Красная линия (фанфик Сумерки) (ЛП) - "WinndSinger". Страница 150

Был красивый майский день, и индейцы празднуют на фестивале Пау-Вау. Мне нравится их культура. Мирное племя Сиу… их поверья. И я люблю Танцы с Волками. Боже, как это глупо звучит. Проехали…

Нас привлекла красивая музыка. Не индейские песнопения и не воинственный клич. Казалось, это флейта, но она не была похожа на что-либо, что я слышала раньше.

Мы нашли источник музыки, – красивые высокие индейские войны дули в особенные флейты, сделанные из бамбука или чего-то похожего. На них были яркие, потрясающие костюмы и головные уборы.

Это было похоже на песню о любви, или мне так казалось. В ней была глубокая грусть, и я чуть было опять не начала думать о завтрашнем дне. Эдвард держал меня за руку и поцеловал её, пока мы стояли, не двигаясь, не в силах оторваться от тоскливой мелодии.

Позже мы набрели на танцующих и поющих воинов. Нам объяснили, что они делают это перед битвой, молятся духам свыше… просят у них силы и храбрости… и скорейшего возвращения домой.

Эдвард и я обменялись хитрыми улыбками, пока смотрели как мужчины танцуют и молятся. Они разрешили любому желающему присоединиться к танцу вокруг костра. Мы решили рискнуть. Нам понадобится любая помощь завтра. Эдварду там, куда он пойдет… и мне там, где я останусь.

Уверена, мы выставили себя полными придурками, но мы старались изо всех сил. Эдвард выглядел великолепно во время этого… Я чувствовала себя задницей, и это не игра слов.

Так как мы присоединились к танцу, нас наградили индейскими именами. Старик с трубкой мира в руках посмотрел на Эдварда, после того, как дал имя пяти людям перед ним. Он строго посмотрел ему в глаза и молчал около минуты.

Я уже почти испугалась, что он может прочитать мысли Эдварда и узнать, что мы занимались анальным сексом этим утром. Я упаду замертво, если он назовет его «Трахающий в Задницу».

Но наконец он произнес, «Тебя сложно разглядеть с первого взгляда».

«Я знаю», – сказал он странным тихим голосом, «Мне жаль. Я пытаюсь исправить это».

«Я называю тебя… Освобождённый Орёл», – сказал старик, и мне захотелось поцеловать его. Эдвард просиял. Он выглядел таким гордым. Идеальное имя. Интересно, этот мужчина на самом деле видел это в его глазах?

«Спасибо», – он улыбнулся, как мальчишка, словно бы он только что получил ключ ко всему миру.

Он отступил в сторону, и я стояла перед мужчиной и улыбалась ему самой любящей улыбкой, которую только могла изобразить. Я начала благодарить его, и он быстро дал мне имя.

«Я называю тебя… Бесконечный Голос», – сказал он, и Эдвард громко хохотнул, «Боже, этот парень хорош, Белла. Надо Эммета сюда привести».

«Не как оскорбление», – заверил он, положив руку на моё плечо, «Твой голос обладает силой. Твой голос – лекарство. Ты лечишь… всегда… этим голосом».

Черт, он хорош. Верю.

Теперь, когда мы стали индейскими воинами, мы решили разукрасить наши лица. Мы были детьми, развлекались, и делали всё, что хотели. Я постоянно поглядывала на Эдварда, пока ему разрисовывали лицо рядом со мной.

Нам сказали, что это тоже расскажет нам о нас.

На лице Эдварда была черная линия под глазом, которая шла ровно вниз. Они сказали, что это слеза. Он очень долго плакал, сказала женщина. Под другим глазом слезы не было, потому что теперь он прекратил плакать. Так же его губы были очерчены белой и черной линией. Эта женщина сказала нам, что его губы в плену. Он не говорит того, что должен. Белая линия символизирует то, что он хочет сказать, но черная показывает, что он всё еще не дает волю языку… но он должен заговорить, если хочет освободить свои слова.

Моё объяснение тоже было классным. Мои глаза были обведены холодным голубым цветом, и это значило, что я вижу вещи, которых не видят другие глаза. Наверное, это значит, что я смотрю в душу человеку, как и положено психиатру. На моей щеке был символ целителя, и мои губы были выкрашены в белый цвет, потому что я говорю правду и произношу вещи, которые убивают печаль.

«Я никогда не была на таких фестивалях», – сказала я Эдварду, когда мы сидели под навесом и ели индейскую еду, «Обычно я проводила выходные дома, постоянно читала. Они всё сказали настолько правильно, это даже пугает».

«Точно!» – ответил Эдвард, и я снова улыбнулась, его лицо было таким милым в его раскраске, «Когда он назвал меня Освобождённым Орлом, я чуть в обморок не упал».

«Это было потрясающе», – согласилась я, «Я чуть не разрыдалась».

«Я свободен, Белла», – он посмотрел мне в глаза, «И то, что я пойду туда завтра, ничего не изменит. Я не буду по-настоящему принадлежать ей, когда вернусь. Я просто буду играть роль».

«Я знаю, Эдвард», – я отпила колы из своей баночки, «Я просто так боюсь за тебя. И мне нужно идти в колледж завтра. Будет весело. Я уже пропустила два дня. Уверена, у меня достаточно домашних заданий, которые отвлекут меня от беспокойства о тебе».

«Хорошо, что у тебя есть занятие», – сказал Эдвард, «И я хочу, чтобы ты проводила время с Розали и Элис. Проводите вместе время после учёбы, занимайтесь вместе. Я не хочу, чтобы ты была одна. Вообще-то может тебе стоит остаться у кого-то из них, пока меня не будет. Просто для безопасности».

«Не знаю… может быть», – я пожала плечами, мне хотелось остаться в нашем доме. Теперь там так много хороших воспоминаний… я уже не могу представить квартиру без того, чтобы видеть Эдварда повсюду. Хотя из-за этого мне наверно будет еще тяжелее быть там одной.

«Белла… Ты же не будешь… помогать Чарли…? Я имею в виду, я надеюсь, ты не будешь сидеть с ним в машине и слушать, что происходит в клубе?»

Я прищурилась. Во-первых, мой отец никогда бы не позволил этого. И во-вторых, не думаю, что я достаточно сильна для того, чтобы слушать крики Эдварда, когда ему причиняют боль, и быть неспособной что-то сделать с этим. За это я чувствовала себя трусихой… и в то же время, мне хотелось быть частью всего этого, быть хоть как-то рядом с ним эти несколько дней.

«Нет», – грустно сказала я, «Я не приглашена».

«Мы просто хотим, чтобы ты была в безопасности».

«Я знаю», – вздохнула я, начиная ненавидеть это всё больше и больше. Чарли будет говорить мне только то, что он посчитает правильным. Он не расскажет мне деталей. Ненавижу быть «защищенной». Это значит, что тебе не достаточно доверяют, чтобы пустить тебя в первые ряды.

Эй, я руководитель операции по спасению Эдварда от Рэйвен. Мне можно доверять! Я крутой коп!

Позже, пока гуляли, мы наткнулись на прилавки со всевозможными вещами. Я купила Эдварду красивое ожерелье с когтём медведя на кожаном шнурке. Это ожерелье для воина, надев его, воин несёт с собой в битву медвежий дух. Ему понравилось. Он гордо надел его.

Мне понравилась эта штука, – рэйнстик ^{note 129}. Длинная деревянная палка, с красивым рисунком наверху, и когда ты переворачиваешь её, бусинки внутри падают, и это звучит так, словно внутри палки идёт дождь. Это напомнило мне о той ночи, когда я под проливным дождем сказала Эдварду, что люблю его. Так что это был мой подарок от Эдварда. Я чувствовала себя властной колдуньей весь остаток дня с этой штукой.

Когда солнце начало опускаться, мы оба притихли. Мы проделали замечательную работу сегодня, веселились весь день, ели, танцевали и целовались… но день быстро подходил к концу. Наступал вечер. Наступало… завтра.

Эдвард даже не был в настроении для мороженого, и я не давила на него. Мы наелись до отвала, так что ужин был не обязателен.

Мы поднялись в квартиру, прошли в спальню, держась за руки, и легли на одеяла, глядя друг на друга в лунном свете, осторожно прикасаясь друг к другу, не произнося ни слова. Для меня это было, словно бы мы запоминали друг друга перед разлукой.

«Давай не будем сегодня заниматься любовью?» – прошептал он, и, казалось, моё сердце разбилось. Он больше не хочет меня?

«Это слишком тяжело сегодня», – объяснил он, гладя меня по щеке, «Я просто… могу я просто… прикасаться к тебе?… смотреть на тебя?»