Поруганные (СИ) - "Solveig Ericson". Страница 31
- Что на этот раз, Влад? – спросил я, уверенно разворачиваясь к нему.
Он пожал обнаженными плечами и развел руками, лицо… с таким лицом только в Аду обещания раздавать.
- Я просто хочу показать тебе, что ты такой же как и мы.
Черта с два я такой же…
- Каким же это образом? – вскинул я брови.
Влад улыбнулся мне, не размыкая губ так, что улыбка казалась нитевидной и ехидной, а потом кинул в сторону стоящих плотным кругом вампирам:
- Разойдитесь!
Вампы с явной неохотой повиновались, и я увидел людей, сидящих прямо в грязи в чем мать родила.
- И что это значит? – спросил я скучающим тоном, загоняя панику глубоко в себя.
- Антон!
Упомянутый вампир зашел внутрь круга, выдернул из кучи одного мужчину и потащил его к нам, ухватив за длинные спутанные волосы. Иногда мне казалось, что Владу и говорить не надо, достаточно только посмотреть, как его желание исполнялись. Я списывал этот странный невербальный контакт на долгое время, проведенное в обществе друг друга.
- Что ты удумал? – спросил я более нервно, чем хотел показать.
Влад перехватил человека из рук Антона и прижал к себе в странном неправильном объятье, поглаживая незащищенную шею мужчины ладонью. Бывший фаворит окатил меня взглядом, полным ледяного презрения, не такого конечно замораживающего, как у альбиноса, но весьма ощутимым, и криво ухмыльнулся. Ох, и не нравиться мне это.
- Посмотри на нас, Рин, - таким голосом мог и сам Мефистофель обещать Фаусту вечную молодость и возлюбленную в придачу.
Почему-то мне не хотелось отрывать взгляда от Антона, его ухмыляющаяся рожа сейчас казалась мне предпочтительней, нежели картина маслом «Влад и его снедь».
- Ринат. Посмотри. - В голос закралась угроза, но она была смешана с изрядной долей соблазнительного увещевания.
Я взглянул на «них». Влад улыбнулся, поймав мой взгляд своими волчьими глазами, и провел когтем по бьющейся яремной вене. Человек не шевелился, только смотрел отчаянными глазами в небо, словно ожидая спасения сверху. Эти люди вели себя как загнанные животные, осознавшие, что им уже не спастись: отчаянное сопротивление сменялось на апатию и вялость. Мужчина обмяк в руках альбиноса и только мелко вздрагивал от прикосновений. Он не отреагировал, когда острый коготь вспорол его кожу, пустив ярко алую струйку, только кадык дернулся и глаза закрылись.
Я втянул ноздрями воздух, наполнившийся ароматом пряного металла, и машинально облизнул пересохшие в раз губы. Я никогда до этого не брал кровь прямо из открытой вены, Влад всегда приносил мне её в кубках, наполненных до краев. И я занимался самообманом, позволял себе думать, что я не зверь, не животное, готовое разодрать глотку человеку, чтобы загасить собственный голод.
Сейчас же я понял, насколько ошибался, потому что готов был вгрызться в глотку этой жертве. Сжав кулаки и прожигая Влада ненавидящим взглядом, я боролся с собственной жаждой, стараясь дышать через раз.
- Отпусти себя, мальчик мой, почувствуй всю прелесть кормления, - ненавижу этот низкий тягучий голос!
- Отвали! – прорычал я сквозь плотно стиснутые зубы, чувствуя, как клыки нестерпимо зудят, и внутри горла что-то ужасающе вибрирует.
На это вампир только улыбнулся, рывком развернул к себе жертву и вонзил белые длинные клыки в окровавленную шею. Но он не стал насыщаться: сделав пару глотков, Влад отпустил мужчину и тот рухнул на землю. Я забыл о дрожащем обнаженном теле в грязи, когда альбинос сделал ко мне шаг. Я заворожено смотрел на тонкую алую струйку крови, протянувшуюся от уголка сомкнутых губ к твердой линии подбородка. Ливень очень быстро оставил о ней лишь воспоминание. Но я не успел пожалеть об упущенной возможности слизнуть её, потому что вампир резко обвил меня руками и поцеловал – грубо и до крови прокусив мне губы… Нет, это оказалась не моя кровь…
Меня затрясло, я замычал прямо в этот жестокий рот, который сейчас подарил мне частицу рая. Мои губы уже сами впивались в чужие губы, язык змеёй рыскал внутри, вылизывая кровь со слизистой. Восхитительно… Но мало!
- Еще! – потребовал я, отрываясь от опустевшего рта.
Прозрачные глаза холодно блеснули.
- Иди, возьми сам.
Меня отпустили, и мир сейчас казался не серым, а бордовым, сам воздух стал кровавым маревом. Я кинул взгляд туда, где всего пять минут назад лежала моя пища, но обнаружил лишь грязь. Обведя округу голодными ищущими глазами, я обнаружил мелькающие между деревьями обнаженные спины далеко в лесу. Глубоко в груди родился гневный рокот и поднялся по горлу, вырываясь на волю яростным рычанием. Тело дернулось, готовое сорваться в погоню за добычей, но чужие руки стальным захватом удержали меня на месте.
- Подожди, дай им уйти, - услышал я отдаленное, слабо понимая, что от меня вообще хотят.
Мое сознание отъехало, уступая место инстинктам, которые рвались догнать добычу. Догнать и растерзать, напиться крови. Монстр, родившийся во мне, разорвал жалкую хлипкую человеческую оболочку и с грохочущим ревом вырвался на волю. Во мне осталось лишь одно желание – ЖРАТЬ!
Нет, не во мне. Это был не я. Не я.
- Держите его!
Монстра сбили. Под спиной хлюпнула грязь, чьи-то руки держали крепко, не давая вырваться. Ярость ураганом рвалась из тела, заставляя неистово биться, чтобы добраться до врагов пастью с острыми клыками.
А потом Монстра отпустили. И он сорвался в гон, чтобы поймать и искупаться в крови своей добычи. Только это могло его успокоить, подчинить и упрятать обратно до поры до времени, потому что раз вырвавшись, он сможет снова найти путь на волю…
Лес отступал под натиском нечеловеческой скорости и силы, запах крови и чужого страха звал вперед, заставлял дышать всей грудью и работать разгоряченными мышцами. Бежать, бежать, бежать… Найти, впиться зубами в податливую плоть, прокусить её как масло… Масло?... Что это? Где Он узнал каково оно?... Неважно. Главное, что под кожей соленная, горячая кровь, которая сможет утолить жажду, насытить голод.
Под когтями рассыпается в щепки древесная кора, под ногами взрывается грязью земля, красные брызги взлетают перед глазами и с громким шорохом опадают вниз. Красное. Красное. Вокруг все красное. Особенно бегущие впереди двуногие твари. Удовлетворение, замешанное на нетерпение, вскипает внутри.
Нашел! Догнал!
Истошные вопли жертвы подстегивают жажду, трепещущее в руках тело раздувает ненасытное жерло голода. Монстр свалил свою добычу в грязь, открыл хрупкую шею, дернув за спутанные волосы и, наконец-то, прокусил синюю, бьющуюся чужой жизнью жилу. Пасть наполнилась жаром, красный сок хлынул в горло, лаская язык, губы. Тело Монстра содрогнулось дрожью удовольствия, алчущий рык заставил вибрировать всю грудь. Долгожданное насыщение вырывалось тихим скулением, глаза закатывались в экстазе…