Попаданец со шпагой - Коротин Вячеслав Юрьевич. Страница 17

Ох, хреновый из меня Пуаро, да и Мегрэ неважнецкий!

Занимаясь самобичеванием, я, тем не менее, продолжал машинально осматривать дорогу. И не зря – вот он, след покрышек автомобиля. Не очень хорошо различим, но не спутаешь с какими-нибудь другими отпечатками на тракте. Точно – "оно"!

Только вот направления движения всё равно не определить – сюда ехали или отсюда…

Свистнул Петру и тот немедленно поспешил ко мне.

— Вот такие следы видел?

— Извиняйте, ваше благородие, — озадаченно посмотрел на отпечатки лесник. — Ни сейчас, ни когда раньше. Чудные-то какие!

— Вот теперь знаешь, что искать. Иди, и внимательно осмотри дорогу со своей стороны.

— А и смотреть нечего. Не было там такого – уж я бы не пропустил.

Оставалось только поверить намётанному глазу лесника. Да и с логикой это вязалось: чем гнать в неизвестность, наш подопечный почти наверняка захотел вернуться туда, откуда выехал: вдруг повезёт и выбросит обратно в своё время…

Но "пациент" вряд ли дурак и всерьёз на такое рассчитывать не будет – наверняка свернёт где-нибудь поскорее и затихарится.

А если нет – проблемы обеспечены как мне, так и всей России: ладно, если он на своей "дьявольской колеснице" несколько крестьян в ступор уронит. А если какой-никакой полк на марше встретит? Даже напрягать фантазию не хочется на предмет возможного развития событий…

К тому же, как у него с горючкой, тоже непонятно. Остаётся надеяться, что свернул с тракта при первой возможности.

— Значит так, Пётр, следуем по дороге в этом направлении, и осматриваем любой съезд с неё. Ищем на примыкающих дорожках подобные следы. Понял меня?

— А чего ж не понять – дело нехитрое. Поехали, что ли?

Ну и поехали.

— Когда будет ближайший поворот? — обратился я к леснику.

— Я, простите великодушно, больше по лесу, — замялся местный следопыт, — но вроде версты через полторы будет хутор Еремея, так что туда дорожка наверняка имеется.

— Вот её и осмотрим в первую очередь. Те следы, что видел, на ней разглядишь?

— Об этом можете не сомневаться, ваше благородие – как есть увижу.

Ну и ладненько, будем надеяться, что наш "подследственный" не сквозанул по дороге в неопределённые дали, а решил где-нибудь пристроиться на первое время.

Следы на съезде с тракта обнаружились. То есть не стал испытывать судьбу мой одновременец, и решил то ли отсидеться на хуторе, то ли переждать на нём "катаклизм", а может ещё что-нибудь взбрело в его буйную голову… Будем разбираться.

Коляску оставили у дороги, и отправились с Петром по направлению места проживания хуторян.

Дом был виден ещё с дороги, до него идти метров триста-триста пятьдесят. Недолго. Но и нас, в случае чего, разглядеть нетрудно – наверняка уже ждут. Ждут и судорожно прокачивают ситуацию, я не о хозяине, разумеется, а о моём "соотечественнике по времени".

— Семья у этого Еремея есть?

— А то как же – жена и две дочери.

Это хреново. Если хуторянин приезжего сразу не оглоушил, то запросто могут начаться игры в заложников со всем отсюда вытекающим.

Судя по всему, к этому и идёт – нам навстречу вышел мужик, совершенно "сбледнувший" с лица. С виду – мужик и мужик себе: коренастый, бородатый, лет сорока-пятидесяти.

— Здоровы будьте, барин, — поклонился мне хозяин дома, — с чем пожаловали?

— Семья твоя где?

Не, ни фига он не актёр – физиономию так и перекорёжило от страха.

— В город уехали, к бабке. Захворали доченьки…

— Хватит врать! — совсем по-барски оборвал я неуклюжую попытку вранья. — Он один?

— Кто "один", ваше благородие? — на лице мужика нарисовалось совершенное чёрт знает что: смесь попытки продолжать свою бездарную игру с совершенно животным страхом.

— Тот, кто пришёл в твой дом и держит в страхе твою семью. И тебя тоже. Лучше говори, я всё равно узнаю, что здесь происходит. Ну?

— Не погуби, барин! — на глазах у пожилого уже мужчины показались слёзы, а лицо сморщилось просто до состояния высушенной груши. — Порешит ведь и жену, и дочек…

— Не беспокойся, можешь даже в сторону не отходить – я отсюда с ним поговорю, только не мешай и расскажи, как он к вам заявился. На колеснице невиданной?

— Какой такой колеснице? — слегка прибалдел абориген. — Ворвался грязный и злой. Стал шпагой размахивать… А что за колесница?

— Не твоего ума дело, — не без труда для себя отшил я неудобный вопрос, совершенно, как мне казалось, по-барски.

Далее последовал вполне предсказуемый и ожидаемый рассказ о том, как варнак, и, угрожая шпагой, загнал всех жителей хутора в избу. Потом отправил в подпол, и чем занимался всё это время, Еремею неведомо – его только что выпустили, чтобы гостей спровадить…

— Женщины всё ещё в подвале сидят?

— Точно так. Злодей грозился их сжечь, если я вас от двора отвернуть не смогу… Делать-то что, барин?

— Тебе – ничего. Мне не мешать. И будут твои бабы живы-здоровы. Понял?

— Да куда уж понятнее. Только вот всё-таки сомнительно мне…

— А ну заткнись! — прервал я блеянье хуторянина. Мне и без его дудения в уши проблем хватает…

В общем, как ни думай, а необходимо начинать диалог с "террористом".

— Эй, киднеппер хренов, отзовись! Поговорить надо.

Ответа не было секунд двадцать. Переваривал, паразит, неожиданную вводную с "киднеппером".

Но решил проблему остроумно:

— Это кто там гавкает?

Правильное решение. Внесём ясность:

— С тобой, свинья, не гавкает, а разговаривает капитан Жеглов… Продолжать или всё понял?

Пауза.

— Ты, в самом деле, мент, что ли? — донеслось, наконец, из избы.

— Нет. Нету здесь ментов. Выходи давай, поговорим спокойно, обсудим ситуацию. Только женщин там не трогай, ладно?

— А гарантии какие? — донеслось из дома.

— А какие, к едреням, гарантии? Ты, в самом деле, думаешь, что я тут суд вершить имею право? Но то, что я здесь твой единственный шанс – это точно. Выходи, надоело орать уже.

Пауза. Понятное дело – подумать надо о возможных моих подлянах и обезопаситься по максимуму. Можно понять – больно уж негостеприимно встретил человека девятнадцатый век…

— Через десять минут выйду, — донеслось, наконец, из дома. — Только без фокусов там – хуже будет.

— Жду! И ещё раз: постарайся поверить, что зла я тебе не желаю. Может отпустишь женщин?

— Хренушки! Они моя единственная страховка.

Во дурак! Совершенно не въезжает, в каком времени находится. Представители властей, положили бы на жизни крестьянок с прибором… Террорист, блин, недоделанный…

Местные следили за нашим диалогом в состоянии полной прострации. С полуобморочным Еремеем всё понятно, но даже лесник слегка ошалел, слушая обороты конца двадцатого века во времени нынешнем.

— Эй, вы! — обратился я к мужикам. — Когда он выйдет, отойдите от нас подальше, не мешайте разговаривать.

Пётр молча кивнул, а земледелец не преминул снова начать причитания…

— Успокойся! Сделаю всё, чтобы твоих баб выручить и дом сохранить…

Тут как раз скрипнула дверь, и выглянул мой потенциальный собеседник.

— Отойти всем к забору!

Мы послушно отступили. Парень опасливо "вытек" из-за створки и на пару секунд повернувшись к нам спиной, что-то "поколдовал", закрывая вход в избу. Повернулся.

Высокий, ладный, ловкий. Длинные светлые волосы собраны в хвостик. Серые, в разводах грязи, брюки, чёрные туфли, белая когда-то рубашка. То есть прикид приблизительно тот же, что и у получившего кочергой по голове в трактире.

Шпагу, пока возился с дверью, держал под мышкой, но теперь, приближаясь к нам, перехватил в правую руку.

— Ну, ты что ли поговорить хотел?

— Я. Отойдём?

— Давай, — указал мой современник шпагой на угол сарая…

Оба-на! А ведь оружие держит умело! Как шпагу, а не как дубину. Случайный человек так ни в жизнь не сумеет. Клинок был продолжением его руки и составлял единое целое со всем телом. Мне, увидевшему только одно движение вооружённой руки, это было сразу понятно.