Cunt.jpg (СИ) - "Cloudberry". Страница 4

Окей, будет сделано… Кладу одну руку под голову, проследив, чтобы волосы по-прежнему закрывали грудь, и чуть-чуть сгибаю ногу в колене.

— Так лучше? — спрашиваю с надеждой, но по лицу вижу, что нет.

Возвышаясь надо мной, он озадаченно потирает подбородок.

— Твоя застенчивость — это очень мило, но я от такого, признаться, отвык. Давай-ка поступим вот как. Раз у тебя самой расслабиться не выходит… — Вернувшись на минуту к столу, он включает на ноутбуке плавную музыку с приглушенным и очень чувственным женским вокалом. — То я попытаюсь тебе помочь.

Я не знаю, что он подразумевает под этим своим «помочь», однако молча киваю.

— Итак, Софи… Сначала закрой глаза. — Ох. Закрываю. — И представь, что ты у себя дома. За окном теплые летние сумерки, горят фонари. Слышен шелест вечернего города. — Низкий, бархатистый, завораживающий голос легко проскальзывает в мое подсознание, и все, что он говорит, я вижу, как наяву.

— Вы прямо гипнотизер какой-то, — выдыхаю с нервным смешком.

— Ах, если бы… — Я чувствую в его тоне улыбку. — Ты ждешь своего… м-м… любимого человека, с которым сильно, до дрожи, хочешь заняться сексом. Ты хочешь ощутить тепло его поцелуев, силу его рук, тяжесть его тела… — Я краснею, мое дыхание становится неровным. — Его большой, твердый член. Во рту. А потом внутри.

Эти грубые слова — словно мазок малярным валиком по картине с пасторальным пейзажем. Они должны ужаснуть меня, но вместо шока я чувствую внутри прилив жара, который, мимолетно омыв мои груди, устремляется вниз.

— Ты успела поиграть с собой, пока принимала душ, и теперь немного возбуждена. — Боже, если он не гипнотизер, тогда ясновидящий. — Проходят минуты, ты понимаешь, что твой любимый опаздывает, и думаешь — а почему бы не начать без него? — Действительно, почему бы и нет? — Обнаженная, ложишься на кровать и широко раздвигаешь ноги…

Вцепившись в простыни, я издаю судорожный вздох.

— Раздвигаешь ноги, Софи, — повторяет месье Жерар тихо, но твердо, и я, позабыв данное себе обещание, подчиняюсь. Сгибаю ноги в коленях и раздвигаю их. Широко. И слышу первый щелчок фотоаппарата.

Но вот странность — почему-то меня все меньше и меньше беспокоит, что и как он снимает.

— По твоему разгоряченному телу скользит ветерок…

Движение в воздухе возле лица — и я, вздрогнув, чувствую прикосновение к ямке между ключицами. Палец месье Жерара отправляется неспешно гулять по моей коже — через ложбинку между грудями к животу и вниз… Ох, неужели он намерен дотронуться до меня там? Я дрожу то ли от ужаса, то ли в предвкушении, выгибаюсь, по коже бегут мурашки. Он ведет пальцем все медленнее, все ближе подходит к лобку и наконец, миновав его гладкую выпуклость, задевает мой набухающий клитор. Я тонко вскрикиваю, и он мгновенно снимает руку.

— Ты начинаешь ласкать себя. — В его голосе появляются новые — рокочущие, вибрирующие — нотки. — Трогаешь груди… У тебя прелестные соски, Софи. Точно сладкие маленькие вишенки, так и просятся в рот.

От этого опьяняющего сравнения моя голова окончательно идет кругом. Я накрываю груди ладонями, сдавливаю их, и фотоаппарат щелкает еще, еще и еще раз. Эти звуки уже совсем меня не пугают, напротив — от них я завожусь. Мну свою мягкую плоть, закручиваю в пальцах соски, щипаю, тяну их, наслаждаясь острыми, чуть болезненными ощущениями.

— Да. Вот так… Умничка, — слышу хриплый шепот, сопровождаемый щелчками камеры. — Теперь положи руку между ног.

Моя ладонь послушно съезжает вниз. Вжимается в промежность, кончики пальцев купаются в теплой влаге, собравшейся в глубине между складками. Я такая мокрая, что на миг в сознании мелькает мысль — а вдруг начались месячные? Вот был бы конфуз… Но мне, кажется, уже все равно. Месье Жерар продолжает говорить, продолжает снимать меня, но я уже не слушаю и не слышу. Все сто процентов моего внимания сосредоточены внизу, на скользкой вершинке клитора, который я ласкаю подушечкой пальца, навивая круги… потирая… нажимая… отпуская. Чувствуя, как от промежности рябью расходятся волны пронзительного удовольствия.

Но мне этого мало. Внутри — ноющая, голодная пустота, которую я пытаюсь заполнить, вталкивая в себя пальцы, злясь на то, что они такие тонкие, такие короткие и совсем не похожи… на большой, твердый член, о котором месье Жерар говорил в начале. Всхлипывая, я ласкаю себя все быстрее. В моих ушах — шум, в голове — розовый туман, бедра охвачены пламенем, а меж ними, в горячей влаге, быстро-быстро снуют мои пальцы. И через пару секунд я взрываюсь. Вскрикиваю, вытягиваюсь в струнку на черном шелке, сжимая себя мокрыми руками, мелко сотрясаясь всем телом, полностью растворяясь в головокружительном, ослепительно-ярком оргазме.

…Спустя какое-то время — через минуту? через час? — я прихожу в себя. И обнаруживаю, что, несмотря на фантастически мощную кульминацию, полного удовлетворения нет. Все-таки пальцам не заменить настоящую плоть. Приоткрыв глаза, я смотрю сквозь ресницы на стоящего рядом месье Жерара. Мой взгляд скользит по его фигуре вниз, к ремню на джинсах, сразу под которым бугрится внушительных размеров эрекция. У него стоит на меня — думаю с непривычной для себя смелостью. Хм. А что, если…

— Прости, малыш, — словно считав мои мысли, произносит он мягко и, кажется, с сожалением. — Но я не сплю со своими моделями.

Эти слова действуют на меня отрезвляющее. Точно кодовая фраза гипнотизера, которая в конце сеанса выводит человека из транса. Я подскакиваю на кровати. Молниеносно заворачиваюсь в простыню и мысленно издаю вопль отчаяния. Боже мой. Я только что мастурбировала на глазах у совершенно незнакомого типа. Который возбуждал меня всякими пошлостями. Который заснял весь процесс от начала и до конца. И вряд ли отдаст мне флешку, чтобы я могла утопить ее в унитазе, закопать или сжечь. А-а-а!

— Я не…

Блеснув белозубой улыбкой, он достает телефон.

— Диктуй свой email и одевайся. К вечеру пришлю тебе фотографии.

IV

К вечеру… Интересно, вечер для него это сколько? Пять? Восемь? Двенадцать? Я начинаю нервически жать F5, проверяя почту, уже в четыре, а в промежутках между подходами к ноутбуку расхаживаю по квартире, кусая ноготь. Около семи, когда от волнения у меня потихоньку начинает съезжать крыша, я наконец-то вижу в почте письмо. С пятью вложенными файлами.

Кое-как попадая по фотографиям мышкой, я перетаскиваю их на десктоп. Все файлы пронумерованы и названы одинаково — 1_face.jpg, 2_face.jpg… Кроме последнего. Сunt.jpg. Я сглатываю. Мои познания в английском невелики, но значение этого слова я знаю.

Сначала я просматриваю пронумерованные снимки. На них, согласно названию — мое лицо. Портреты, сделанные месье Жераром в разные моменты моего… пребывания в его студии. Очень эротичные, надо сказать, портреты. С экрана ноутбука на меня смотрит настоящая богиня секса. Глаза влажно блестят сквозь прорези маски, меж припухших губ виднеется язычок. Даже не верится, что это я.

Собравшись с духом, я кликаю на последний файл, и первое, что мне хочется сделать, это зажмуриться. А потом выбросить ноутбук в окно. Потому что на фотографии крупным планом заснята моя мокрая… покрасневшая… набухшая… возбужденная… cunt. Развратно раскрытая. Голодная. Умоляющая. С торчащим клитором, над которым завис мой бесстыжий указательный палец.

О господи. Если это шутка, то совсем не смешная! Закрыв ноутбук и нашарив трясущимися руками телефон, я набираю  его номер.

— Месье Жерар, — шиплю в трубку, не здороваясь и не спрашивая, удобно ли ему сейчас говорить. — Вы спятили — присылать мне такое? Как я покажу эту фотографию на работе?

Слышу изумленный возглас.

— На работе? Занятный у вас отдел логистики, как я погляжу.

Что ж, придется признаться. Я сбивчиво рассказываю о том, что произошло в ночь с пятницы на субботу, стараясь не обращать внимания на его смех.