Сумерки - Глуховский Дмитрий Алексеевич. Страница 6

Что за время моей поездки проводники нашли то, чего мы не увидели в начале: одна из каменных статуй божков, стоявшая уже среди деревьев и под их листвой, оказалась вся густо покрыта засохшей кровью, которую не смыло дождём, потому что идол был прикрыт листьями деревьев. И что подумал на индейца Гаспара Чу, заподозрив его в предательстве, и хотел приказать схватить двух остальных, но прежде чем успел это сделать, меня подозвал сеньор Васко де Агилар, стоявший на небольшой поляне чуть поодаль от главной. И что на этой поляне стоял большой квадратный камень с углублением посередине и желобками, отходящими от него к краям; и что на этом камне лежал наш проводник Гаспар Чу, и одежда с него была снята, и его грудная клетка рассечена и раскрыта, и сердце его было изъято и пропало.

Что, договорившись ничего не рассказывать солдатам, запретили делать то же проводникам под страхом виселицы, и поспешно покинув это место, и не оглядываясь на него, двинулись снова на юго-запад»

За окном шумел дождь, но, в отличие от сухого сезона на Юкатане, для октябрьской Москвы в этом ничего необычного не было. Я с надеждой перевернул последний лист, ища там начало следующей главы. Тщетно: там было только нарисовано, кажется, от руки, и довольно неумело, одной линией, странное существо. Это был уродливый человечек с длинным носом, сидящий, вытянув ноги и уперевшись в них одной рукой. Другая была выставлена вперёд и повёрнута ладонью вверх; с шеи свисало ожерелье с привязанным к нему талисманом. Под картинкой стояла подпись «Chac». Этого слова я не нашёл ни в одном словаре, ни той же ночью, ни на следующий день, когда подчищал и редактировал текст в библиотеке, перед тем как сдавать его в бюро.

Когда всё было готово, я обозначил рисунок в переводе его схематичной пародией, снабжённой оправдательной надписью «Рис.1», так и оставив название непереведённым. Аккуратно уложив листы в папку, ещё раз бросил взгляд на последний из них, прежде чем закрыть её. Уродец на картинке торжествующе улыбался. Я поскорее защёлкнул латунный замок и начал одеваться.

На моём столе лежали две одинаковые стопки бумаги: два экземпляра переписанного начисто и набранного перевода второй главы книги, названия которой я пока не знал, но собирался выяснить в ближайшее время. Один из них я положил в пакет вместе с кожаной папкой. В моём контракте нигде не было сказано, что я не имею права оставить себе копию.