Врата Ада - Извольский Сергей. Страница 16

Выдохнув, я быстро взмахнул гладиусом.

Небольшой, короткий. Куцый какой-то. Стремный.

Снова взмахнув мечом, я повел плечами и слегка попрыгал. Привычка еще с давних пор, когда готовлюсь к чему-то.

Резко ударил гонг, прерывая все посторонние мысли.

Эта табличка была нестандартной – появившись, она мгновенно истончилась и исчезла. И хорошо – не надо тратить время, чтобы ее смахнуть. Толпа на мгновенье замерла, потом снова зашлась в подбадривающих и требующих зрелища криках.

Щит в левой руке мешал. Реально мешал. Да и штрафы. Но без него страшно, ведь эта железка – единственная реальная защита от мечей Эглая, который уже усмехался, внимательно глядя на меня. Но с места пока не двигался.

Решившись, я слегка освободил руку из ремней и резко дернул, стряхивая щит на песок. Этот жест трибуны встретили нестройными криками.

Вздохнув, я закрыл глаза и снова взмахнул гладиусом. Ощущение, как будто чего-то не хватает в левой руке. В момент, когда гладиус со свистом рассекал воздух, левую руку буквально тянуло, ей реально не хватало действия.

«Тоже меч надо?» – удивился я про себя, открывая глаза.

Трибуны уже гудели от недовольства, и в этот момент Эглай прекратил их гул – мой противник громко и весело засмеялся, развернулся вокруг своей оси, взмахнув четыре раза мечами, приветствуя каждую из трибун. Недовольного гомона больше не было, теперь ответом были сплошь приветственные крики.

Молодец, публика его любит. Публика вообще любит красивые жесты.

Эглай между тем, завладев вниманием толпы, вдруг пошел в мою сторону, все ускоряя шаг, и неожиданно перешел на бег. Бежал он интересно, хотя и быстро, но не как спортсмен-бегун – его ноги взметали песок, все как надо, а вот корпус был повернут вполоборота, и руки не двигались: левая с мечом была выставлена вперед, а правая отведена назад, для удара.

Противнику оставалось пробежать совсем немного, и тут начало происходить непонятное. Эглай, я четко видел, бежал все быстрее, набирая скорость. Но странно – для меня он двигался все медленнее. Вернее – пришло понимание – это я начал воспринимать все быстрее.

– Уааа!!! – страшно выкрикнул Эглай и взвился в прыжке, готовясь обрушиться на меня. Взметнулись мечи, и в этот момент меня непроизвольно кинуло вниз, желтый песок с насаженной на него чашей арены перекрутился перед глазами, и, резко выпрямившись, я по инерции пробежал несколько шагов. Тут же, впрочем, остановился как вкопанный и поспешно обернулся, еще до конца не понимая, что же сейчас сделал.

Ничего особенного не сделал – постфактум пришло понимание, – лишь нырнул под удар и кувырком ушел влево, после взвившись в прыжке и отбежав в сторону. Это даже не я сделал, это тело само сделало. Будто по памяти.

«Как не насадился еще», – с удивлением посмотрел я на гладиус, который по-прежнему оставался у меня в руке. И тут же снова отпрыгнул в сторону, а потом еще и еще – развернувшийся, и вновь бросившийся на меня Эглай с напряженной гримасой на лице наносил удар за ударом, со свистом разрезая воздух. Один из них, казалось, сейчас все же достанет меня – я даже голову вскинул, следуя взглядом за клинком и открывая рот в испуганном крике. Но падающий клинок до меня не дотянулся – снова желтая площадка арены закрутилась перед глазами и, сделав сальто назад, я покатился по песку, опять прытко отскакивая в сторону.

Гладиус в правой руке сидел как влитой, а вот левая по-прежнему была как чужая – даже кисть тянуло слегка, как будто от ощущения утраты. С удивлением я начинал понимать, что у меня довольно легко получается уходить от атак Эглая, причем не убегать, а именно уходить от ударов, еще и практически не поворачиваясь спиной к противнику.

В очередной раз отпрыгнув, уходя от свистнувшего клинка, спиной почувствовал опасность и вовремя присел – над головой тяжело пронесся молот. Огромный, устрашающий – попал бы, голову в кашу разбарабанило. Но из ритма я выбился и рядом уже мелькнул змеей меч Эглая, устремляясь ко мне. Звук столкнувшихся клинков прозвучал для меня громом.

Опять за меня тело все само сделало – направленный в меня клинок я отбил, и тут же крутанувшись волчком в сторону, ударил сам. Но не Эглая, а Хоргоса, гладиатора с кувалдой. В тот момент, когда мой гладиус полоснул по плечу молотобойца, левая рука машинально сама метнулась к нему ударом. Правда, зря – в ней должен был быть клинок, вскрывший бы бок Хоргосу, но сейчас это было просто движение в начале каскада ударов, помогающее удержать равновесие.

Ударов, разрывающих чужую плоть, должно было быть в два раза больше. «Мне не хватает второго меча», – отстраненно понял я, когда отскочил в сторону. У Хоргоса же на несколько мгновений будто красные крылья выросли – щедрые потоки крови из широких ран еще не успели опасть на землю.

Развернувшись, я побежал прочь. И только сейчас снова услышал оглушительный гул арены.

Оказывается, все это время крик вокруг стоял неимоверный, но я на него просто внимания не обращал – слушая лишь свое дыхание и думая только о том, чтобы в меня агрессивными железками не ткнули.

Зрители даже завыли от возмущения, но тональность гула приобрела иной оттенок, когда толпа поняла, куда я бегу. Пока меня гонял по арене Эглай, мы переместились к одной из стен, там, где в ожидании стоял Хоргос с молотом, который не пренебрег возможностью попытаться меня вырубить.

Сейчас я бежал к противоположному краю. Туда, где стоял в ожидании Рутгер, гладиатор со щитом. И мечом. Он, видя мое приближение, было двинулся вперед, но когда я приблизился, остановился, закрывшись своим большим щитом и застыв в стойке с отведенным назад оружием. Меня в это время уже понесло – планку сорвало качественно, и я действовал сейчас в состоянии боевого бешенства. Хотелось кого-нибудь убить.

До последнего мгновенья не знал, что буду делать, когда добегу до Рутгера. Но опять все получилось само – приблизившись на расстояние нескольких шагов, уже видя блеск глаз в узкой прорези глухого забрала, я взвился в прыжке, перепрыгивая противника. Песок мягко ударил в ступни босых ног, взметнувшись при моем приземлении за спиной Рутгера, и я мгновенно развернулся, нанося удар.

«Второго меча очень не хватает», – отстраненно наблюдая, как лезвие гладиуса оставляет за собой широкую красную полосу на спине гладиатора, думал я. Левую руку тянуло желанием сжать в ладони рукоять, через которую можно ощутить, как клинок рвет чужое тело.

Успел нанести два удара, прежде чем Рутгер начал оборачиваться. Был бы второй меч, ударов было бы четыре. Или пять.

Нырнув под широкий взмах меча, я перекатился, вновь оказавшись за спиной гладиатора, и в этот раз, выпрямляясь, обрушил удар ему на шею, после чего толкнул ногой в спину. Не медля, тут же снова набросился на противника, как коршун. Еще четыре удара, и под слитный выдох трибун гладиатор упал.

Уже ощущая дефицит времени, буквально кожей чувствуя приближение Эглая, я прокатился вперед, подхватывая с земли меч поверженного Рутгера. После всех этих перекатов и кувырков почти все мое тело покрывал песок, прилипающий к потной коже.

Когда поднялся, пробежал еще несколько шагов и резко развернулся. Два меча, уже два меча в моих руках слаженно метнулись, отражая выпад примчавшегося Эглая. Отбив один из его падающих клинков, второй я отвел в сторону, еще ногой добавив следом, и, проводив взглядом пролетевшего мимо по инерции гладиатора, прыгнул к только что добежавшему сюда Хоргосу.

Молотобоец двигался тяжело, песок взметался вверх от его тяжелых шагов. Но когда гладиатор встретился со мной глазами, лицо его перекосила гримаса и он, заревев, поднял молот.

Опять я удивил сам себя – поймав взгляд Хоргоса, подался всем телом вперед, одновременно отведя широко расставленные руки с мечами назад. Невольно сделал то, что еще вчера проделал с Таскером – мысленно метнувшись вперед, своей волей и жаждой убийства буквально смял, растоптал, растерзал в клочья сознание Хоргоса. Он замер с искаженным гримасой лицом и со вскинутым молотом да так и остался стоять.