Взрослые игры (СИ) - Архипова Анна Александровна. Страница 19

«Надо успокоиться. Акутагава прав. Он, черт возьми, всегда прав!… Он принципиально не может ошибаться… Успокойся, Юки. Прими и отпусти, как отпустил родителей. В конце-концов, такова судьба всех…»

- Ты прав, давай лучше отвлечемся, - согласился Юки, переведя дыхание. – Так будет лучше. Только не спрашивай меня про то, почему у меня такое настроение и всё.

- Хорошо. Ты умница, - улыбнулся Акутагава. Он снова подозвал официанта, чтобы повторить заказ и прибавить к нему легкие деликатесы. Потом прибавил: - Тогда сразу скажу новость. Она тебя заинтересует, я точно знаю.

- Новость? Какая?

- Она касается учебы. В следующем году я поступаю в университет, что подразумевает под собой не только вполне осёдлый образ жизни, но и мой выход в свет - я имею в виду высшее общество – и, как следствие, внимание «желтой» прессы и тому подобное. Чтобы все прошло гладко, мне нужно для вида закончить публичную школу – и получить стандартный диплом, а не с пометкой «экстернат». Поэтому, если говорить кратко, я снова поступаю в школу, сразу после зимних каникул… Я знаю, что ты бы тоже не отказался от возможности посидеть за обычной партой. Так ведь?

- Мы с тобой пойдем в школу? – удивился Юки.

- Да. В один класс. Забавно, да, Юки? Будет почти как раньше, в «Масару-Мидзухара», за исключением общежития и разных классов, - Акутагава снова протянул руку через стол, но не прикоснулся к юноше, а раскрыл ладонь ему навстречу. Он хотел, чтобы в неё Юки в ответ вложил свою руку. – Совсем как в самом начале, Юки. У нас с тобой. Да?

Это был многозначительный вопрос, Юки понял это. Акутагава предлагает ему попробовать начать с начала – вновь обрести себя, освежить чувства, забыть прошлые разногласия и недомолвки. Акутагава не хочет, чтобы их отношения окончательно развалились. И он иносказательно спрашивает Юки: «Ты ведь не хочешь, чтобы это на самом деле произошло?»

Юки закусил губу.

«Хочу ли я этого? И да и нет, Акутагава. Да - потому что я устал от наших странных отношений, похожих на запутанный шпионский роман. Нет – потому что люблю тебя, потому что хочу тебя вопреки всему… Но я не знаю, что у тебя на самом деле на уме!.. Как ты отблагодарил Ива за хорошо сделанную работу? Я ведь тоже следил за новостями – когда случайно узнал, что он летит в Бангладеш освобождать заложников. Ив даже перевыполнил обещанный план: вместо четырех дней – три, вместо двух жертв - только одна; двадцать девять живых душ… Я смотрю в твои глаза, Акутагава, и без конца гадаю – спишь ли ты с Ивом или нет?…»

Акутагава ожидал от него ответа, не спуская с него пристального взгляда. И Юки невольно – в который раз! – подпал под влияние его глаз, похожих на опасные омуты. Это было так соблазнительно – попробовать начать всё сначала. Вдруг, это именно то, что им нужно? Вдруг Юки ошибается и всё еще можно вернуть – былое беззаботное счастье, былое волшебство их отношений? Господи, это было бы восхитительно…

Юки вложил свою руку в его ладонь и ответил:

- Да…

Школа действительно внесла разнообразие в их жизнь. По утрам Юки и Акутагава одевали униформу, собирали ранцы и спускались к автомобилям, в которых их ждали Тэкесима и Ботаник. Телохранители вновь притворялись школьниками, дабы повсюду сопровождать Акутагаву - что служило нескончаемым предлогом для шуток-прибауток, вроде:

- Тэкесима, ты выглядишь как великовозрастный дебил, - говорил Ботаник. – Сколько раз ты должен был остаться на второй год?

- Столько же, сколько и ты, длинноволосый придурок. Впрочем, я не против, чтобы меня считали дебилом, так меньше вопросов задают. Где мои школьные конспекты? Я прямо сейчас же их съем.

Они поступили в городскую элитарную школу, уставом и охранным обеспечением напоминающую интернат «Масару-Мидзухара», только здесь после уроков дети разъезжались по домам. Юки как будто глотнул свежего воздуха – очутившись в толпе галдящих школьников, среди повседневной учебной суеты, он вдруг осознал, насколько сильно на него давили стены роскошного особняка Акутагавы. В школе для Юки все было проще, понятней… Он чувствовал благодарность за эту встряску, отвлекшую его от мрачных мыслей.

Акутагава моментально освоился среди учеников, демонстрируя компанейский характер, и быстро обзавелся сворой друзей-приятелей и табуном девушек-поклонниц. Вместе со всеми учениками юноши бегали в кафе, где пили горячие коктейли, ели мороженое и бездумно болтали. Юки как будто видел того самого Акутагаву, с которым познакомился два года назад – а не того, коего он открыл для себя впоследствии. Казалось, время повернулось вспять… Акутагава весело называл Юки «корешем» - и слегка подшучивал над ним, а окружающие думали, что они просто друзья. Юки почти поверил в то, что трещина в их отношениях стала постепенно уменьшаться. После школы, где они играли роли лучших друзей, юноши ехали домой и там до изнеможения занимались любовью, насыщаясь друг другом. Акутагава рассказывал ему о том, что собирается поступить в университет Киото, и предлагал пойти туда учиться тоже вместе.

В начале февраля Акутагава сообщил Юки, что ему ненадолго нужно уехать в Токио. Всего на несколько дней, сказал юноша, не уточнив все же количество дней и что за дела его ждут в столице. А Юки уже приучился не спрашивать Акутагаву о мотивах его поступков. В отсутствие Акутагавы он продолжал посещать занятия, делать домашние задания, регулярно получая SMS-ки от него. Вечерами Акутагава мог и позвонить.

В субботу пятого февраля, когда Юки сидел в полутемной спальне на полу и смотрел телевизор, у него привычно запиликал мобильный телефон. Юки приложил трубку к уху и сказал:

- Поздновато ты, уже одиннадцать.

- Извини, у меня была куча дел, - хмыкнул в трубке Акутагава. – Я возвращаюсь в воскресение. Как ты?

- Нормально, - ответил Юки. – На улице снег идёт.

- Да? А в Токио погода ясная.

- Спокойной ночи, Акутагава.

- Спокойной ночи, Юки.

Юки положил мобильник на пол и горько улыбнулся, подумав: «Странно. Кроме погоды нам не о чем поговорить друг с другом…» Он переключился на канал, где шла американская мелодрама 80-х годов. На экране пышногривая Бэт Мидлер, сидя в прачечной, спрашивала свою лучшую подругу: «Так как ты думаешь, я по-настоящему талантлива или так, в меру?»

Юноша не услышал, как за его спиной осторожно приоткрылась дверь, а затем тихо щелкнул замок. В сумраке, слегка развеваемым мерцанием телевизионного экрана, вошедший человек, одетый в черное, двигался бесшумно и быстро. Юки не успел даже пикнуть, как ему зажали рот и с силой вывернули за спину руку. Горячие губы прикоснулись к его уху:

- Юки, Юки, Юки… Какой же ты неосторожный! – усмехнулся Ив, выкручивая, почти ломая, ему запястье и заставляя юношу глухо застонать от боли. – Разве я не ясно дал тебе понять четыре месяца назад, что не хочу видеть тебя рядом с Акутагавой, а? Ты или слишком тупой или чересчур упрямый, раз так цепляешься за него. Что первое, что второе меня раздражает, понимаешь?

- Гм-мн… - зло замычал в ответ Юки, будучи не в состоянии ему сопротивляться.

- Хочешь обозвать меня как-то? Ладно, я уберу руку от твоего рта, только не вздумай орать, - сказал зеленоглазый юноша. – Если ты хоть чуть-чуть повысишь голос и сюда прибегут твои бодигарды, мне придется хорошенько им всыпать, и я не о дамских пощечинах говорю сейчас. Я не думаю, Юки, что ты хочешь увидеть, какими способами я могу расправиться с ними, и сколько при этом крови из них выйдет! На данный момент у меня нет намерения препарировать кого-либо, я просто зашел к тебе в гости, но, если ты меня вынудишь… Кивни, если согласен с условием.

Юки кивнул – у него всё равно не было другого выбора. Ив освободил его рот, оставив белеющий отпечаток на и без того побледневшей коже Юки. Руку же он продолжал безжалостно выкручивать.

- Мразь и дрянь! Отпусти! – процедил сквозь зубы Юки пытаясь хоть как-нибудь отодвинуться от тесно прижавшегося к нему Ива.

- А в чем дело? Тебе сие не по вкусу, да? Тебе больно совсем как девчонке? - под хваткой Ива хрящи в руке Юки предупреждающе затрещали, и с губ юноши снова слетел сдавленный стон. Ив с удовлетворением вслушался в тот звук. – Так мне отпустить тебя? Хорошо, отпущу.