Падшие - Кейт Лорен. Страница 10

Она спрятала лицо в ладонях, понимая, что должна вернуться. Но когда подняла голову, следы на руках напомнили ей, что она до сих пор покрыта чужим обедом. Фу. Первая остановка — ближайшая уборная.

Вернувшись в здание, Люс нырнула в дамскую комнату, как только приоткрылась дверь. Гэбби, кажущаяся еще более белокурой и безупречной теперь, когда Люс выглядела так, словно рылась в мусорном баке, просочилась следом.

— Ой, прости, милая, — спохватилась она.

Ее голосок с южным выговором звучал ласково, но лицо при виде Люс исказилось.

— Боже, ты выглядишь просто ужасно. Что случилось?

Что случилось? Как будто об этом еще не знает вся школа. Девица, вероятно, прикидывается дурочкой, чтобы она заново пережила унизительную сцену в столовой.

— Подожди пять минут, — отозвалась Люс резче, чем собиралась. — Уверена, сплетни тут распространяются словно чума.

— Не хочешь воспользоваться моими запасами? — предложила Гэбби, протягивая ей бледно-голубую косметичку. — Ты себя еще не видела, но ты вот-вот…

— Спасибо, нет, — перебила ее Люс, скрываясь в уборной.

Не глядя в зеркало, она открыла кран. Умыла лицо холодной водой и наконец перестала сдерживаться. С катящимися по щекам слезами она нажала на дозатор и попыталась с помощью дешевого розового мыла оттереть подливку. Но оставались еще волосы. Да и одежда определенно знавала лучшие времена. Хотя беспокоиться о том, чтобы произвести благоприятное первое впечатление, уже не приходилось.

Дверь уборной приоткрылась, и Люс вжалась в стену, словно загнанный зверь. И когда внутрь вошла незнакомка, напряглась в ожидании худшего.

Девочка оказалась коренастой и низенькой, что подчеркивалось противоестественным количеством слоев одежды. Ее широкое лицо обрамляли вьющиеся каштановые волосы, а ярко-фиолетовые очки дрогнули, когда она шмыгнула носом. Выглядела она довольно непритязательно, но, с другой стороны, внешность бывает обманчива. Обе руки она держала за спиной, что по итогам сегодняшнего дня не внушало Люс доверия.

— Знаешь, тут не положено находиться без пропуска, — сообщила девочка.

Ее ровный тон производил впечатление делового.

— Знаю.

Взгляд незнакомки подтвердил подозрения Люс, что здесь совершенно невозможно устроить себе передышку. Она уже приготовилась обреченно вздохнуть.

— Я просто…

— Шучу, — рассмеялась девочка, закатывая глаза и принимая более непринужденную позу. — Я притащила тебе шампунь из раздевалки, — добавила она, доставая из-за спины пару пластиковых бутылочек с шампунем и кондиционером для волос и подтаскивая ближе потрепанный складной стул. — Давай-ка тебя почистим. Садись.

Странный хнычущий смех, какого она никогда прежде не издавала, сорвался с губ Люс. Она предположила, что в нем прозвучало облегчение. Девочка действительно была к ней добра — не по меркам исправительной школы, а по меркам нормальных людей! Без видимой причины. Потрясение оказалось для Люс почти невыносимым.

— Спасибо, — ухитрилась выговорить она, по-прежнему осторожничая.

— И пожалуй, тебе стоит переодеться, — добавила девочка.

Она опустила взгляд на собственный черный свитер и стащила его через голову. Под ним обнаружился второй такой же.

— В чем дело? — спросила она, заметив удивление Люс. — У меня пошаливает иммунитет. Приходится носить много теплой одежды.

— А… ты обойдешься без него? — заставила себя спросить Люс, хотя сейчас она была готова почти на все, только бы выбраться из липкой водолазки.

— Разумеется, — отмахнулась девочка. — У меня под ним еще три. И пара лежит в шкафчике. На здоровье. Мне больно смотреть на вегетарианку, покрытую мясом. Я вообще склонна к сопереживанию.

Люс удивилась, откуда незнакомка знает о ее кулинарных предпочтениях, но гораздо более важным ей показалось другое.

— А почему ты так заботлива?

Девочка рассмеялась, вздохнула и покачала головой.

— Не всякий в Мече и Кресте — мерзавец или кретин.

— Что? — переспросила Люс.

— Меч и Крест… Мерзавцы и Кретины. Бытующее среди городских прозвище нашей школы. Не слишком-то остроумное. Не стану оскорблять твой слух более грубыми вариантами, до которых они додумались. Люс рассмеялась.

— Я просто имела в виду, что не все здесь — совершеннейшие уроды.

— Только большинство? — уточнила Люс, удрученная тем, что уже рассуждает с такой недоброжелательностью.

Однако утро выдалось долгим, ей через многое пришлось пройти, и девочка, возможно, не осудит ее.

К ее удивлению, незнакомка улыбнулась.

— Именно. Разумеется, они обеспечивают дурную славу всем остальным.

Она протянула руку.

— Я Пенниуэзер ван Сикль-Локвуд. Можешь называть меня Пени.

— Ладно, — согласилась Люс.

Она была слишком измучена, чтобы осознать, что в прежней жизни ей едва ли удалось бы сдержать смех при упоминании подобного имечка. Оно звучало так, словно его обладательница сошла со страниц романа Диккенса. С другой стороны, девочка с таким именем, способная представиться с невозмутимым лицом, располагала к доверию.

— А я Люсинда Прайс.

— И все зовут тебя Люс, — добавила Пени. — И ты перевелась сюда из доверской приготовительной, что в Нью-Гемпшире.

— Откуда ты знаешь? — медленно спросила Люс.

— Удачная догадка? — пожала плечами ее новая знакомая. — Шучу. Я читала твое личное дело, а то ж. Такое у меня хобби.

Люс беспомощно воззрилась на нее. Возможно, она поторопилась с доверием. Как Пени ухитрилась получить доступ к ее личному делу?

Пени тем временем взялась настраивать воду. Когда струйка потеплела, она жестом предложила Люс сунуть голову под кран.

— Послушай, дело вот в чем, — объяснила она, — я не сумасшедшая.

Она приподняла мокрую голову Люс.

— Только не обижайся.

И опустила обратно.

— Я тут единственная без судебного предписания. И, как это ни удивительно, юридически здравый рассудок дает свои преимущества. К примеру, мне одной доверяют помогать в канцелярии. Что не особенно умно с их стороны. Я имею доступ к куче ерунды для служебного пользования.

— Но если ты не обязана находиться здесь…

— Когда твой отец работает школьным садовником, тебя вроде как вынуждены зачислить в класс. Так что… — Голос Пени постепенно смолк.

Ее отец — школьный садовник? Если судить по виду школы, Люс бы и в голову не пришло, что здесь вообще есть садовник.

— Знаю, о чем ты подумала, — заметила Пени, помогая ей смыть с волос остатки подливки. — О том, что территория не слишком-то ухожена?

— Нет, — солгала Люс.

Ей совершенно не хотелось обижать новую знакомую. Лучше уж всеми силами излучать дружелюбие, чем делать вид, будто ей небезразлично, как часто подстригают газоны в Мече и Кресте.

— Она, э-э, довольно мило выглядит.

— Папа умер два года назад, — тихо пояснила Пени — Меня потрудились обеспечить законным опекуном в лице старенького директора Юделла, но даже не подумали нанять кого-нибудь на замену папе.

— Мне жаль, — отозвалась Люс, тоже понизив голос.

Значит, кто-то еще здесь знает, каково это — пережить серьезную утрату.

— Да ничего, — сказала Пени, выдавливая на ладонь кондиционер. — На самом деле это хорошая школа. Мне здесь очень нравится.

Люс невольно вскинулась, так что брызги из-под крана разлетелись по всей уборной.

— Ты уверена, что не сумасшедшая? — поддразнила она Пени.

— Шучу. Терпеть ее не могу. Здесь просто ужасно.

— Но ты не в состоянии убраться отсюда, — с любопытством уточнила Люс, склоняя голову набок.

Пени прикусила губу.

— Знаю, это ненормально, но даже если бы я не застряла тут с Юделлом, я бы не смогла. Мой папа здесь. А он — это все, что у меня есть.

Она кивнула в сторону невидимого отсюда кладбища.

— Тогда, думаю, у тебя есть больше, чем у многих других в этой школе, — заметила Люс, вспомнив об Арриане.

Мысли Люс вернулись к тому, как девочка сжала ее ладонь во дворе, к отчаянному выражению голубых глаз, когда она выпрашивала у Люс обещание, что та заглянет к ней вечером.