Пока светит солнце - Конторович Александр Сергеевич. Страница 56

Распорядившись отогнать в сторону и хорошенько замаскировать грузовики, капитан выставил боевое охранение и в сопровождении двух бойцов, направился к обнаруженной машине.

«Итак, что мы имеем? Стекла в машине разбиты и на водительском месте – кровь. Водитель убит? Или ранен? Кровь есть и позади, на пассажирском сиденье. Тоже водитель, или уже кто-то другой? Мотор… Отъездился мотор – радиатор пробит в трех местах. А что в машине есть интересного? Пачка карандашей? Не аргумент… у кого угодно такие быть могли. Банка ваксы? Тоже…

Что ещё интересного в машине есть? Инструменты – это старшине, он им применение найдёт. Старая кожаная куртка – водителя, надо думать, вон, рукав почти оторван. Кожаный несессер – о, вот это уже точно, пассажир забыл!»

Надпись на приклепанной металлической пластиночке свидетельствовала о том, что указанный предмет был подарен «тов. Лужину Д.П. в день сорокалетия».

Значит, Лужин. Д.П. – надо думать, Дмитрий Петрович – тот самый полковой комиссар.

Стало быть, машину полкового комиссара нашли, осталось за малым – отыскать его самого…

При более тщательном осмотре окружающей местности обнаружили и водителя, точнее – его могилу. На наспех насыпанном холмике была воткнута в землю фанерка с надписью карандашом – «Красноармеец Лихонин П.В. Погиб в неравном бою с фашистами. 30.06.1941 г.»

А на кармане куртки, изнутри, есть надпись чернильным карандашом – Лихонин. Точно, водитель здесь похоронен.

Тридцатое… позавчера. Позавчера они были здесь.

Ещё раз осмотрев машину, Алексей ножом выковырял пулю из спинки сиденья – девятимиллиметровая, как у него самого в пистолете. И в немецких автоматах – точно такие же используются.

– Бойцы! По округе посмотрите – тут ещё убитые должны быть!

Через полчаса нашли и этих.

Трое немцев – мотоциклисты, даже очки на касках есть. Оружие отсутствует, карманы пустые. Трупы обнаружились в промоине, заваленные сверху ветками. Если бы не богатый опыт пограничной службы – так и прошли бы мимо этого места.

Один немец получил пулю в грудь – стреляли почти в упор, даже китель на груди был опалён пороховым выхлопом.

Оставшиеся двое были подстрелены в спину – уже из винтовок, одного вообще пробили навылет, это уж точно, не пистолет.

И что можно сказать теперь?

Трупы немцев спрятали и мотоцикл увели. Зачем, если собирались уходить? В смысле – трупы прятать зачем? Только время терять!

Однако – спрятали.

Значит, причина на то имелась.

– Лемешев! Дуй к отряду – бери десяток бойцов! Будем искать! Здесь они где-то, не могли далеко уйти!

Отослав бойцов на поиски, Ракутин призадумался. Что-то не сходилось… Группа полкового комиссара должна была обследовать подбитые танки, это факт. Но танков поблизости никаких нет. И спрятать их здесь – весьма затруднительно. Значит, прячут что-то другое… что же?

Размышления капитана прервал выстрел. Один. Что-то не слишком большое… пистолет? Нет, на «ТТ» не очень похоже. А вот на наган… Ещё выстрел! Точно, наган!

Перепрыгивая через ямки и промоины, Алексей рванул в ту сторону.

Бежать пришлось недалеко, уже через несколько десятков метров из травы ему призывно замахали рукой.

Ракутин пригнулся и присел рядом с прижавшимся к камню бойцом.

– Что такое? Кто стрелял?

– Оттуда откуда-то, – указал тот рукой. – Только мы на гребень поднялись, он и шарахнул.

– Попал в кого-нибудь?

– Нет. Тот ещё стрелок… Мы его уж и окликать пробовали, мол, свои! Но молчит, стервец… не отвечает…Только привстал я из травы – он вдругорядь пальнул!

– Ладно… Вы тут обождите пока, только огня не открывать! Ещё меня ненароком зацепите. Передай по цепи приказ!

– Слушаюсь, товарищ капитан.

– На вот, фуражку мою сбереги. Потом заберу.

Так, этот тип пальнул по появившимся на гребне холма фигурам. Почему, именно сейчас? Не видел? Стало быть, он где-то впереди. А что у нас там? Ложбинка там имеется. А после неё опять подъем, достаточно крутой, кстати говоря… Так что неведомый стрелок просто так отсюда не уйдет, на такой крутизне он быстро не побежит. Мишень…

Взяв круто вправо, капитан отошел метров на пятьдесят в сторону и теперь находился у неизвестного на левом фланге. Почему на левом? Ведь со спины зайти лучше? Верно. Но любой человек этого и боится в первую очередь. И всякий звук со спины воспринимает изначально, как опасный. А вот сбоку, да ещё слева, куда так просто повернуть ствол, он опасности ожидает не так уж и настороженно – уверен, что успеет быстро на неё среагировать. Но тут его подстерегает другая неприятность. Если вправо он просто вытягивает руку с оружием и стреляет, то, чтобы пальнуть влево, ему придется перевернуться на бок! Если он лежит. А он не стоит – заметили бы! И если этот деятель не левша… и не сидит в окопе… да много ещё всяких «если». Но с такими мыслями – лучше дома сидеть! Некогда рассусоливать – работать надо!

Ракутин абсолютно не сомневался в том, что сможет обезоружить этого человека. Со своим немалым опытом подобных стычек с нарушителями и прочими нехорошими товарищами, он имел все основания так полагать. Оттого и не волновался, даже оружие не доставал. Не может там сидеть кто-то серьёзный. Они у побитых немцев оружие взяли, так что же стрелок палит из револьвера? Автомат-то или винтовка – куда как убедительнее! Но он их не использует. Не умеет? Или не может? И в том и в другом случае – противник не слишком опытен.

И взволнован…

Проползши около тридцати метров в направлении стрелка, капитан теперь был абсолютно в этом уверен.

Ибо со своей позиции слышал дыхание неизвестного. Тот дышал как-то с присвистом, нервно и дергано. Боится, милок… ну, да его понять можно. А он правее лежит… возьмём-ка и мы в сторону. Иначе, прямо в лобешник ему и выпремся…

Ещё метров пять… Алексей теперь полз медленно-медленно, буквально по сантиметру. Хорошо помогал ветерок – шуршал травой, неожиданными порывами наклоняя её в разные стороны. Именно в такие моменты продвигался и капитан.

Ещё порыв, ещё чуток вперед…

Среди травы мелькнуло что-то инородное. Плечо в военной форме. В нашей, что, уже само по себе неплохо. Хотя, и не факт – те субчики у моста, даже и документы соответствующие имели, не говоря уж про обмундирование.

Снова засвистел над головою ветер, и ещё несколько сантиметров выиграл Ракутин.

А вот с этой позиции видно ещё кое-что. А именно – ногу. И не просто ногу, а ногу женскую. В форменном сапоге невеликого размера. Смятую юбку тоже видно, но уже не так хорошо.

Итак, стрелок – женщина. Вот и объяснение того, почему она не использует другое оружие – попросту не умеет. Впрочем, чтобы пальнуть в упор, особых талантов и не надобно.

Осторожно, стараясь никак себя не выдать посторонним звуком, капитан потащил через голову ремешок планшета. Отчего ж он не оставил и его, вместе с фуражкой? Да были мысли…

Оп!

И туго набитый планшет шлепнулся о землю справа от стрелка.

Та, с похвальной быстротой повернулась на звук, выбрасывая руку с револьвером в эту сторону.

Н-на!

Рванулся вперёд капитан.

Удар ногой – и наган отлетел куда-то в сторону.

– Всё, гражданочка, хватит тут цирк с конями устраивать…

– Военврач третьего ранга Крутицкая Аглая Степановна? – повертел в руках удостоверение личности Алексей. – Ну, что ж, товарищ военврач, будем знакомы – капитан Ракутин Алексей Александрович, начальник специальной группы Особого отдела штаба армии. Прошу извинения за то, что так вас по руке пнул, но получить пулю от вас как-то не очень мне хотелось. Держите ваши документы. И рассказывайте, что там у вас приключилось…

– … А связи у нас никакой не было, и что теперь делать – никто не знал… – Аглая отставила в сторону кружку с недопитым чаем и слегка поморщилась – правая рука всё ещё болела. – Одно понятно было – надо как-то со своими встретиться, да и товарища Лужина в госпиталь срочно отвезти. Мы и повезли. В «эмку» на заднее сиденье усадили, я рядом была. Ещё сержант и боец один кое-как туда запихнулись – мы и поехали. А как на горку поднялись – двигатель застучал. Водитель говорит – воды надо долить. Остановился и вылез, стал с мотором что-то делать. Бойцы ведро взяли и пошли воду искать. Ушли куда-то… Я задремала, на стенку облокотилась. Вдруг – выстрел! Потом ещё и ещё! Смотрю, стекла разбитые полетели, а в машину немец лезет! Вытащила наган – и по нему! Солдат за грудь схватился и упал. А тут и на улице стрельба началась… Сижу, на пол сползла, наган наготове держу и жду – вдруг ещё кто-то сунется? А пальба затихла и меня с улицы окликают – это бойцы подошли, те, что за водой ходили. Там двое немцев оставались – так они их того… в общем, отбились. И мой фашист, в которого я попала, тоже умер, недолго он прожил после этого-то…