Футарк. Первый атт - Орлова Анна. Страница 7
Тут я заметил знакомую фигуру и попытался было ретироваться, но было поздно. Ко мне приближалась миссис Таусенд, волоча на буксире несчастного супруга.
– Миссис Таусенд, – приподнял я шляпу. – Инспектор…
– Мистер Кин! Рада видеть вас! – воскликнула она, дама дородная, рослая и, судя по всему, сильная. – Я знала, что непременно увижу вас сегодня, вы ведь не пропускаете ни одной выставки!
– Равно как и вы, миссис Таусенд, – улыбнулся я. О да, супруга инспектора была без ума от гераней, и ее растения неизменно брали призовые места. – Позвольте поинтересоваться, как нынче ваши успехи?
– Две розетки, мистер Кин, – рассмеялась она. – Еще бы одну, и я побила бы собственный рекорд, но, увы, я не могла захватить малютку Рози – места в машине не хватило…
Я подавил смешок: миссис Таусенд тоже давала имена своим растениям. В этом мы с ней были совершенно одинаковы!
Инспектор испустил мучительный вздох. Он был абсолютно равнодушен к цветам, но вынужденно сопровождал супругу и, более того, грузил ее ненаглядные герани в автомобиль и выгружал их лично – прислуге это не доверялось.
– А как ваши дела, инспектор? – учтиво спросил я, но в этот момент миссис Таусенд тихонько взвизгнула.
– Что случилось, дорогая? – встревожился он.
– Джордж… – прошептала она, наклоняясь к самому его уху, но я расслышал. – Джордж, мне показалось, что меня кто-то… потрогал…
Инспектор резко развернулся, но позади все та же толпа восхищалась орхидеями.
– Тебе показалось, милая, – сказал он уверенно. – Просто кто-то был не слишком осторожен. Давай отойдем в сторону… – И продолжил без перехода: – А дела мои, мистер Кин, из рук вон плохи!
– Даже так? – поразился я. Обычно инспектор не жаловал меня откровениями. Да он вообще меня не жаловал!
– Увы, – мрачно ответил он. – Дорогая, а почему бы тебе не взглянуть на вон ту замечательную пальму поближе? Кажется, я вижу на ней цветок!
Понятливая миссис Таусенд (все-таки супруга полицейского!) немедленно отошла. Я насторожился: похоже, инспектор намерен был затронуть щекотливую тему, каковые не принято обсуждать при дамах.
– Что-то стряслось на службе? – спросил я.
– Да… – махнул он рукой. – Участились случаи нападения на женщин. Хуже того, мистер Кин, есть и убитые, причем перед смертью их… хм…
– Я понял, – поспешно сказал я. Да уж, если это не неприятности, то не знаю, что ими и назвать! – И никаких идей, кто бы мог это делать? Быть может, маньяк?
– Мистер Кин, ну вы-то уж не лезли бы! – нахмурился инспектор. – Без вас как-нибудь разберемся, все управление на ушах стоит… – Тут он сменил гнев на милость. – Не похоже на маньяка. Modus operandi разный в большинстве случаев. Может, он, конечно, маскируется, но от этого не легче – такую хитрую тварь поди поймай! Вон в Лондоне так и не изловили…
– Да, я читал об этом, – кивнул я. – Что ж, могу только пожелать вам успехов, инспектор, в вашем нелегком деле!
– И на том спасибо, – буркнул он. – Только попрошу не распространяться об этом! Паники еще не хватало!
– Инспектор, я ведь даже из дома редко выхожу, – развел я руками. – Какое там…
И тут раздался возмущенный крик. Инспектор снова резко развернулся, я от неожиданности налетел на него, и глазам нашим открылось престранное зрелище: некий прилично одетый джентльмен, отчего-то страшно раскрасневшийся, самым непристойным образом обнимал расфранченного юношу и, стыдно вымолвить, оглаживал его в таких местах, какие и упоминать не принято! Симпатичный юноша в модной шляпе и шикарном вишневом пальто отбивался, как мог, но силы были неравны. Мужчина зарычал и усилил напор.
Публика отвлеклась от орхидей…
– Эй, прекратите безобразие! – грозно рявкнул инспектор, направляясь к хулигану. – Мистер, вы что, пьяны?!
Собственно, а что еще можно было предположить?
Инспектор схватил мужчину за плечо и попытался оторвать от перепуганного юноши. Не тут-то было! Думаю, воспоследовала бы свалка, но тут незнакомец вдруг отпустил жертву и развернулся к инспектору. Физиономия его сделалась багровой, он выпучил налившиеся кровью глаза, а из ноздрей, по-моему, шел пар, как у разъяренного быка…
И не успел никто опомниться, как этот странный тип набросился на Таусенда, но, по-моему, с несколько иными намерениями, чем на помятого юношу, отступавшего бочком под защиту толпы. Инспектору силы не занимать, но дебошир был силен… ну да, как бык, и ревел так же. Ничего другого мне в голову не пришло.
Завязалась безобразная потасовка, в которую никто не рисковал вмешаться, и вот уже незнакомец принялся душить инспектора! Кажется, кто-то побежал за констеблями, но пока еще они явятся!
Я увидел, как от пальмы в дальнем конце павильона спешит миссис Таусенд с ридикюлем наперевес, и в этот момент вдруг вспомнил, что сжимаю в руке отличную трость. Зайти к незнакомцу со спины было проще простого, он ничего не видел по сторонам. Я коротко размахнулся… и тяжелый набалдашник моей трости обрушился на голову мерзавца одновременно с ридикюлем миссис Таусенд. Честное слово, не знаю, кто из нас его уложил…
Поверженный драчун оказался на земле. Побагровевший инспектор, потирая горло, повернулся ко мне и хрипло выговорил:
– С-спасибо, Кин…
Ну и разумеется, миссис Таусенд не нашла лучшего момента, чтобы свалиться в обморок!
Невдалеке заливались свистки опоздавших к веселью констеблей…
Происшествие это отравило мне все удовольствие от цветочной выставки и погожего субботнего дня.
Инспектор Таусенд, отправив дебошира в участок под конвоем констеблей, остался успокаивать супругу. Мне же пришлось поехать в полицейское управление, дабы изложить и подписать свои свидетельские показания.
Сам инспектор сделать этого не мог, и не только потому, что с точки зрения закона считался лицом пристрастным, а еще из-за того, что миссис Таусенд никак не могла пропустить церемонию награждения. Признаться, мне не понять такого тщеславия. Какая разница, оценил ли кто-то мои достижения? Главное, что они есть!
В полиции меня встретили с распростертыми объятиями: к моим услугам было кресло, больше напоминающее пыточное приспособление, чашка слабенького, еле теплого чая и приятнейшее общество инспектора Деверелла. Этот милейший господин руководствовался принципом «Если вы не подозреваемый – это не ваша заслуга, а наше упущение» и держался так, будто подозревал меня в преступном сговоре с драчуном, посмевшим напасть на инспектора Таусенда. Впрочем, до применения физических аргументов он не опускался, а риторикой меня не пронять. Я же упорно смотрел на Деверелла одним глазом, чем, кажется, довел его до белого каления.
– Смотрите мне в глаза, будьте любезны! – не выдержал он наконец.
– Простите, это невозможно, – улыбнулся я в ответ.
– Это почему же еще?! – возмутился инспектор.
Вместо ответа я вздохнул и вынул искусственный глаз. Знаю, на неподготовленных людей это производит сильное впечатление.
– Сложно смотреть одним в два, – счел я необходимым заметить, видя, что Деверелл онемел.
– Ну что ж… – выдавил он. – Продолжим…
В конце концов инспектору пришлось меня отпустить (видимо, за недостаточностью улик). Сверившись с часами, я выяснил, что визит в полицию отнял у меня порядочно времени, так что к обеду я опоздал. Ларример наверняка будет в ярости!
Молоденький констебль, которому было велено проводить меня на выход, весьма рьяно отнесся к этому поручению. Он зачем-то повел меня к черному ходу (видимо опасаясь, что у главного входа может притаиться засада).
Обстановка в полицейском управлении, надо признать, навевала самые унылые мысли: серые панели на стенах (трудно сказать, какими они были прежде, но теперь вытерлись до такого вот мышиного оттенка), немаркие темно-зеленые ковры и чахлый Neolloydia conoidea у зарешеченного окна, выходящего на соседний дом.
Разумеется, мимо такого издевательства над несчастным растением я пройти не мог!
– Констебль, будьте так любезны, переставьте горшок с этим милым растением в более солнечное место! – попросил я, останавливаясь, чтобы погладить бедный кактус. Клянусь, он почти мурлыкал под моими пальцами!