Сорные травы - Шнейдер Наталья "Емелюшка". Страница 15
В коридоре перед помещением ритуальщиков стояла толпа. В том самом, знакомом многим состоянии озверевшей очереди в присутственном месте. Я сунулась было к двери, но дорогу тут же преградила тетка в черном.
— Куда?
— По делу, — я попыталась ее обойти, но баба встала насмерть.
— По какому?
— По важному.
— Все стоят — и ты постоишь. Нашлись, тоже, высшая раса.
— Постою, — кивнула я. — С превеликим удовольствием, отдохну хоть. Только скажите на милость, пока я тут стою, кто будет вашими покойниками заниматься? Пушкин? Или свидетельства о смерти сами напишутся?
Это в деревне на самый крайний случай покойника можно за оградой кладбища похоронить, а то и вовсе в саду закопать. В городе без бумажки никуда не денешься.
— Быстро только, — проворчала тетка, отступая.
Я шагнула внутрь, в комнатушку, протолкалась к прайс-листу, судя по виду — только сегодня приклеенному вместо старого, присвистнула. Ай, молодцы, до чего быстро сообразили! Препираться с огрызающимся продавцом бесполезно, он ничего не решает, продавить директора я, наверное, не сумею. Вот ведь незадача: столько народа перемерло, а всякая дрянь жива-живехонька. Придется к шефу обращаться. Обещал помочь, значит, сделает. Рычаги, чтобы надавить на агентство, у него есть.
Шеф был в кабинете, как и все наши, собравшиеся попить чайку и отдышаться. Там же оказались те двое, что брали выходные для похорон.
— С гробами я решу, — сказал шеф. — С транспортом сложнее: катафалк у них всего один. Кто платит, тот и заказывает музыку.
— Скинемся, грузовик арендуем, — отмахнулся коллега. — С могильщиками что делать? Техники не хватает, вручную копать разве? Ни за какие деньги договориться невозможно, я пробовал.
Шеф кивнул.
— Я думал, дворника-таджика попрошу друзей подогнать. А он тоже…
— Сами выроем, — вмешалась я. — Вас здесь двое взрослых сильных мужчин…
— Почему двое? А я? — вскинулся Вадим.
— Обижаешь, Мария.
— Прошу прощения. Четверо сильных мужчин, ну и я в деревне выросла, лопатой махать умею. Выроем. Только, Олег Афанасьевич, при всем уважении…
— Действительно, — снова подал голос Вадим. — Не надо вам. Все-таки руководитель руководить должен, а не ямы рыть.
— Так и скажите: стар стал да немощен. — Шеф, поморщившись, потер левое плечо. — Спорить не буду. Поможете?
Мы нестройным хором подтвердили: поможем.
Шеф заночевал в кабинете, комнатушку дежурного эксперта — ему всю ночь по городу мотаться — уступили мне, мужчины устроились в помещениях кафедры, сдвинув столы в классе. Я честно попыталась заснуть — не вышло. Та степень усталости, когда слишком вымотан, и чем больше ерзаешь в постели, тем хуже становится. Промучившись с полчаса, я от души выматерилась и поползла к компьютеру, прихватив по пути оформленные за последние два дня акты исследования. Больше сотни набралось, надо же. Для полноценной статистики немного, но в медицине чаще всего и приходится иметь дело с маленькими выборками, так что мне хватит.
Должны быть закономерности. Не может не быть. А там, уже зная, что объединяет погибших, можно подумать и о возможном источнике воздействия на «фактор риска».
Шеф заглянул в кабинет, когда я методично забивала информацию в статистическую программу.
— Не спится, Мария?
— Думаю.
Он глянул в экран, пролистал стопку актов
— Маловата выборка получается.
Это точно. Но смысл брать неисследованных?
— Пока хоть так.
— Давай помогу.
— Тоже не спится?
— Тоже думаю… А параметры ты хорошо подобрала, молодец, даже и добавить нечего. Может, сделаем отдельную таблицу по неисследованным? Пол-возраст и тому подобное, для чего полноценной экспертизы не нужно.
— А давайте. Хотя бы просто посмотреть.
Еще какое-то время звучал только перестук клавиш и щелчки мыши.
— Все, — сказала я, потягиваясь, — Чапай думать будет.
— Будь добра, позаботься о кофе.
И в самом деле, пока компьютер обрабатывает информацию, все равно заняться больше нечем. Я принесла кофе — растворимая дрянь, но лучше ничего нет, высыпала на тарелку упаковку крекеров, найденную в недрах продуктового шкафа в ординаторской.
— Мария, когда ты наконец дозреешь до научной работы?
— Никогда. Лень. — Я отхлебнула коричневую бурду и поморщилась. Пробовала уговорить коллег скинуться на кофеварку, вскладчину деньги небольшие — но те обозвали меня воинствующей эстеткой. Их и растворимый устраивает. Плюнуть уже, что ли, да самой купить? Не разорюсь…
— Если бы было лень — ты бы сейчас спала себе тихо-мирно, а не тут сидела.
— Олег Афанасьевич…
— Хорошо, оставим пока. Готово.
Так…
— Вроде есть привязка по возрасту, — я ткнула пальцем в экран. — С детьми все понятно, чем младше, тем больше, примерно к шестнадцати годам выходит на общий уровень взрослых. Потом скачок на интервал от двадцати до тридцати, и еще один — на сорок пять — шестьдесят и дальше — по убывающей. Плюс половой…
— Не пойдет, — оборвал меня шеф. — Вот, смотри.
Я уставилась на половозрастную пирамиду населения, которую шеф выудил откуда-то из глубин Интернета.
— Черт… И правда, не пойдет. Получается — количество умерших коррелирует с количеством населения этого возраста. И разделение по полу — так же. Только дети и выбиваются.
— Да.
Хорошо, поехали дальше.
Сопутствующие заболевания… мимо, найденные на аутопсии изменения по морфологически группам — тоже мимо…
— Ничего, — резюмировал шеф. — Случайное распределение, как оно есть.
— Должна быть зацепка.
— Должна. Я не верю в случайность. Но либо мы ищем не по тем параметрам, либо выборка недостаточна.
— Не думаю, что проблема в выборке. Мы не знаем, что искать, в этом дело.
По большому счету, за статистику я схватилась от отчаяния: перебирать варианты можно до второго пришествия.
— Да, очевидные причины отпадают, а неочевидные на то и неочевидные, что не приходят в голову… Смерть под лучом?
Дежавю, ровно вчера с мужем о том же самом говорили. Ходим по кругу, обсасывая одни и те же версии…
— Всю планету? Разом?
— Это чисто техническая проблема. Я говорю о теоретической возможности.
— Не помню. Навскидку патоморфологию не помню. Надо почитать и подумать.
— Да я тоже… Как ни странно, ни разу своими глазами не видел. Хотя почему странно…
— Ни одно излучение не может убить одного и оставить невредимым кучу народа рядом. — Я задумалась, припоминая. — Если это и правда смерть под лучом, через несколько дней мы будем иметь развернутую клинику лучевой болезни разной степени тяжести. Плюс еще кучу трупов с соответствующими морфологическими изменениями. К тому же при таком мощном луче у многих были бы признаки поражений цээнэс [16], почти сразу. Дезориентация, синдромы помрачения сознания разной степени тяжести… Где все это?
Шеф кивнул.
— Возможно, ты и права. Пойду попробую поспать, хоть и немного осталось. А ты?
Я посмотрела на часы:
— Смысла нет. Поищу признаки лучевой болезни, что ли.
Пока неизвестны причины, невозможно быть уверенным в том, что непонятное воздействие не повторится снова. И снова. И так, пока воздействовать станет не на кого. Может быть, поэтому я вместо сна тратила время на совершенно не касающиеся меня вопросы. Еще одна кружка горькой дряни — и пора заниматься делом.
Спустившись в секционный зал, я столкнулась с дежурным экспертом. Из краткой, несвязной, но крайне эмоциональной речи кое-как удалось выудить, что хоть и ездили с полицией только на очевидный криминал, но все равно это чересчур для одного. Особенно если учесть, что среди полицейских треть личного состава выкосило.
— Брешешь, — не удержалась я.
— Они так говорят. А «скорая» вообще твердит, что у них чуть ли не половины нет.
— Брешут.
Потому что поверить в это — проще сразу застрелиться. Современный город без полиции и «скорой»…
16
ЦНС — центральная нервная система.