Преданная - Рот Вероника. Страница 37

— Я никогда не стрелял.

— Господи.

Кладу палец на спусковой крючок. Эта штука отличается от пушек, которые были у нас в городе: нет откидывающегося в сторону барабана и совсем другой баланс. Я не знаю, тугой крючок или нет. Что же, так даже лучше: оружие не вызывает у мне никаких воспоминаний и ассоциаций.

Мэтью хватает ртом воздух. Я тоже задыхаюсь и не могу прийти в себя. Следующий коридор пуст, там распростерто неподвижное тело солдата. Это женщина.

— Уже недалеко, — говорит Мэтью.

Я прижимаю палец к его губам, требуя, чтобы он умолк. Мы переходим на шаг, я крепко сжимаю в потных руках выскальзывающий пистолет. А сколько же в нем патронов? Когда мы проходим мимо трупа, я наклоняюсь к нему, намереваясь поискать оружие. Переворачиваю женщину и обнаруживаю еще один пистолет. Пока я вожусь с телом, Мэтью, не мигая, смотрит на меня.

— Спокойно, Мэтью, сейчас мы с тобой потихоньку пойдем вперед, а рефлексировать будем позже.

Подталкиваю его в спину, и мы продолжаем наш путь. Здесь полутьма, под потолком — путаница балок и труб.

Впереди раздаются отчетливые голоса. Когда мы подходим к повороту, я прижимаюсь к стене и тихонько заглядываю за угол.

Вижу двойные стеклянные двери, которые выглядят столь массивными и тяжелыми, будто они металлические. За ними — узкий проход, в котором теснятся три человека в черном. Они вооружены. Их лица закрыты темной тканью, блестят только глаза.

Около дверей застыл Дэвид. Он стоит на коленях. К его виску прижат ствол, а по подбородку стекает кровь. Среди захватчиков — девушка в маске. Однако ее выдают темные волосы, собранные в хвост. Это — Нита.

27. Трис

— Впустите нас внутрь, Дэвид, — приказывает Нита глухим голосом.

— Не думаю, что вы будете стрелять в меня, — неторопливо отвечает Дэвид. — Я единственный в здании, у кого есть необходимая вам информация по сыворотке.

— А мы не собираемся тебя убивать, — подает голос другой человек, — можно и поиграть.

Мужчина переглядывается с Нитой, быстро наводит пушку на ногу Дэвида и нажимает на спусковой крючок. Дэвид воет, и я зажмуриваюсь. Даже если он — один из тех, кто передал Джанин Мэтьюз сыворотку симуляции атаки, я не получаю никакого удовольствия от криков боли.

Смотрю на добытые трофеи и вижу свои побелевшие пальцы. Заставляю себя прогнать все обрывки мыслей, крутящихся у меня в голове, и сосредоточиваюсь на происходящем. Приникаю губами к самому уху Мэтью и шепчу:

— Иди за помощью.

Он кивает и крадется обратно по коридору. К его чести, движется Мэтью уверенно и бесшумно. Вскоре он исчезает.

— Мне надоело, — орет рыжеволосая женщина. — Взорвать к чертям дурацкую дверь, и дело с концом.

— Взрыв активирует резервную систему безопасности, — произносит Нита. — Нам нужен код доступа.

Осторожно выглядываю из-за угла, и глаза Дэвида встречаются с моими. Он бледен, его лицо блестит от пота, лужа крови растекается около ног. Остальные наблюдают за Нитой, которая достает из кармана черную коробочку, открывает и показывает им ее содержимое. Там — шприц и игла.

— На него это вроде не подействует, — недоумевает мужчина с пистолетом.

— Нет, хотя он может сопротивляться, — возражает она. — Слушай, Дэвид. Это очень мощная смесь сыворотки правды и страха. Клянусь, что вколю тебе ее, если ты не сообщишь нам код доступа добровольно.

— Во всем виноваты твои гены, Нита, — отвечает Давид. — Если ты остановишься, я помогу тебе, я…

В ответ Нита лишь криво улыбается. С явным удовольствием она приставляет иглу к его шее и нажимает на поршень. Дэвид падает как подкошенный, по его телу пробегают судороги. Затем он начинает неразборчиво кричать. Я знаю, что с ним происходит, потому сама это пережила в штаб-квартире эрудитов. Под влиянием сыворотки пробудились мои самые потаенные страхи. Нита хватает Дэвида за подбородок.

— Дэвид, — отчеканивает она. — Немедленно сообщи нам код доступа.

Но Дэвид хрипит, уставившись на что-то за ее плечом.

— Нет, — вопит он и бросается вперед, навстречу невидимому нам фантому.

Нита упирается руками в его грудь, пытаясь удержать на месте, и начинает трясти Дэвида за плечи:

— Я прогоню их, но вы должны сказать мне, как туда войти.

— Ее, — рыдает Дэвид. — Ее имя.

— Чье имя?

— Нита, у нас мало времени, — говорит мужчина, продолжая целиться в Давида.

— Если мы не получим сыворотку, мы убьем его.

— Ее, — выкрикивает Дэвид и указывает на меня.

Выставляю руку из-за угла и дважды стреляю. Первая пуля попадает в стену, зато вторая — в руку мужчины. Его жуткое оружие падает на пол. Рыжеволосая женщина направляет на меня ствол, но я быстро прячусь, и она не может толком прицелиться.

— Прекратить огонь, — приказывает Нита. — Трис. Ты не понимаешь, что делаешь.

— Наверное, ты права, — отвечаю я и снова стреляю.

Теперь я более меткая. Я попадаю Ните прямо в бедро. Она стонет из-под своей маски и прижимает ладонь к ране.

Дэвид ковыляет ко мне. Его лицо искажается гримасой боли. Обнимаю его за талию, и разворачиваю его так, чтобы он оказался между мной и захватчиками. Потом приставляю пистолет к его затылку.

Чувствую, что мое сердце бьется так сильно, будто собирается выпрыгнуть из груди.

— Только посмейте, и я мигом прострелю ему башку, — угрожаю я.

— Ты не убьешь своего лидера, — заявляет рыжеволосая женщина.

— А он мне никакой не лидер. Мне плевать, выживет он или умрет, — усмехаюсь я. — Но если ты думаешь, что я позволю тебе получить контроль над сывороткой, ты точно чокнутая.

Начинаю отходить потихоньку назад, таща за собой скулящего Дэвида: — он все еще под влиянием химического коктейля. Пригибаю голову, сжимаюсь за его телом, используя Дэвида как живой щит. Но ни на секунду не убираю пистолет от его черепа. Мы доходим до конца коридора, когда женщина начинает орать, что это блеф. Она стреляет в нас. Пуля попадает Давиду в другую ногу. С пронзительным криком он падает, и я остаюсь торчать у них на виду. Бросаюсь на пол, ударившись локтями, и очередная пуля свистит надо мной.

Я чувствую, как что-то горячее течет по левой руке. Кровь. Мои ноги скребут и елозят на плиткам, ища опору. Наконец, упираюсь во что-то и вслепую начинаю вести огонь. Хватаю Давида за шиворот и тяну его за угол. Жгучая боль пронзает мне левую руку. Слышу топот бегущих людей — он доносится откуда-то спереди. Меня окружают. Я замечаю Мэтью. Кто-то поднимает Давида, и его уносят. Мэтью помогает мне встать. В ушах у меня звенит. Не могу поверить, что я это сделала.

28. Трис

Приемный покой госпиталя переполнен. Сотрудники Бюро носятся взад и вперед. Кто-то задвигает занавески. Прежде чем сесть, обхожу койки в поисках Тобиаса, но его нигде нет. Какое облегчение. Но Юрайи здесь тоже нет. Его поместили в отдельную палату, а дверь в нее закрыли — плохой знак.

Медсестра, сопя, протирает мне руку антисептиком. Она постоянно вертится. Похоже, ее интересует все, что угодно, кроме моей раны. Мне сказали, что у меня — небольшая царапина и беспокоиться не о чем.

— Если вы торопитесь, — говорю ей, — никаких проблем, я вполне могу подождать.

Она морщится и бормочет:

— Тебе надо наложить швы.

— Это же царапина.

— Я не о руке, а о голове, — поясняет она, тыча пальцем в мою бровь.

А я-то почти забыла о ней, хотя она до сих пор продолжает кровоточить.

— Понятно.

— Сейчас сделаю тебе инъекцию обезболивающего.

За свою жизнь я привыкла ко всяким иголкам и не реагирую на ее слова. Медсестра протирает мне лоб — местные прямо помешаны на гигиене. Чувствую неприятный укол, но боль постепенно стихает.

Она зашивает мне бровь, а я наблюдаю за тем, что творится вокруг. Мимо пробегают люди. Врач снимает окровавленные резиновые перчатки. Медсестра, поскользнувшись и чуть не упав, проносит поднос с использованными бинтами. Кто-то, очевидно родственник пострадавшего, скорбно заламывает руки. В воздухе запах химикатов, старой бумаги и разгоряченных тел.