Двойной удар - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 23

- Он посадил моего сына, где тот умер в тюрьме.

- За что посадил? - с интересом спросил я.

- Он принародно ругал его за жадность и корыстие. Ему дали плетей и отвели в тюрьму. Там другие узники избили его. Сын умер кашляя кровью. Я не один такой, много горожан и из пригорода Кырыма пострадала от этого жадного индюка.

- Сочувствую. Я думаю, мы можем помочь друг другу…

Уплатив покупку, я вышел из-под навеса и, покрутив головой, убедившись, что наблюдателей все также не видно, направился вниз по улице. Теперь я слега изменил фигуру и походку. Стал сгорбленным, и начал подволакивать ногу.

Абрам, как звали хозяина лавки, рассказал мне о начальнике стражи все что знал. Где живет, где его рабочее место. По каким улицам ездит. Даже где прятался, когда был бунт. Информация была очень даже к месту, до этого я хотел прихватить патруль, и допросить выжившего на эту тему. Нет, патруль я все равно допрошу и вырежу, нужно же убедиться, что лавочник не врал, и не наводит на меня стражу.

Теперь я был один из многих на улице Кырыма, мне это честно говоря не очень понравилось. В облике богатого боярина мне нравилось больше. Известность такая хорошая штука, что просто удобно. Идешь по улице, так прохожие увидев тебя сразу же прижимаются к стенам. Не дай Аллах, чтобы непонятный, а оттого опасный русский заметил тебя.

Теперь же приходилось продираться через толпу. Почему то тут преобладала игра, толкни соседа, пока я шел к дому начальника стражи, то отбил все плечо, сталкивая с дороги таких же наглецов, оставив за спиной десяток костерящих меня горожан. Забавная у них игра, не сразу, но мне понравилось. Надо будет почаще в таком виде гулять по городу.

Тут совсем рядом с поворотом, за которым и находился нужный мне дом, кто-то ухватил меня за плечо и, хорошо, что чуть выше локтя, за низ кольчуги не взялись, а то вся маскировка слетела бы, и, развернув, рявкнул в лицо:

- Куда так торопишься?! К Аллаху?! Смотри, кого толкаешь! - показал остановивший меня стражник на пытавшегося встать дородного мусульманина в дорогих одеждах и перепачканном пылью халате. А я что виноват, что он перся посередине не особо широкой улицы, отчего прохожим приходилось прижиматься к стенам, боясь даже задеть этого толстяка.

- Стража! - завизжал он, наливаясь краснотой: - В тюрьму его. Плетей!

- Я случайно, - заканючил я, подобострастно кланяясь то стражнику, то толстяку: - Меня хозяин за лекаркой послал.

Причина такого поведения была в десяти стражниках, что вышли с улицы, где находилась моя цель, вот и пришлось менять планы. Прорваться то я тут прорвусь без проблем, но будет слишком мало времени и много шума. Раз не получилось, зайдем с другой стороны. Где может быть Силантий, если жив конечно? В тюрьме, вот туда и отправимся.

Ухватив меня под локоть, стражник, грозно покрикивая на окружившую нас толпу, повел меня к центру старой столицы. Кстати сочувствовала толпа в основном мне, интересно кто этот толстяк?

До тюрьмы пришлось топать минут тридцать. Можно было быстрее, но этот идиот потопал через вещевой и продовольственный рынок, что в старом районе. К тому же нас там пытались ограбить, заметив, что по поясу стражника прошлась чужая рука, я обернулся и посмотрел на парня лет шестнадцати с рукой в повязке.

Поняв, что его обнаружили, воришка тут же скрылся с кошелем стражника. Проводив его внимательным взглядом, мысленно хмыкнув, никак не думал что снова встречу его. Лица воришки, когда впервые попал на рабский рынок, я не видел, но сломанную руку вспомнил. Этот был воришка, зуб даю.

Кстати, пока мы шли, я заприметил, что чем мы ближе к цели, тем больше стражников патрулирует улицы.

Когда мы вышли на площадь, моего конвоира окликнул один из таких патрулей:

- Что Ханиф, поймал русского двуручника? - спросил старший патруля, в отличной кольчуге. Блин, это была одна из моих кольчуг, что оставались в повозке. Все, хана им. За свое добро я любому горло перегрызу.

- Конечно, не видишь то ли? - поднял он мою руку и потряс как куклу, от чего я споткнулся от неожиданности.

- Ха-ха-ха. Когда будешь получать золотой от мурзы Агдаль-оглы, вспомни обо мне. Я знаю, где лучшие русские рабыни. Они такие ласковые.

- Я тоже знаю, - недовольно буркнул стражник, продолжая тащить меня дальше, не обратив внимания, как я вытираю рукавом мокрый лоб.

"Гады! Шутники долбанные! Не могли другое время найти для приколов. Я чуть не сорвался полосовать их всех тут", - мысленно простонал я, костеря весельчаков.

Мой рывок мог быть последним, я конечно неплохой сабельник, но на площади было около сорока стражников. Они могли банально задавить меня массой. Мелкими группами они были мне не страшны, но масса это сила.

Меня несколько забавляла ситуация с тем, что меня вооруженного с ног до головы тащили к себе в нору. Просто так я бы хрен туда попал без большой бучи, а тут сами ведут.

Мы подошли к большому двухэтажному зданию, штукатуренному, но не покрашенному. От чего оно имело коричневый-серый цвет. Маленькие окна с округлостями сверху, стекло в основном своем не имели, а были закрыты плетенными рамами.

Пройдя мимо трех стражников, что негромко болтали у служебного входа, мы через ворота попали во двор, там я заметил наш пустой тарантас. До сих пор запряженный коняшка, лениво отмахиваясь хвостом от мух, уже накидал приличную кучку навозу. Давно стоит.

Во дворе было пусто, однако я продолжал идти за стражником, с интересом стреляя глазами туда-сюда, стараясь не крутить головой. Лишнее внимание к моей персоне мне пока было не нужно.

Пройдя мимо главного строения, мы подошли к другому зданию, одноэтажному, судя по махоньким проёмам на уровне земли забранным решеткой, это и была тюрьма.

Потянув на себя дверь, стражник вошел внутрь таща меня за собой.

- Ханиф, кого ты на этот раз притащил? - спросил вышедший из боковой комнаты толстый стражник в измаранной маслом броне. Он держал в руках глиняную кружку и, отхлёбывая, вопросительно смотрел на моего сопровождающего.

"Начальник смены? А что, вполне может быть. Большая связка ключей на поясе, кинжал, дубинки не вижу, должно быть еще что-то для усмирения узников. Что-то не летальное", - прикинул я, рассматривая новое лицо.

- Этот медун, толкнул уважаемого Абиль-абыя.

"Медун" на местной фене приравнивается к нехорошему человек - редиска. Это конечно мой перевод, не обидный. В действительности же означало сын ишака, точно не скажу.

- Ого. Сам старший дознаватель? Как всегда, плетей и в камеру к бандитам для развлечения?

- Он так и велел, - равнодушно пожал плечами мой сопровождающий.

- Это мы быстро, - хмыкнул тюремщик и, повернувшись, заорал куда-то вглубь темницы. К сожалению, куда, было не совсем понятно, света не хватало, но часть перил ведущей вниз лестницы рассмотреть я успел: - Орг, шайтан тебя побери, тут тебя работа ждет!

Кроме всего этого шума как фон слышались голоса из той комнаты, откуда вышел тюремщик и стук игровых костей, изредка прерываемыми возгласами радости или огорчения. Видимо остальные убивали время за игрой.

- Орг? Он же плохой кат, - поморщился мой сопровождающий.

- Наоборот хороший, одним ударом до кости, - возразил тюремщик, поворачиваясь к шуму на лестнице. Там топал кто-то явно тяжелый.

- Орг, что там с этим русским? Сказал? А то мурза очень ждет сведений.

- Орет, кричит, но видимо действительно ничего не знает, - удивительно тоненьким голосом ответила массивная фигура палача.

"Вот урод, это он про Силантия! Значит, жив ещё!" - взбешенно подумал я. Пора было действовать.

Как только в мою руку упал стилет, вытряхнутый из ножен на руке, я взмахнул им вгоняя острие в глаз своего сопровождающего, одним слитным движением выдернув оружие сделал шаг к палачу, который на удивление быстро среагировал бросившись ко мне, вогнал стилет в горло и не вытаскивая его просто отступил в сторону пропуская мимо массивную тушу столкнувшуюся с стражником что меня привел, но еще даже не начинал падать. После чего подскочив к тюремщику, ударом кулака в висок вырубил его и, под шум падения двух тел, палача и стражника, ворвался в комнату отдыха, где находились еще четверо тюремщиков. Тут я работал уже кинжалами, саблями не размахнёшься, да и доставать их с этим балахоном проблематично.