Пионы (СИ) - "Renee". Страница 10

- Шеннон! – он легонько потряс парня за руку, и тот моментально поднял на него черные, абсолютно несонные глаза. – Это плохая идея. Лучше иди спать к себе.

- Ясно, - процедил мальчишка сквозь зубы. – Я так и знал, что тебе будет противно.

Он приподнялся, готовый уйти, но Марк схватил его за запястье, разворачивая лицом к себе.

- Мне. Не. Противно, - отчетливо, чуть ли не по слогам, произнес он. – Но ты должен уйти. Так будет лучше и безопаснее для тебя.

- Я не понимаю… - растерянно пробормотал юноша. Эванс стиснул зубы, усмиряя не вовремя напомнившее о себе тело, и пояснил:

- Парень, я взрослый мужчина. У меня есть некоторые …ээээ… потребности и желания, которые ты… как бы так сказать… провоцируешь своим присутствием. И если ты сейчас здесь останешься, мне будет очень трудно сдержаться, а я бы не хотел…

- Не хотел чего? – очень серьезно спросил Шеннон, глядя прямо в глаза. И Марк ответил.

- Я бы не хотел обидеть тебя. Или напугать. Или сделать больно. Черт, парень, тебе семнадцать! Это же… А твой отец?

- Мне будет восемнадцать через полтора месяца, - Эванс с ужасом наблюдал, как разгорается поистине дьявольское пламя в почти черных глазах. – А по поводу отца… мы что, будем докладывать ему обо всем? Он хотел, чтобы я нашел друга. А если я найду нечто большее, кто будет против?

Он склонился низко-низко, выдыхая слова прямо в приоткрытые губы Марка, который с какой-то заторможенной отрешенностью ощутил, как рушится, плавится, растекается его железная выдержка. И сам, первый, потянулся вверх за поцелуем.

Теперь его повсюду преследовал тот самый цветочный аромат. Он ощущал его в сладости податливых губ, чуть солоноватой влаге, выступившей на коже, запахе волос и отсветах уличного фонаря, лежащих на простыне и подушках. Медленно, жадно, они изучали друг друга – на ощупь, на вкус, на запах. Пьянило все: от кончиков пальцев, скользящих по спине, до наливающейся болезненной тяжести внизу живота. Все было ново, немного страшно, но удивительно приятно.

Губ, рук и поцелуев вскоре стало недостаточно, и Марк запоздало сообразил, что для подобного секса лучше бы было озаботиться какой-либо смазкой. И хотя раньше схожий опыт он имел только с женщинами, справедливо было предположить, что и мужчину следует подготовить, дабы не причинить повреждений.

- Шеннон! – он выставил руки вперед, отстраняя от себя парня, потерявшего голову от возбуждения. – А у нас есть, что-нибудь…

Тот понял его без дальнейших объяснений и нырнул куда-то, выуживая свое кимоно. Через мгновение он сунул в руки Марка небольшой тюбик.

- Что это? – поинтересовался тот, выдавливая на пальцы нечто холодное и гелеобразное.

- Крем от ожогов, - хихикнул Шеннон. Марк поднял бровь, оценивая юмор ситуации, а затем напрягся от неожиданной догадки.

- Ты! Ты заранее подготовился!

- Скажем так. Это была удачная заготовка.

- Вот паршивец! – искренне восхитился Марк, ощущая себя грамотно соблазненной девицей. Он хотел добавить что-то еще, но его ртом решительно завладели чужие губы, и все остальное стало совершенно неважным.

Он помнил. Помнил, как впивался в нежную кожу, оставляя на ней метки, о которых утром будет жалеть. Помнил, как проникали внутрь чужого тела его пальцы, подготавливая и лаская. Как ловил губами всхлипы и стоны, не разбирая уже свои это или того, другого. Как придерживал за бедра, не позволяя себе войти сразу, до конца, стискивая зубы и борясь с сумасшедшим опьяняющим желанием. Как двигался, сперва медленно, осторожно, чутко ловя реакцию мальчишки. Как не сдерживался потом, когда тот выгнулся с диким стоном острого удовольствия, впиваясь пальцами в его бедра. Как ни один из них не продержался долго, оба слишком возбужденные для долгого и неторопливого секса. Как сияющая чернота вспыхнула и раскололась, доводя их до предела, а затем схлынула, оставляя усталость и приятную опустошенность. Марка хватило даже на то, чтобы дойти до ванной за полотенцем и кое-как вытереть почти засыпающего мальчишку, а потом и себя. Дальше он уже ничего не помнил.

Когда Эванс проснулся, было уже позднее утро. Солнце било в окно, а в комнате было подозрительно пусто. Шеннон ушел. Чертыхнувшись и выругав себя последними словами, Марк наспех оделся и ринулся на поиски. Неужели он что-то сделал не так? Напугал? Обидел? Причинил боль? Страх стискивал сердце ледяными обручами, чуть разжавшимися, когда Эванс обнаружил парня, сидящего на веранде и потягивающего кофе. Полицейский перевел дух и плюхнулся на соседний стул.

- Доброе утро. Кофе хочешь? – как ни в чем не бывало, поинтересовался Шеннон.

- Хочу. Я еще хочу знать, почему ты ушел. Тебе было плохо?

Юноша поперхнулся и закашлялся. Справившись с собой и вытерев выступившие слезы, он удивленно покосился на любовника.

- Почему ты так решил? Все хорошо.

- А почему ты сбежал?

- Знаешь, - медленно, с садистским удовольствием произнес парень, откидываясь на спинку стула. – Есть люди, которые не нежатся в кровати до полудня. Они встают, пока некоторые полицейские спят, принимают душ, пытаются растолкать дрыхнущее без задних ног тело и, потерпев неудачу, идут пить кофе в одиночестве. И все это без глубокой психологической подоплеки.

- Ты идиот! – с облегчением выдохнул Марк, до еще спящего мозга которого, наконец, дошел смысл заковыристой тирады, сводящейся к тому, что Шеннон банально устал ждать, когда он проснется и ушел завтракать. – Так и говори, что все в порядке.

- Так я и сказал, - насмешливо поднял бровь парень, в глазах которого плясали самые настоящие черти. Он быстро оглянулся по сторонам, убеждаясь, что их никто не видит, и молниеносно прижался к губам телохранителя, оставляя на них легкий привкус кофе и пионов.

После завтрака они собрались и покинули гостиницу. Впереди лежали Великие равнины.

Они миновали Оклахому, свернули к легендарной Колорадо, несколько раз звонили Вилли, интересуясь состоянием здоровья миссис Эванс. Марк чувствовал себя странно, непривычно. Он наблюдал за Шенноном, который буквально расцвел на глазах. Мальчишка наслаждался их путешествием, наполненным километрами дорожного покрытия, чужими городами, гостиничными номерами и… любовью. Марк не знал, как еще назвать то теплое, спокойное, но очень сильное чувство, которое вызывал в нем колючий, ехидный, совершенно невыносимый парень, деловито изучавший в этот момент карту.

Дни стали длиннее, а ночи значительно короче, скрадываемые почти неутолимым желанием. Позади осталось озеро Пауллз, а впереди ждал Лас Вегас.

Город-рай для азартных людей всех встречал огнями и вывесками казино. Глаза разбегались от сияния витрин и ярких реклам, шум мегаполиса бил по ушам, несколько поотвыкшим от такого за последние несколько дней. Они просадили в рулетку тысячу долларов, а затем еще сотен пять на автоматах, и, совершенно счастливые, отправились гулять по улицам, окрашенным неоновыми огнями.

Крем от ожогов давно кончился, поэтому подвернувшийся по дороге в гостиницу магазин интимных принадлежностей оказался как нельзя кстати. Марк мужественно преодолел охватившую его робость и нырнул внутрь, оставив несовершеннолетнего Шеннона снаружи. Через минут десять он вернулся, красный, словно маков цвет, но с добычей. Переглянувшись, они заторопились в номер.

Выдержки обоих хватило лишь на то, чтобы дождаться, пока за ними закроется дверь. Марк приподнял мальчишку, тут же обвившего его ногами за талию, и, не отрываясь от одуряющих на вкус губ, понес к кровати. Едва не потеряв равновесие, опустил спиной на постель, и тут же опешил от неожиданности, когда его потянули на себя, а затем перекатили так, что Шеннон оказался сидящим верхом на его бедрах. На губах парня блуждала шальная улыбка, которую Марк с удовольствием слизнул языком, пытаясь вернуть себе инициативу, но его мягко, и в тоже время уверенно откинули назад.

- Можно? – шепот обжег щеку, когда юноша склонился к нему, забираясь руками под футболку, лаская живот и грудь неторопливыми расслабляющими движениями. – Можно, сегодня я? Ты не против?