Красная линия (фанфик Сумерки) (ЛП) - "WinndSinger". Страница 30

Я решила попробовать сделать что-нибудь сейчас, хотя у нас не было интервью.

– Эдвард… – я пыталась говорить вежливо. – Что, если я скажу тебе… нет, с этим не всё в порядке? Я хочу, чтобы ты остался здесь весь день и не вставал с этого стула. Ты сделаешь это?

– Да, – сказал он, даже не раздумывая, слизывая масло с большого пальца и кладя бутерброд на стойку. – Ты хочешь, чтобы я был одет или раздет?

Я резко выдохнула, давая ему понять, что я поражена. Я раскрыла рот в шоке. Но он выглядел так, будто всё было нормально.

– Что? – спросил он, немного улыбаясь.

На этот раз я не смогла улыбнуться в ответ. Я чувствовала такой приступ жалости к нему, что просто не могла выдавить улыбку.

– Пять часов, Эдвард, сидеть на стуле, не двигаясь, – проинформировала я его, медленно проговаривая слова.

– Это легко, – он пожал плечами. – Мне не трудно, если это то, чего ты хочешь.

– Значит, я хочу, – повторила я. – Я не имею права говорить тебе такие вещи, никто не имеет права. А ты должен сказать мне, что собираешься делать то, что хочешь, и что я не могу приказывать тебе. Ты потеряешь деньги, если я прикажу тебе оставаться дома. У тебя будут неприятности с боссом. Это тебя не волнует?

– Это неважно, – он снова пожал плечами. – Сейчас я принадлежу тебе и ты управляешь моими действиями. Если ты скажешь мне сделать что-то, я сделаю это. Здесь неважно, что я чувствую. Я здесь для тебя, Белла.

– Я управляю? – я запнулась, не в силах закончить предложение.

Я должна успокоиться, я должна сохранять спокойный внешний вид, не важно, что он говорит. Это сердцевина психиатрии – не реагировать так сильно, это может оттолкнуть пациента. Но я нарушала правила. Я забочусь о нем и злюсь на него за это поведение, эти слова. Но я должна слушать то, что он думает, даже если это БЕЗУМИЕ.

– Белла, твой тост остынет, – он попытался сменить тему.

– Подожди, – я посмотрела на него. – Эдвард, я не хочу, чтобы ты играл роль, ладно? Я хочу, чтобы ты был собой следующие две недели. Начиная с этого момента, если ты что-то чувствуешь, если тебе что-то не нравится, или хочешь что-то сказать, я хочу, чтобы ты говорил это и делал это. Ты можешь сделать это для меня?

– Что ты имеешь в виду? – он выглядел сбитым с толку. – Играть?

И да, Спанч Боб всё еще был включен, но он не обращал на него внимания, так что я продолжила.

– Я знаю, ты должен играть роль в какой-то степени, когда ты делаешь то, что делаешь для жизни, – начала я легко, оставаясь расслабленной. – И может спустя какое-то время ты стал этим жить… как будто ты привык к этому и очень скоро у тебя даже не останется собственной воли. Понимаешь? То есть… какое ТВОЁ мнение? Чего ТЫ хочешь? Как, например, прошлой ночью, когда ты опустился и поцеловал мою ступню, почему ты сделал это?

– Это было здорово, – он смотрел на меня, отвечая быстро, без колебаний, честно.

– И ты остановился. Почему? – спросила я, надкусывая тост, чтобы он не расстраивался.

– Ты сказала мне, – сказал он, неожиданно так невинно для меня.

– Но если ты хотел, почему просто не сказал «нет, Белла, я хочу целовать твои ноги и буду делать это»? – спросила я.

– Нет, – его взгляд потяжелел. – Я не хочу, чтобы ты злилась на меня.

– Но если ты –

– И потому что, ты владеешь мной, – оборвал он, добавляя следующую причину.

– Эдвард, ты личность, – продолжала я невозмутимо, хотя мне хотелось орать на него и встряхнуть его. – Никто не может владеть кем-то. Ты не в моей власти. Ты помогаешь мне с диссертацией, и также помогаешь мне с… другими… вещами. Но я не владею тобой, Эдвард. Я знаю, многие люди относятся к тебе так. Но ты должен знать, что на самом деле я не владею тобой. Понимаешь?

– Я понимаю о чем ты говоришь, Белла, – неожиданно он говорил с полной уверенностью. – И я ценю твоё отношение ко мне. Но ты забыла кое-что. Ты заплатила мне 20 тысяч долларов. Следующие 13 дней ты владеешь мной. Если ты скажешь мне сесть, я сяду. Если ты скажешь мне есть собачий корм, я буду есть. Если ты сделаешь мне больно, я всё еще останусь здесь. Я продал себя тебе, Белла. Я утратил все свои слова. Вот, что значит быть ш—

Он остановился, но я знала, как он хотел назвать себя. Я должна долго работать над ним. Не думаю, что я способна спасти его. Мой первый пациент. Моя первая любовь. Да, черт возьми, я люблю его. Я такая дура. Как я могла влюбиться за один день? Ах да, семь оргазмов.

– Не злись на меня, пожалуйста, – он почти умолял, также как и его глаза. Он закончил с посудой и вытирал руки.

Боже, послушать только как он боялся моей злости. Он хочет удовлетворить каждого. И он ужасно испуган, когда не получает одобрения. Это из-за его родителей. Они никогда не уделяли ему времени и никогда не поощряли его, и он боится, что это же произойдет с каким-нибудь человеком, с которым он пересекается в жизни. И это значит, что он сделает что угодно, что ему скажут, пока он получает похвалу и благодарность. Эдвард… я хотела плакать.

– Я не хочу спорить с тобой, Белла, – он медленно подошел ко мне сзади. Его руки обвились вокруг меня, и он прижал меня к себе. Его руки двигались под моими скулами как крылья ангела. Он поцеловал меня в висок и сказал: – Я отвечу на все твои вопросы, я обещаю. Я попытаюсь. Но я боюсь, как ты будешь смотреть на меня после того, как узнаешь все обо мне. Я буду противен тебе.

– Нет, не будешь, Эдвард, – я погладила его по руке. – Ты красивый. Ты никогда не будешь противен мне.

Он поцеловал меня в щеку, и его руки заскользили вниз по моим, наши пальцы переплелись, он опустил подбородок на моё плечо.

Он молчал долгое время, и мне уже пора на занятия. Я не злилась на Эдварда, я просто хотела, чтобы он прекратил смотреть на себя, как на вещь. Как на игрушку, раба, танцора. Это займет больше времени, чем 2 недели, чтобы заставить его увидеть это. Но у меня есть только 2 недели.

Я ненавидела мысль о том, что Эдвард уйдет от меня и отправится принадлежать какой-нибудь суке, которая заставит его есть собачий корм и сидеть обнаженным на коленях перед дверью. В основном потому, что я знала, что он сделает это, если ему заплатят. Я хотела знать, как он попал в эту жизнь, что превратило его в то, чем он является сегодня, какая боль сломила его дух так сильно.

Я должна закатить рукава и приступить к работе. Нужно задать тяжелые вопросы. У меня нет времени НЕ спрашивать его о его чувствах из-за того, что я влюбилась в него. Даже если он разозлится на меня, я должна пытаться помочь ему и пробиться через его стены.

Если я не справлюсь, и с ним случится что-то ужасное в чьих-то руках, я никогда не прощу себе этого.

– Ладно, Эдвард, – я поцеловала его руку. – В два часа наше интервью. Если ты опоздаешь, ничего страшного. Но попытайся быть вовремя.

Он позволил мне встать и протянул мне мой рюкзак. Я положила в него блокнот и ручку и застегнула молнию.

– Иди по своим делам сегодня, – я повернулась к нему и посмотрела в его глаза. Он выглядел таким хрупким. – И мы поговорим, когда я приду домой. Хорошо?

И он улыбнулся и расслабился. Это потому, что я не злюсь на него?

– Да, Белла, – согласился он, используя свою фирменную фразу. – Спасибо.

Я не была уверена, за что он меня благодарил, но всё равно сказала: – Всегда пожалуйста.

– Увидимся позже, – я почти дошла до двери, но потом развернулась, глядя, как он наблюдает за мной.

– Иди сюда, – улыбнулась я, не в силах сопротивляться этому лицу.

Он подошел ко мне, улыбаясь, взял моё лицо в руки и перед тем, как прикоснуться ко мне губами, промурчал: – Ты вспомнила.

– Как будто я могла ЗАБЫТЬ поцеловать тебя на прощание, – сказала я, чувствуя его губы, идеально влажные и мягкие, гладкие, как горячая вода. Он такоооой вкусный.

Он подарил мне глубокий, сотрясающий землю поцелуй. Я должна читать ему нотации почаще перед тем, как уйти.

Наконец, он освободил меня, возможно надеясь, что мы всё еще друзья. Я должна подождать секунду, чтобы перестать дрожать, перед тем как пойти к двери.