Тринадцатый отдел, книга первая (СИ) - Рогозин Олег. Страница 11

— Сегодня не приемный день, вы табличку не видели, что ли? — голос у нее был какой-то тусклый и бесцветный, монотонный.

— Мы к Ветлицкой, во вторую палату, — неожиданно так же монотонно ответил Тим. — Мы родственники.

Дама скрестила руки на груди, глядя на них с недоверием.

— Это брат ее, только из армии вернулся, ничего не знал, — таким же спокойным, невыразительным голосом продолжил Тимофей, махнув в сторону Саши. — Вы нас на минуточку только пустите, а потом мы уйдем. Совсем уйдем, через пять минут, как вы нас пустите, так и уйдем. Беспокоиться и не придется, ни к чему беспокоиться, вы устали, смена длинная, я понимаю, у меня мама тоже врач, заведует отделением, очень устает, вам отдыхать надо, вот вы нас пустите, и отдохнете…

Саша удивленно смотрел то на парня, то на пожилую даму, которая, слушая этот поток слов, почему-то не выказывала ни малейших признаков раздражения или несогласия, а, напротив, едва заметно кивала в такт словам.

— Ну идите, — как-то обреченно выдохнула она наконец и направилась куда-то в сторону лифтов. Тим едва заметно улыбнулся и дернул Сашу за рукав, выводя из ступора.

— Пойдем, видишь, разрешили.

— Это что такое было? — Саша уставился на него круглыми от удивления глазами. — Гипноз?

— Хреноз! — фыркнул Тим в ответ. Он с интересом вертел головой, рассматривая многочисленные пальмы в кадках, расставленные возле окон в коридоре. — А неплохая больница, чистая, и пальмы вон… А было это, если интересно, самое обычное НЛП. Нейро-лингвистическое программирование, неужто не слышал?

— Слышал… я думал, это что-то такое… чтобы баб клеить, — с сомнением сказал Саша. Небрежный тон собеседника невольно настраивал и его на «простецкий» лад. В другое время и в другом месте он, пожалуй, сказал бы «девушек».

Тимофей, похоже, собирался заржать в голос, но сделал-таки скидку на то, что они в больнице, и ограничился сдавленным хихиканьем.

— Ну, если б мне, не дай бог, нравились такие бабы… я б ее уже непременно «склеил», будь уверен. Главное — настроиться на человека: тон голоса, поза… незаметно копируешь его — и он уже подсознательно больше тебе доверяет. Ритм нужный поймать… ну, это со временем автоматически приходит. Потом, нужно ключевые слова кинуть, привязки. «Мама» — это универсальный ключ, со всеми работает. «Отдохнуть» — это у нее крупными буквами на лбу написано, видно же, человек не высыпается. Ну и внушаешь ритмично, через определенные промежутки: вы нас пустите… вы нас пустите… Понял?

Они уже стояли у двери нужной палаты. Саша, чуть подумав, кивнул.

— Интересно. Вот этому я бы поучился.

— Научишься, не парься, — Тим хлопнул его по плечу и открыл дверь.

Пациенток в палате было трое. Соня лежала на койке у окна, безучастно глядя в потолок. Саша не то чтобы сразу ее узнал — скорее, вычислил методом исключения. За время, прошедшее с их первой и последней встречи, девушка похудела и осунулась, вид у нее был истощенный.

— Она? — вполголоса спросил Тим, проследив направление его взгляда. — М-да… мрачно.

Они подошли к Соне, под пристальным взглядом ее соседки — третья девушка спала, едва слышно вздыхая во сне.

Саша растерянно посмотрел на букет в своей руке, чувствуя его ненужность. Он вообще неловко чувствовал себя в окружении больных… как будто он был в чем-то виноват, например, в том, что он здоров, а они — здесь… Возможно, поэтому он страшно не любил всяческие больницы и поликлиники.

— Соня? — негромко окликнул девушку Тим, которого, похоже, и тут ничего не смущало. — Эй, привет! Ты нас помнишь? Мы с психфака!

«Замечательно, теперь он к психфаку примазался, и на что он рассчитывает, что Соня не помнит, с кем знакома, а с кем нет?» — скептически подумал Саша. А мгновением позже понял, что это уже неважно. Девушка не реагировала, хотя была в сознании, смотрела вверх вполне осмысленно и периодически моргала.

— Не разговаривает она, — сообщила им соседка Сони по палате, пристально их рассматривая. — Ни слова еще не сказала. Третий день лежит, а толку-то.

— Вот ужас-то, а? Такая молодая! — тут же подхватил разговор Тим. — И непонятно, что с ней, да? Врачи-то небось одни непонятные слова бормочут над ней, да не делают ничего…

Саша заметил, что он снова моментально подстроился под тон собеседницы.

— Почему ж непонятные, — женщина будто бы обиделась. — Все понятно. Невроз, стресс, истощение…

Тимофей ввязался в долгие расспросы, видимо, пытаясь вытянуть из женщины всю информацию о диагнозе врачей, даже на кровать к ней присел. Саша положил букет на тумбочку, засунул руки в карманы, чувствуя себя лишним здесь. Неподвижная фигура на кровати пугала его.

— Соня… — тихо сказал он, сам не зная, на что надеясь. — Что там было, у Кати? Что Фарид сделал? Это ты из-за них… так?

Девушка вздрогнула, услышав знакомые имена, и разомкнула губы.

— Фарик… он придет? Он поможет?

— Оп-па! — Тимофей тут же оказался рядом, пристально глядя на Соню из-за его плеча.

— Я… не знаю, я с ним не общаюсь, — Саша несколько растерялся.

Соня вновь перевела взгляд в потолок. Она хотела сказать что-то еще, но тут же вздохнула прерывисто, прикусила губу — ее словно бы что-то остановило.

Саша вдруг увидел какое-то мельтешение перед глазами на фоне яркого прямоугольника окна. Что-то неуловимое, будто облако мелкой мошкары или, может, сигаретный дым… Он прищурился, всматриваясь внимательнее — совсем как на кухне у Кати. И увидел… от лба девушки тянулась куда-то в окно длинная толстая трубка, что-то вроде гофрированного шланга. Штуковина была прозрачной, но Саша увидел ее в какое-то мгновение так четко, что даже испугался. Стоило ему сдвинуться с места, впрочем, как видение исчезло. Он осторожно, по дуге обошел кровать, стараясь не входить в ту область, где торчала трубка, и выглянул в окно, пытаясь определить, куда она ведет, но на фоне пестрой стены больницы ничего не увидел.

— Что там? — спросил Тим. Саша не ответил — не хотелось обсуждать увиденное при посторонних. Он вернулся на прежнее место, вновь присмотрелся — и снова увидел странную конструкцию. И тут же содрогнулся от отвращения — трубка была… живой? Теперь Саша явственно увидел, что она шевелится… пульсирует, чем-то напоминая тварь с Катиной кухни. По ребристой поверхности «шланга» ритмично пробегали вздутия, словно… словно по ней что-то качали, выкачивали насосом. И вела эта трубка, или даже щупальце — за окно, на улицу, без сомнений.

— Я… выйду, — пробормотал Саша и кинулся наружу. В дверях он услышал торопливую фразу Тима «Сонь, повернись-ка, я тебя сфоткаю на память», и чуть не споткнулся — что за абсурд? Но думать было некогда — парня охватил азарт. На улице находился кто-то или что-то, тянувший из девушки… что, энергию? Жизнь? Может быть, та самая тварь, с которой он уже встречался…

Он пронесся по коридору, щелкнул по кнопке лифта — лифт ехал мучительно долго, пришлось по лестнице… И, уже выбегая из больницы, Саша почти лицом к лицу столкнулся с Фаридом.

- Привет, — несколько растерянно произнес тот, видимо, пытаясь, вспомнить, откуда он знает этого странного парня, который сейчас уставился на него с отвисшей челюстью.

- А… да, привет, — пробормотал Саша. Он, не веря своим глазам, разглядывал геолога. Неужели все так просто решается? И энергию из девушки выкачивает ее собственный друг? Но это отвратительное «щупальце»…

- Эй, чувак, я тебя помню, ты Саша, — радостно сказал кто-то сбоку. Саша повернулся и увидел всю остальную компанию… или не всю, но, в общем, лица были знакомые. Геологи обосновались на лавочке во дворе больницы, и сейчас кто-то — ах да, точно, Лена-трансвестит или кто она там — радостно махал ему рукой.

- И ты к Соньке? День ведь неприемный, слышал?

- Ага, — не стал отпираться Саша. — Я не знал.

Он медленно отходил в сторону от дверей, освобождая себе путь к отступлению. Фарид следил за ним взглядом, будто о чем-то подозревая, и Саша чувствовал себя словно под дулом пистолета. И никаких «щупалец» сейчас он не видел.