Пока светит солнце - Конторович Александр Сергеевич. Страница 26

А обзор сверху действительно был хорош! Если бы не дымные столбы на горизонте – так даже и красив! Оглядевшись, Ракутин ещё больше утвердился в своем решении – артиллерию и пулеметы надо было размещать именно здесь! Он хорошо помнил недавний бой у самолета и представлял себе, что может наделать орудие на хорошей позиции. Тут никакой танк не пляшет – не тот коленкор! Стрелять по цели снизу вверх – всегда неудобно. А орудие будет бить вниз, по хорошо различимым целям. Правда, хороших наводчиков не имелось… но, кто его знает? Полковник ведь обещал решить вопрос с подмогой?

А второй пулемет разместили на скате небольшого пригорка – аккурат, напротив холма. Резонно предположив, что любой отступающий от орудийного огня противник, первым делом постарается от него укрыться, капитан прикинул – а где он будет это делать? За скатом дороги, больше просто нет мест. Лезть к реке – самоубийство, да и толку с этого? Все берега и само русло с холма простреливались. Хоть и невелика возвышенность, а всё-таки… Вот напротив возможного укрытия и отрывали сейчас свой окоп пулеметчики. Спасибо старшине – у него в отделении таковых было трое. Двое сейчас копошились на холме, обустраивая там «максим», а ещё один, получив себе в помощники бойца посообразительнее, осваивал трофейное оружие. Алексей несколько раз показал ему, как работает «МГ-34». Дав из него пару очередей, боец кивнул – порядок!

Первые два часа пост у моста откровенно маялся бездельем – на дороге никого не было видно. А потом…

Сначала к реке вышло несколько одиночных бойцов. Некоторые с оружием, но большинство с пустыми руками, а двое так и вовсе – даже без ремней. На приказ остановиться они отреагировали сразу же, а появление капитана-пограничника даже заставило их принять какое-то подобие строевой стойки. Опросив отступавших красноармейцев, Алексей уяснил – они все из одной части. Инженерный батальон. Занимались строительством укреплений. К вечеру 22 июня их лагерь атаковали немцы. С ходу, на машинах и мотоциклах, поддержанные легкими танками. Засыпали опешивших бойцов пулями и, ревя моторами, стали сгонять их в одну кучу. Оружия у саперов не имелось, только у командиров были пистолеты. Нечастый огонь всё же свою роль сыграл – потеряв несколько человек, немцы стали осмотрительнее и действовали уже не так быстро. Хотя и в долгу тоже не остались – пулеметы ударили прямо по толпе. Спасаясь от пуль, бойцы бросились врассыпную, и некоторым удалось-таки уйти. Темнело, и преследовать беглецов противник не стал.

Резонно решив не испытывать судьбу, уцелевшие бойцы не стали возвращаться к лагерю, а двинулись к своим. Поскольку, единого мнения – куда идти, не было, они вскоре разбрелись по сторонам. Небольшая группа, натолкнувшись на раздавленные танками несколько автомашин, частично вооружилась там брошенными винтовками. Но некоторые бойцы, при виде сожженных грузовиков и вовсе пали духом. После жарких споров, группа снова разделилась. Часть, решив выждать, направилась к ближайшей роще. Там они хотели замаскироваться, и выждать – кто поедет по дороге. В зависимости от этого, действовать дальше. Никуда идти они не собирались. А остальные побрели по дороге, рассчитывая встретить хоть кого-нибудь. Им повезло – они встретили бойцов Ракутина.

Переговорив с ними, капитан направил бойцов к Хромлюку. Тот, лукаво не мудрствуя, вооружил их трофейными карабинами, выдал по сотне патронов на нос и отправил помогать своим бойцам – рыть окопы. Резонно рассудив, что уж кто-кто, а саперы сделают это куда как более грамотно. И существенно быстрее. Да и кроме того привычная работа быстро отвлекла тех от копания в собственных мозгах. Из пришедших бойцов надо было выбить страх. Тот, который они успели уже испытать.

Затем к мосту выехала парочка грузовиков – все с ранеными бойцами.

Наскоро проверив документы и заглянув в кузова, капитан махнул рукой – проезжайте! До окружного госпиталя, по его прикидкам, топать надо было ещё около ста километров. Не все могли выдержать такую дорогу – в кузовах имелись тяжелораненые. Но другого выхода не было – и вскоре в вечерних сумерках растаяли очертания уходящих автомашин. В последнюю секунду, через борта перемахнули несколько человек. С различными ранами – но, не слишком серьезными. Если бы не бинты, так и не поймешь, что раненые.

– В чем дело, товарищ сержант? – хмуро спросил у старшего из них Алексей.

– Так как же быть, товарищ капитан? Мы сейчас по госпиталям, да на простынках чистых лежать будем, а ребята без нас тут все и закончат? Войны-то и не видели! Самолет нас обстрелял, ребятам, вон, снаряд, непонятно откуда, прилетел… так и не выстрелил никто ни разу… обидно!

– А приказ?

– Так не приказывал нам никто в госпиталь ехать! Перебинтовали, сказали – садись! Мы и залезли в грузовики…

Пополнение оказалось разношерстным, связист, трое пехотинцев и, что самое ценное – два артиллериста! Говорливый сержант с перевязанной рукой, оказался наводчиком.

– Я, товарищ капитан, как пушку у вас увидел, думаю – всё! Вот он, случай-то, и подвернулся! Третий год в армии, так ни разу по врагу и не пальнул! Вернусь домой, девки засмеют!

– Стрелять сможешь? Пушка-то – трофейная!

– Смогу, товарищ капитан! Что ж тут такого необычного? Знакомая игрушка. Стреляли из такой, да и не раз!

– Смотри, сержант, тебе виднее! Я-то, ни разу не артиллерист, так что из меня здесь советчик плохой. Ну, а раз знаешь, да ещё и сам вызывался – принимай пушку!

– Есть, товарищ капитан! А снаряды имеются?

– Этого добра – полгрузовика. Стреляй – не хочу!

Забрав своего товарища – тот оказался заряжающим, сержант понесся на холм.

Пополнение тоже вооружили трофейным оружием, артиллеристу старшина выдал даже автомат.

А потом… потом по дороге потянулись люди. Здесь уже всё было вперемешку. Ехали машины с каким-то невоенным грузом – их Ракутин разворачивал в тыл, сейчас было не до снабжения магазинов ширпотребом. К фронту, держа интервал, стройными колоннами проследовали два пехотных батальона – им уже поставили задачу и в поводырях там никто не нуждался. Глядя им вслед, Хромлюк только головою покачал.

А импровизированная оборона понемногу стала приобретать очертания чего-то более-менее понятного. Закончили рытье ячеек у моста и начали соединять их ходами сообщения. Завершали оборудование позиций на холме. Вернулись «музыканты» – привезли с собою два грузовика со снарядами и в свою машину перегрузили четыре десятка ящиков с боеприпасами. Патронов стало много, и удовлетворенный старшина сразу же посадил бойцов набивать ленты к «максиму». Кроме того, в грузовиках отыскалось немного продовольствия, что было особенно ценно. А самих «музыкантов», оставив их под командой своего лейтенанта, отправили на холм. Там народу не хватало, вот пусть они и усилят эти позиции. Даже учитывая отсутствие у Малышева боевого опыта, наличие командира на этой позиции должно было поднять дух у бойцов и придать им уверенности.

Отловив Хромлюка, капитан поставил ему задачу – накормить людей! Каким угодно образом – но, накормить!

– Деревня здесь рядом есть – туда заглянуть надо! Нате вот, – Алексей вытащил из планшета пачку денег (полученный перед вылетом оклад за два месяца), – купите, в крайнем случае. Когда ещё там чего пришлют…

К пяти часам Ракутин охрип и проголодался. Чуть не сорвал голос в бесконечных разъяснениях и приказах. Да, в этом конкретном месте ему удалось создать хоть какое-то подобие нормально работающего подразделения, а что творилось там, где до сих пор громыхали разрывы? Он не знал, но никакого энтузиазма по этому вопросу не испытывал. Судя по рассказам идущих оттуда людей, порядок, как таковой, там вообще отсутствовал. Управление войсками (судя по словам бойцов) было потеряно почти сразу. А приходившие приказы, демонстрировали полное непонимание обстановки командованием. Сколько-нибудь организованное движение войск по дорогам было тотчас же прервано.

– Самолеты, товарищ капитан… – вытирая пот со лба забинтованной рукой, поведал ему молоденький боец. – Так и висят в небе, так и висят… И откуда их только набрали такую кучу? Чуть только собрались мы, а он – раз! Бонбой! Так всех и раскидало по сторонам… Витьке, товарищу моему, ногу вовсе оторвало. А он сидит, да на меня смотрит… и руками так – быстро-быстро перебирает… так и помер.