. Конечно, пока это только фантазии, но меня обуревает желание сделать ее счастливой. Показать ей то, чего она иначе, вероятно, не увидит.

– Можно задать тебе вопрос? – спрашиваю я, пока мы ждем официантку со счетом.

– Какой же?

Замечаю настороженность в ее взгляде. Похоже, у нас с ней больше общего, чем мне казалось раньше. И это утешает.

– Откуда у тебя такое имя? – Она хмурится, а я продолжаю: – Фэйбл. Честно говоря, оно довольно необычное.

– О, – она краснеет и смущенно опускает глаза. – Моя мама… странный человек. Когда я родилась, она с первого взгляда решила, что у меня мудрая душа. Она не сомневалась: мне будет что рассказать. По крайней мере, такую версию я услышала от нее лет в пять. Бабушка подтвердила.