Я не могу без тебя (СИ) - "listokklevera". Страница 10

Открыв глаза утром, в первый момент Сергей не понял, где он находится. Все тело почему-то затекло, правой руки вообще не чувствовал. Вместо родного ортопедического дивана было ощущение, что он лежит на твердой лавке. Он повернул голову и встретился взглядом с внимательными серыми глазами парня, который крепко держал его за руку, причем двумя руками.

Когда глаза их встретились, Диме показалось, что он утонул в этих голубых озерах, дыхание остановилось, а сердце его оторвалось и стало стремительно падать в бездонную пропасть. Никогда в жизни он не испытывал подобных ощущений, даже дикая боль в животе приглушилась. Сергей услышал тихий вдох парня, выдернул у него свою руку и поднялся:

— Ты как себя чувствуешь? Позвать врача? И скажи, наконец, как тебя зовут.

— Дима.

— Так как ты себя чувствуешь, Дима?

— Очень больно, особенно там, где трубка.

— Какая трубка?

Дима откинул простыню, поднял больничную рубаху, и Сергей увидел тоненькую трубочку, выходящую из под марлевой наклейки на области шва, и идущую в, лежащий на постели, герметичный пластиковый контейнер с раствором.

— Охуеть!

Сергей раздвинул кровати и поставил на место стул, тумбочку трогать не стал, пошел к двери. Дима тут же дернулся:

— Куда ты?

— Медсестру приведу.

В ответ испуганное:

— Не уходи.

«Вот блядь». Сергей подошел к Димкиной кровати и нажал кнопку вызова:

— Если сейчас никто не придет, я сам схожу и сразу вернусь.

Но к счастью медсестра пришла и не с пустыми руками. Сергей увидел на подносе, принесенном ею, шприцы, флаконы с лекарствами, сверкающие хромированной поверхностью инструменты. Она начала радостно щебетать над Димой.

— Очень пить хочется.

— До вечера нельзя, сейчас измеряю температуру, сделаю уколы и поставлю капельницу, как раз до обхода прокапает. Она-то и будет утолять твою жажду.

Сергею сразу захотелось оказаться подальше отсюда, и он тихо двинулся к двери. И тут же слабый голос вдогонку все с тем же вопросом:

— Куда ты?

— Сейчас приду.

Не успел выйти, как дверь открылась и вошла вчерашняя санитарка с судном в руках, прикрытым белой тканью. Пропустил ее в палату и выскочил в коридор. Сходил в туалет, умылся, правда, вытереться было нечем – полотенце осталось в палате. Прогулялся к кабинету Анны Сергеевны, как оказалось, еще пока закрытому. Включил телефон, позвонил Косте, Эдику и бабушке. Хорошо было бы позавтракать, но почему-то никто не предлагал, а еще лучше было бы съездить домой на пару часиков. Но как оставить этого болезного, если он все время цепляется за руки и не хочет ни на минуту отпускать? Сережа пошел в палату, а там медсестра уже отключала капельницу:

— …через полчасика обход, тогда и поменяем повязку. Тимур Максимович посмотрит, даст назначения. Брат сказал, когда документы привезет?

— Сказал, что прямо сейчас приедет.

— Хорошо, как раз обход закончится, пока он доедет. Ну всё, ждем врача, — сестричка улыбнулась и вышла.

Сергей увидел, что на листе в рамке на Димкиной кровати появилось: «Серебров Дмитрий, 17 лет». Фамилия была знакома, но где он ее слышал, вспомнить не мог. Вообще к Диме накопилось много вопросов. Сережа подошел и присел на стул возле Димы, тот тут же взял его за руку, переплел пальцы. Сергей попробовал высвободить «пленницу», но Димины глаза сразу наполнились вселенской обидой:

— Эй, ты чего? Отпусти.

— Не могу, мне без тебя плохо.

— Да я тут причем? Тебе плохо, потому что у тебя живот порезанный и температура. Какого черта ты вообще на нож тот кинулся? Вот приедут родители и будут с тобой сидеть. Ты ж им уже позвонил, как я понял?

— Я брату звонил. Нет у меня родителей, мама умерла, а отец нас бросил, когда я еще маленький был.

Пока Сергей соображал, что тут можно сказать, его «догнало» недовольное:

— Где ты был так долго?

Когда вечером Вадим приехал с работы, то с удивлением и беспокойством узнал от Кати, что Димы так и не было дома до сих пор, и телефон у него отключен. Катя сообщила, что обзвонила их общих школьных друзей, а так же нескольких ребят с танцев, чьи телефоны у нее были, но никто его не видел.

— Господи, только этого не хватало! – Вадим растерянно смотрел на сестру.

Та подошла, обняла:

— Братичек, мне страшно, с ним же не случилось ничего плохого?

— Даже думать о таком не хочу, — он обнял Катю, повел в комнату, усадил на диван, сам сел рядом и прижал ее к себе, — где ж он может быть? Почти одиннадцать уже. Может в милицию позвонить?

— Я звонила, просто, чтоб проконсультироваться. Дежурный сказал, что заявление о пропаже человека можно написать хоть сейчас. Но раз ему 17 и он только несколько часов, как ушел из дома, то скорее всего его и разыскивать никто не начнет раньше, чем через 10 дней, а то и месяц может пройти.

— Что?! Но они обязаны!

— Обязаны, ха. Ладно, Вадик, не хочу даже пересказывать всего, что он мне наговорил, типа «не для протокола», сказал, поищите у друзей или в баре. А сейчас среди задержанных такого нет, но добавил, что сведения не сразу вносятся в компьютер.

— Боже, Катя, что же делать, а если с ним что-то все-таки случилось? – Вадим не представлял, как он переживет еще одну ночь в розысках, — может больницы обзвонить?

— Я звонила в несколько, но везде в приемном покое говорят, что в этот промежуток времени подходящего под описание парня не доставляли. Вадичек, может он решил так наказать нас? Из-за того красавчика, что тебе приглянулся. Сидит сейчас у кого-нибудь из танцевальных своих знакомых и дуется на нас.

— Я буду только рад, если это так.

Двойняшки были не просто семьей для Вадима, они были смыслом его существования, он был готов отдать за них, не задумываясь, свою жизнь, свою кровь по капле: только бы с ними было все хорошо, только бы они были живы, здоровы и благополучны.

Не успел, опешивший от такой наглости, Сергей ответить, как дверь в палату открылась и медсестра, глядя на Сережу сказала:

— Иди скорее завтракать, это нужно делать до врачебного обхода. Столовая на третьем этаже.

Поднимаясь на завтрак, Сергей размышлял о том, какой идиот придумал сделать столовую на третьем этаже: ведь, наверняка, прооперированным больным, даже, если им уже можно ходить, подниматься сюда тяжело.

В столовой было совсем немного завтракающих, за одним из столиков сидел вчерашний солдатик – любитель глотать иголки, который увидев Сережу, стал усиленно махать рукой, призывая сесть рядом с ним. Сергей подошел к раздаточному столу, но ничего хорошего там не увидел: переваренные овощи, каша-размазня. Ему споро накидали всего в тарелку, вручили кусок черствого хлеба и стакан с компотом. Сел за ближайший столик, тут же со своей посудой к нему подсел солдатик:

— Привет. Я тебе махал, не видел?

— Это что? – спросил его Сергей, показывая вилкой на бесформенный серый комок в своей тарелке.

— Котлетка паровая, она вкусная, ешь. Оно все на вкус намного лучше, чем выглядит.

После завтрака, отвязавшись у дверей палаты от иглоглотателя, Сергей вошел внутрь, но увидев происходящее, хотел рвануть назад. Но мужчина с седыми волосами, наблюдающий за перевязкой, махнул ему, чтобы заходил. Зрелище багрового рубца и трубки, торчавшей из отверстия под швом, было угнетающим, и Сережа мог только порадоваться, что он учится на факультете информационных технологий, а не в медуниверситете, куда его настойчиво толкала бабушка.

— Теперь понимаю, ради кого ты живота своего не пожалел, — улыбнулся Диме врач и повернулся к Сергею, — а ты, раз родственников пока нет, проследи, чтоб защитник твой никакой еды-воды не принимал. Ему можно будет не раньше десяти вечера воду дать и то – один глоточек, через 30-40 минут еще один. И так в течение ночи по одному глотку один стакан, и еще один завтра. Все понятно?

Сергей кивнул, недоумевая про себя. Вот с какой стати он должен ночь не спать, поить этого горе-героя водой? Врач, дав еще несколько назначений, вышел. Медсестра, закончив перевязку, за ним. Дима выглядел совсем измученным, Сергей подошел к нему и сел рядом. Тот сразу протянул руку навстречу, Сергей взял в свою, сжал: