Попаданец со шпагой - Коротин Вячеслав Юрьевич. Страница 44

А тут, понимаешь, только собеседники. И карета, хоть и рессорная, но уж совсем не мягкое кресло международного автобуса, летящего по магистрали…

Ну, то есть ягодицам не очень комфортно. А я ещё представил про "верхом"…

Представьте себе как д'Артаньян в свои пятьдесят скакал от Бретани до Парижа? Кошмар! Я в карете уже умучался.

Начало темнеть, мы давненько обогнали Тихона с кухней и, на благо, постоялый двор всё-таки встретился.

Так себе "зданьице". Но всё же можно переночевать в горизонтальном положении. Да и горячего на ночь глядя поесть.

Внутри достаточно пусто, но парочка молодых мужчин в статских мундирах имелась. И уже явно успела поддать.

Мы заняли отдельный от присутствующих стол, наскоро перекусили и генерал с доктором отправились к себе в комнаты. Чёрт меня дёрнул задержаться. Захотелось ещё с коньячком покайфовать придурку… Да и Тихона нужно было дождаться.

— Рад приветствовать в местном клоповнике благородного человека! — подошёл ко мне один из посетителей постоялого двора. Я молча кивнул, и пришлось сделать приглашающий жест в сторону стула присутствующего за данным столом.

— Разрешите представиться: Кнуров Сергей Аполлонович. Местный помещик. С кем имею честь?

Я представился.

— Какими судьбами в наших краях? Я, извините, о вас не слышал.

Пришлось опять лепетать про Америку и путешествие через полглобуса. Сглотнул. Но тут же, как водится, стал интересоваться по поводу всевозможных заграниц. Когда прозвучало о том, что я был гостем Сокова, лицо моего собеседника слегка напряглось. Или мне показалось?

— Не желаете партию в фараон? При дорожной скуке ведь хочется развлечься? — ух ты как глазки хищно разгорелись!

Фигушки! В преферанс я бы вас ещё "раздел", а во всякие непонятные игры – увольте. Нет, "преф" – это вещь. А я прошёл очень неплохую школу: работал в военном училище и играл с офицерами. Это фирма! Потом научные сотрудники, когда мы садились играть, слушая про то, что моими партнёрами раньше были "звёзднопогонники", покровительственно ухмылялись… Но расплачивались исправно. Хоть и удивлялись. Сильно удивлялись.

Про фараон я помню только: "Тройка, семёрка, туз". Не более. Не буду.

— Благодарю за приглашение, но в карты не играю. Вообще предпочитаю надеяться только на себя самого, а не на удачу. Извините. К тому же уже и спать хочется.

— Не уделите нам с господином Рыльским, — мой собеседник указал рукой на своего товарища, — ещё несколько минут? По бокалу вина хотя бы. Оно удивительно неплохое для такой придорожной дыры…

Ну что же. Крепче спать буду…

— Благодарю вас. С удовольствием.

Хотя никакого удовольствия, находясь в данной компании я, честно говоря, не испытывал. Не знаю почему. Оба "собутыльника" были типичными холёными дворянчиками, оба выглядели в высшей степени аристократически, может даже слишком. Не исключено, что именно эта нарочитая, вычурная их "дворянскость" и производила несколько неприятное впечатление. А ещё "букет" из запахов парфюма и пота. Было им лет по двадцать пять-тридцать, практически ровесники, но в причёске Кнурова уже прорезались заметные залысины. Хотя женщинам такое зачастую нравится. К тому же, повторюсь, в облике обоих совершенно конкретно чувствовалась ПОРОДА. Таких хоть в сермягу одень – без ошибки узнаешь человека высшего света.

— Как погостили у Соковых? — начал разговор Кнуров.

— Благодарю вас, замечательно провёл время.

— Странно, я слышал о подполковнике и его семье весьма нелицеприятные высказывания. Особенно по поводу "гостеприимства" его имения.

— Сергей Аполлонович, — постарался быть вежливым я, — если вы хотите, чтобы наша беседа протекала с взаимным уважением, то попрошу вас высказываться о хозяевах дома, который дал мне приют только в хорошем смысле. Тем более, что вы сейчас говорили в смысле дурном о моём будущем тесте.

Ну и кто меня за язык тянул? Идиот – он и в девятнадцатом веке идиот. Я сразу понял, что накачал себе на голову проблемы. И немалые.

Тут как бы следовало написать: "Ни один мускул на его лице не дрогнул, но в глазах сверкнула ненависть…" Не бывает так. Ненависть не может "сверкать в глазах", чувства передаёт всё-таки мимика лица, мгновенная, "долесекундная", но именно она.

Лицо Кнурова осталось невозмутимым, но ненавистью и злобой от него полыхнуло вполне однозначно…

— Тогда за вашу невесту! — поднял бокал уже вполне захмелевший Рыльский.

— Я бы не стал на твоём месте поздравлять господина Демидова с такой партией, Александр Игнатьевич, — этот самый "Аполлоныч" обращался к другу, а смотрел в глаза мне. Я и отреагировал соответственно:

— Простите, я не очень хорошо пока разбираюсь в правилах хорошего тона российского дворянства, но вы позволили себе высказаться в пренебрежительном тоне относительно девушки, которую я люблю. И которая согласилась стать моей женой. Потрудитесь либо объясниться, сударь, либо взять свои слова обратно.

Я понял, что проиграл. Я сделал именно то, чего от меня и добивались. Непонятно только зачем это было нужно данному лощеному дворянчику. Жить ему, что ли скучно?

Этот мерзавец, которому я уже был готов вколотить его мерзкие слова в глотку вместе с зубами, выразил на своём лице полное удовлетворение и начал вещать:

— Я, сударь, всегда отвечаю за свои слова, и всегда готов привести доказательства им. Но когда меня об этом просят вежливо. Вы стали не просить, а требовать. Требовать от меня ничего нельзя. Поэтому вы должны извиниться за ваш повышенный тон в обращении ко мне. Тогда, вероятно, останетесь живы. Так что?

— Я сформулировал свою просьбу предельно вежливо, так что вы или приведёте доказательства своих слов, либо…

— Милостивый государь, — этот господин стал общаться со мной предельно официально. — Вы, как я понимаю, обвинили меня во лжи. Так что будьте любезны либо принести извинения, либо приготовьтесь к тому, что наши разногласия будут разрешены металлом.

Эка загнул. Уважаю! Но убью на хер. Всё именно к этому и идёт. Вот ведь отъехал на пятьдесят вёрст от усадьбы… Но отступать некуда.

— Немедленно принесу вам извинения, как только вы соизволите объяснить свои грязные намёки, —гулять, так гулять – отступать всё равно некуда, — по поводу моей невесты.

— Я? Грязные намёки? — мой визави был просто счастлив, услышав эти слова, он даже и не надеялся, наверное, поиметь такой повод. — Милостивый государь, вы отдаёте себе отчёт, что обвиняете меня во лжи?

— Именно так! Я обвиняю вас во лжи, или требую доказательств, — один хрен от дуэли уже не отвертеться, но пистолеты мне как-то не особо приятны в данной ситуации. Да и в любой другой тоже.

Теперь выиграл я. Официальный вызов прозвучал именно с его стороны:

— В таком случае соизвольте выбрать оружие. Понадеетесь на крылья случайности пули или выберете клинок?

— Не беспокойтесь. Выбираю шпагу, — на лице Кнурова немедленно нарисовалось совершенно нескрываемое удовлетворение.

— Рад вашему выбору. Мой секундант, — кивнул он на Рыльского.

— Завтра утром я представлю своего. А сейчас позвольте откланяться. Честь имею!

Да уж. Продуктивно провёл вечерок! Будет завтра генералу "С добрым утром!". И действительно:

Ещё до завтрака я поспешил ввести его превосходительство в курс сложившейся ситуации.

Сначала Бороздин впал в шоковое состояние:

— Вадим Фёдорович, вы с ума сошли! Я вам решительно запрещаю драться! На всех нас сейчас возложена важнейшая миссия, вы не имеете права!

— Уважаемый Михаил Михайлович, — я постарался быть как можно более убедительным, — отказаться уже совершенно невозможно. Затронута честь моей невесты, если я не заставлю мерзавца ответить за свои слова, то мне останется только застрелиться. Вы считаете иначе? К тому же миссия наша практически не пострадает: вы уже везёте и кухню, и пулю, а Филипп Степанович – материалы по нашим научным исследованиям. И в Военном министерстве, и в Академии наук со всем этим наверняка разберутся.