Особо одарённая особа. Дилогия. - Вересень Мария. Страница 29

День отводился на приведение себя в порядок. Ну а вечером торжественная часть: праздник в честь окончания бесовской недели, вручение нам выигранных денег и обмахивание Аэрона крыльями Калины публично. Ради такого события старшекурсники даже упросили учителей доверить им актовый зал. Учителя кинулись за советом к директору, и тот мудро рассудил, что ученики пусть лучше надираются в стенах Школы, зато потом не надо будет никого искать по буеракам, выслушивая претензии жителей близлежащих сел и деревень.

Лейя разложила перед собой косметику, ленты и заколки. Решительно заглянула в зеркало и с видом воина, бросающегося в атаку, схватилась за кисть для макияжа. Я и Алия со смешками наблюдали за ее приготовлениями. Мы пока ограничились обеспечением соответствующего наряда. Алия вытащила черные в обтяжку штаны, расшитые по бокам бисером, сапожки с небольшими заклепочками на отворотах и длинную серую рубашку с такими же бисерными вышивками по рукавам и подолу, надела даренный Аэроном пояс и с чувством выполненного долга уселась на кровати, затачивая нож и звеня серебряными пластинками в шевелюре. У меня выбирать было не из чего, поэтому я втиснулась в платье, которым одарил меня Аэрон, и с тоской воззрилась на сапоги. Лейя накрасила один глаз и сурово уставилась им на мои ноги:

— Тебе нужны туфли.

— Где я их найду?

Алия фыркнула, туфель у ней отродясь не водилось. Лейя поставила свою босую ногу рядом с моей и вздохнула:

— Мои, наверно, великоваты будут. — Она хитро прищурилась. А мы стельку потолще положим! — и начала рыться в своем сундуке с азартом собаки, выкапывающей кость.

— Вот! — триумфально потрясла она черными туфельками с широкими лентами, которые должны обвиваться вокруг лодыжки. Я прикинула размер каблуков и пробормотала:

— Лучше я босиком пойду. — Но Лейя уже не слушала, натягивая обувку на мои ноги. Цокнула языком, увидев, что туфли великоваты. Без церемоний вытащила из моих сапог стельки и положила внутрь, приказав:

— Засовывай ноги! — затянула ленты и довольно улыбнулась.

— Первый раз вижу туфли с меховыми стельками, — фыркнула Алия.

Я сделала несколько шагов. Каблуки оказались на редкость устойчивыми, так что ноги не подворачивались.

Лейя принялась измываться над другим глазом. Я походила по комнате туда-сюда, чтобы привыкнуть к обуви. Лейя, вплетая в волосы изумрудную ленту, пообещала:

— Сейчас я возьмусь за твои волосы.

— Heт!!! — Я в ужасе схватилась за голову.

Безжалостнее парикмахера, чем Лейя, представить просто невозможно. Прически у нее, конечно, получались что надо, но какие муки нужно было ради этого перенести! Однако Лейя была неумолима и усадила меня перед зеркалом. Я жмурилась и подвывала, пока она терзала мою встрепанную шевелюру. Алия перестала точить нож и, ухмыляясь, слушала мои стенания. В результате получилось очень даже неплохо.

— Аккуратно уложенный сноп, — резюмировала Алия. Лейя гневно вопросила:

— А до этого что было?!

— Неаккуратный сноп, — фыркнула подруга.

Я, радуясь, что мои волосы еще при мне, отвалилась от зеркала. Моя прическа никогда аккуратностью и не отличалась! Лейя, недовольно пыхтя, застегнула платье пронзительно-зеленого цвета и повертелась перед зеркалом, оглаживая ткань на бедрах. Я попробовала повторить за ней эти движения, но чуть не упала с каблуков. Алия захохотала и, сунув нож за сапог, спросила:

— Идем?

Мы стали спускаться по лестнице. Перила уже были обвиты гирляндами, а на стенах размещены фонарики с короткими свечками внутри.

— Девочки, — я, вдруг спохватившись, остановилась, — а как справляют последний день бесовской недели?

Алия поправила пояс и сказала:

— Сначала будем плакать, что официальный разгул нечисти прекращается.

— Боюсь, я не смогу выжать по этому поводу ни слезинки, — забеспокоилась я.

— А ты просто подвывай, это как представление, — с усмешкой сказала подруга. Мы обе посмотрели на мавку, зная, что уж ей-то никакого труда не составит маленько поплакать. Алия, спускаясь вниз, продолжила рассказ дальше:

— Потом принесем жертву…

— Чью?! — Я покрылась мурашками.

— А, — Алия легкомысленно махнула рукой, — любую. В том году крысу приволокли. Большую такую, противную. Я как раз с отцом о месте в Школе договариваться приезжала, ну и попала на этот кошмар. Эта крыса потом, живя под лестницей, половину Школы перекусала, отрываясь за доставленные унижения. Пока Феофилакт Транквиллинович не избавился от нее при помощи крысиного яда.

— Так крыса осталась жива? А ты говоришь, «жертва».

— Верея, это как игра. Никому неохота проводить обряды Древних, они всем уже надоели, но традицию надо соблюдать. Вот и будем делать вид, что верны заветам предков.

Я успокоилась, и мы спустились на первый этаж, прошли по вестибюлю, неярко освещенному высокими толстыми черными свечами, и направились по коридору к актовому залу. Мимоходом глянули в зеркала, все трое удовлетворенно хмыкнули и пошли на гул голосов и вкусные запахи.

— Рыжая! — Химка была настроена благодушно. Она сидела на подоконнике, болтая когтистой голой ногой. — Кого бы ты хотела видеть в роли жертвы?

— Феофилакта Транквиллиновича, — не задумываясь, ляпнула я и прикусила язык.

По коридору приближался упомянутый объект, одетый во что-то напоминающее черную рясу с красно-золотой окантовкой. Прозрачные стекла очков он сменил на темные. Торчащие черные волосы и короткая бородка придавали ему вид настоящего беса, залезшего в сутану священника. Директор был занят беседой с Аэроном, который был во всем черном, отчего рассыпавшиеся по плечам светлые волосы казались еще светлее, словно выгорели на солнце. Аэрон выхватил меня взглядом из толпы и, ткнув пальцем в моем направлении, громко произнес:

— Вон она!

У меня сразу появилось желание сбежать, уж больно пакостный вид был у этой парочки. Я, сделав вид, что не заметила их повышенного интереса к своей персоне, попробовала затеряться в толпе, но наставник ухватил меня повыше локтя и потащил в полутемный вестибюль. Аэрон, стуча серебряными набойками на сапогах, со злорадной ухмылкой пошел следом. За его плечами покачивались расправленные крылья, и он напоминал ангела смерти.

— Госпожа Верея, — проникновенно начал наставник, когда на пару с вампиром они заволокли меня в гущу экзотических растений в зимнем саду, — у нас к вам маленькое, но очень ответственное поручение.

После этих слов ножки мои чувствительно задрожали. Ох, не понравился мне его вкрадчивый тон!

— Вам предоставляется возможность изобразить жертву на праздничном обряде.

Я вздрогнула и попятилась, но уткнулась в Аэрона, который перекрыл выход из зимнего сада.

— А почему именно мне выпала такая честь? — возмутилась я, пытаясь удержать зубы от веселой чечетки.

— Госпожа Верея, — голосом, которым врач успокаивает смертельно больного пациента, проговорил Феофилакт Транквиллинович, — вы же в некотором смысле, не совсем нечисть, а значит, идеально подходите на эту роль и придадите ей, так сказать, правдоподобия.

Меня прошиб холодный пот, роль беззащитной жертвы меня совершенно не привлекала.

— И что мне нужно будет делать? — понимая, что наставник все равно добьется своего, спросила я. Феофилакт Транквиллинович посмотрел на меня поверх очков и весело закончил:

— Ничего, просто ведите себя естественно.

Аэрон хохотнул и хлопнул в восторге крыльями.

— Феофилакт Транквиллинович! — позвали из коридора, и показалась встревоженная летавица Делия. — К вам из Конклава магов, дожидаются у вас в кабинете.

Я застыла, а наставник быстрым шагом удалился за Делией.

— Ненавижу магов, — пробормотала я, забыв про Аэрона. — Интересно, что им тут нужно?

— Может, просто с праздником поздравить или ингредиенты для заговоров взять, — подал голос Аэрон, напомнив о своем присутствии. — Да и не толпа их там, а всего один.

— А ты откуда знаешь?