Сорные травы - Шнейдер Наталья "Емелюшка". Страница 55

— Спасибо за лекцию, — недобро усмехнулась женщина. — Но нас это мало интересует. Вы не спасли наших родных. Вы обрекли на смерть наших кормильцев и детей. И потому вы должны нам денег.

Железная логика. Я наконец-то нащупал в ящике то, что искал.

— Доктор, не юли, — качнулся вперед Петро. — Давай полюбовно разойдемся. Твоя больница нам деньги. А мы тебя не тронем, даже в прокуратуру не обратимся. Лады?

— Нелады, — покачал я головой. — Никаких денег вы не получите. Ни от меня, ни от больницы, ни от одного медработника в этих стенах. Это мое последнее слово. Другого не будет.

— Ты чо, оборзел, сука? — Он потянулся, чтобы ухватить меня за халат, но уткнулся носом в то, что я вытащил из стола. Толпа синхронно качнулась назад — первые ряды разглядели, что у меня в руке. Серебристый пистолет смотрел прямо в лоб быдловатому мужичку. Я щелкнул предохранителем, затем плавно взвел курок.

Петро прохрипел:

— Эй, доктор, ты чего, б…?

— Что вы делаете? — завизжала женщина в офисном костюме. Около выхода тоже забубнили. Кто-то даже заблаговременно решил свалить.

— Что? — переспросил я, прицеливаясь пролетарию в переносицу. — Ко мне вваливается толпа незнакомых людей — шантажируют, угрожают. И я сейчас защищаю свою жизнь и честь врача заодно. Все просто.

— Тебя, б…, посадят, — неуверенно возразил Петро.

— Быть может. Но пока что выметайтесь, — я перевел прицел на грудную клетку. — Вон, я сказал!

— Он не посмеет! — пронзительно крикнула женщина. — Мужчины, что вы стоите?

— Вон!

— Зассышь, б…, — набычился Петро и сделал шаг ко мне.

— Зря, — и спустил курок.

Грохот упавшего тела удивил, наверное, коллег этажом ниже.

Мадам в офисном прикиде пронзительно завизжала. Авангардная дама повисла на своем кавалере, который еле держался на ногах под весом любимой туши. Остальные делегаты спешно выламывались через дверь.

Хоть бы не вынесли — мелькнула мысль. А то придется звать плотника.

Я любовно погладил пистолет. Достал из ящика пачку сигарет, вытянул одну и неспешно прикурил ее от длинного язычка пламени, вырвавшегося из дула. Курю редко, сейчас вообще никакого желания нет, но от небольшой театральщины отказаться не смог. Отличная штука — практически не отличимая от настоящего пистолета зажигалка. Вроде бы игрушка — а вон какой эффект. Обещал же показать этот подарок пациента Паше, да забыл. Хорошо, что сам вспомнил в нужный момент. Не дело — боевым оружием размахивать, а то и вправду натравят ментов.

Визг стих. Женщина испуганно смотрела на меня — я задумчиво раскуривал сигарету.

— Заберите тело, — приказал я. — И выметайтесь.

— Вы… вы…

— Я заведующий отделением. Считайте, что капитан этого корабля. И буду делать все, что нужно, для защиты отделения и сотрудников.

— Мы будем жаловаться…

Я прервал ее:

— Кому угодно, куда угодно и как угодно.

Обвел взглядом растерянную толпу и резко закончил:

— Пошли вон! Пока я настоящее оружие не достал.

Удивительно, но поверили. Через минуту никого в ординаторской не осталось. Даже тело боевого мужика, так и не очнувшегося от обморока, унесли. Н-да, правду говорят, чем крупнее жаба, тем громче квакает — но вот жабой от этого быть не перестает.

Чтобы чуть отвлечься, я включил телевизор. И сразу же пожалел об этом. По местному каналу гнали горячие новости. Первое что я увидел, это пылающее здание мэрии, несколько тел на мостовой, осколки стекла на тротуаре и одиноко лежащую омоновскую каску.

— …штурм мэрии. Силы ОМОНа оказались не готовы к нападению толпы. Ситуация обострилась после выступления врача-психиатра. Специалист объяснил, что сын мэра попал в аварию из-за тяжелой болезни. Но это нисколько не успокоило митингующих. Тогда администрация города дала приказ ОМОНу вытеснить людей с площади. Практически сразу в строй ОМОНа полетели бутылки и камни, а следом толпа просто смела барьер… — Журналистка запнулась. Похоже, девушка была на грани нервного срыва. — Это ужасно. Из окон администрации выбрасывали тела, затем здание подожгли. Врача забили ногами прямо на лестнице перед входом…

Я выключил зомбоящик и ухватился за телефон. Надо звонить Вадиму — надеюсь, это не он оказался на ступенях мэрии. А то вдруг хватило дурости все же поехать в пекло.

Деменко отозвался довольно быстро:

— Да, Иван.

— Ты где?

— В больнице, в терапии.

— Телевизор включи. Там такое…

— Уже. Смотрим минут десять — город свихнулся. Уже громят аптеки и магазины. Русский бунт, бессмысленный и беспощадный. Похоже, «Лодибра» ищут.

— Спасибо ублюдкам из Минздрава, — зло прокомментировал я.

— Угу. Слышишь, у тебя машина на ходу?

— Да. А с твоей что?

— Да я на всяк случай на сервис ее сдал — пусть подтянут да проверят. Мало ли, куда валить придется.

— Сейчас-то тебе куда приспичило?

— Давний пациент обострение словил — жена его позвонила, слезно просила приехать. Да и он мужик хороший — надо помочь.

— Уверен? Сейчас в городе жарко.

— Ничего, вдвоем не зажаримся.

— Ну ладно. Поехали. Только на обратном пути Машу заберем — нечего ей одной в морге сидеть.

Я быстро прошел на пост, раздал указания сестрам. Приказал закрыть двери в отделение — никого не выпускать и тем более никого не впускать. Больные сидели тихонько на диване, уставившись в большой телевизор. Судя по ошарашенным лицам, никто до сих пор не верил, что это происходит совсем рядом, в тихом родном городе.

Сбежав по лестнице, я наткнулся на Вадима, быстро тянущего сигарету.

— Рванули?

— Угу, — Вадим выбросил окурок и, промахнувшись мимо урны, чертыхнулся. — Не поверишь, руки дрожат.

— Верю, — кивнул я, разблокировал машину с пульта и запрыгнул за руль. — Как раз в это верю. Куда?

— На Вернадского. Там есть такая пятнадцатиэтажка…

— Знаю.

Далеко за домами лениво и мощно поднимался иссиня-черный столб дыма — молокозавод продолжал неспешно гореть. Или авария слишком большая, или пожарным командам просто не до него. Думаю, у них сейчас в городе столько дел, что хоть разорвись.

Я стремительно вырулил с больничной стоянки, на несколько сантиметров разминувшись с бетонными столбиками ограждения.

— Опа, — удивился Деменко. — А ты чего такой?

— Приходили благодарные родственники пациентов. Требовали денег.

— Вон даже как? Ну, этого следовало ожидать. Как немного пришли в себя, вспомнили о выгоде.

— Шакалы, — процедил я, ныряя из одной узкой улочки в другую. На проспекты совсем не хотелось выезжать с учетом того, что творится около мэрии. Через пару перекрестков попалась полностью разгромленная аптека. Несколько человек задумчиво бродили за разбитыми витринами, ногами раскидывая коробки с лекарствами.

— Уродство-то какое, — пробормотал Вадим, оборачиваясь, чтобы полностью рассмотреть картину.

— Естественная сущность человека, — ответил я, раздумывая, как быстрее и незаметнее выехать к нужному дому. — Грабить и жечь готовы все — от мала до велика. Любимый аттракцион городского жителя — вспомни репортажи из Нового Орлеана.

Через пять минут я выскочил из переулка прямо к пятнадцатиэтажке. Напротив щерился выбитыми окнами небольшой продуктовый магазинчик — людей на улице вообще не было.

— Твой пациент хоть не сильно буйный? — поинтересовался я, когда Деменко жал на кнопки домофона.

Вадим мрачно хохотнул.

— И что это означает?

— А значит то, что лучше бы он сейчас не был буйным…

— Почему?

— Ты когда-нибудь угоманивал инструктора-рукопашника?

— Нет. И не горю желанием.

— Ну вот и я надеюсь, что не придется, — ухмыльнулся психиатр.

Глава 9

Пока ждали ответа у домофона, поднимались на второй этаж да названивали в дверной звонок, Вадим рассказал историю знакомства с пациентом:

— Повидал я разных типов. Но этот — просто драгоценность. Отличное «физио» встретилось с небольшим изъяном «психе». И сочетание вышло настолько ядреным коктейлем, что по сравнению с ним коктейль Молотова покажется гламурной клубной мешаниной вроде «Голубой лагуны».