Ледяная Королева (Трилогия) - Ахмедова Майя Саидовна. Страница 86

— Нравится ей искать приключения на свою… поясницу — черт бы с ней, а мы-то при чем?!

— Ворх!!!

— Что — Ворх?! Разуй глаза, высочество! Ее милые шалости с каждым разом все интереснее заканчиваются, а ты — «сю-сю, сю-сю, девочка, Звездочка…»!

Тут мое терпение окончательно пришло к выводу, что все-таки пора уже лопнуть. И всех обрызгать!!! Я в два прыжка преодолела разделяющие нас метры и обрушилась на продолжавшего щериться Ворха. Как он переживет предусмотренную природой разницу в габаритах и весе между волком (хоть и крупным) и тигром (хоть и не совсем настоящим), почему-то нисколько меня не заботило. Серый хищник, избалованный безразмерностью моего терпения и поэтому никак не ожидавший такой напасти, поскользнулся и рухнул навзничь, а я оказалась на нем верхом. Его передние лапы были прижаты моей мощной грудной клеткой, задние — другой частью, не менее массивной, и упорные попытки взбрыкнуть ни к чему не привели. Остромордая голова была намертво зажата широкими тигриными лапами, а выпущенные до отказа когти недвусмысленно давали понять, что шутки закончились.

Но если кто-то думает, что этот волосатый поганец унялся, то глубоко и далеко заблуждается! Нагло пялясь в мои злобно прищуренные глаза и не обращая внимания на щедрый, во всю возможную ширь, оскал, он продолжал подливать масла в огонь:

— Давай-давай, чего стесняться?! Покажись во всей красе! Пусть он увидит, какая ты есть — вздорная, кровожадная, мстительная и скандальная!!!

До сих пор не могу понять, как только меня не разорвало тогда от возмущения на сотню маленьких тигрят! Зато решение созрело моментально. Вам, ваше серомордие, в пострадавшие герои захотелось, чтобы я потом еще и крайней была по гроб жизни? А вот хрен тебе гнутый!..

Для пущего эффекта пришлось выдержать недолгую, но многозначительную паузу. Что характерно, принц не произнес ни звука, предоставив нам самим улаживать возникшие разногласия. Скорее всего благоразумно давал мне возможность выпустить пар, да и укоротить язык дружку, взявшему на свой мохнатый нос чересчур много, было совсем не лишним. Так что как минимум один благодарный зритель у меня был.

Я умильно сощурилась еще больше и с глубоким звучным урчанием смачно лизнула эту серую сволочь в морду. Первый шок у Ворха прошел после того, как мой горячий и до жути шершавый язык в одиннадцатый раз прослюнявил по его «вывеске», и он попытался было вывернуться с недовольным рыком, но добился только того, что мне пришлось на нем еще и хорошенько поерзать, чтобы сиделось комфортнее. Ему почти удалось подавить невольный взвизг — наверняка в спину впились острые отломки расколовшихся сосулек, — и он обреченно притих под моими лапами, яростно сопя.

Не скажу, что это было такое уж неземное удовольствие — вылизывать чье-то мохнатое грызло, но я прилежно твердила про себя: «Как там бабушка учила? „Возлюби ближнего, как самого себя“? Ох, как я себя люблю! Как же я себя люблю — обожаю просто, в любое время года, при каждой погоде и в каком угодно виде! А эту собаку серую, эту волосатую блохастую брехливую шавку — еще больше! Во много раз больше… во сколько именно? Я и чисел-то таких не знаю!» И продолжала в поте лица — вернее, морды — делать свое темное дело, изредка совсем нешуточно прикусывая жертву своими саблезубыми челюстями — так, для разнообразия…

В общем, к тому моменту, когда этот прикол начал надоедать, волк, тщательно вылизанный против шерсти чуть ли не по самые плечи, больше всего напоминал огромную, основательно промокшую крысу-мутанта. Мне даже самой стало как-то немного тошно смотреть на него, и я втянула когти. Он отскочил подальше и стал с остервенением плеваться, чихать, фыркать и в конце концов принялся, хрипло рыча и шипя совсем не по-волчьи, валяться и кататься в ближайшем сугробе, тщетно пытаясь привести себя в божеский вид.

Я тем временем обратила внимание на давно притихшего принца. Заснул под шумок, что ли? Как же! Его изгнанное высочество скромно заховалось в темный уголок и, прикрыв ладонями лицо, тряслось от беззвучного смеха, да так, что сосульки, свисавшие тонкой обильной бахромой с невысокого потолка пещерки, жалобно позвякивали.

Видимо, не вся еще дурная энергия, столь неосмотрительно разбуженная в темной половине моей души не в меру болтливым соратником, нашла себе применение, потому что ко мне моментально вернулся боевой настрой. Так-так, веселимся, значит?! Я тут, не жалея последних сил, его дружка-раздолбая воспитываю, а он ржет себе, как потомок Буцефала! Ну, держись!..

Моя вторая ипостась еще некоторое время постояла, раздумчиво поводя хвостом из стороны в сторону и наклоняя голову то к одному плечу, то к другому, а потом резким толчком опрокинула навзничь хохочущего теперь в полный голос принца, умостилась верхом и повторила уже освоенную процедуру принудительного умывания. Правда, с некоторыми поправками: когти, например, в ход совсем не пускала, да и вылизывала осторожно, самым кончиком языка, больше предпочитая по-кошачьи тереться о него своей полосатой физиомордией. Попытки Дина увернуться только пуще меня раззадорили — я с устрашающим рыком затеребила зубами ворот его полурасстегнутой рубашки, а потом…

— Ах, вот ты как! Ну все…

И в самом деле — кусать его за нос, хоть и любя, наверное, все-таки не стоило!.. Он в момент оплел меня руками и ногами настолько плотно, словно их у него стало в пять раз больше, и стиснул так, что захватило дух. Я честно попыталась раз-другой вырваться, но безуспешно, и присмирела, втянув голову в плечи, зажмурившись и прижав уши.

— Доигралась, вредная девчонка? Злобная, кусачая, противная зверюка! — Он ухватил меня за пышные бакенбарды и потаскал из стороны в сторону.

Я смущенно фыркнула, потерлась носом о его подбородок и деликатно лизнула в шею. Стальная хватка ослабла, я получила желанную свободу и в придачу звонкий поцелуй в кончик носа.

За спиной послышалось гневное пыхтение оставшегося без внимания волка и приглушенный пространный комментарий на неизвестном языке. Но если он до сих пор такой наивный — это его сугубо личная головная боль! Я, может быть, не самое одаренное создание из числа живущих по обе стороны Границы, только не запомнить пару-тройку десятков наиболее часто употребляемых выражений… да я вас умоляю! А посему сообразить, что именно этивыражения моими спутниками употреблялись крайне редко и никогда раньше в моем явном присутствии, большого труда не составило. Что ж, еще один весомый повод продолжить воспитательный процесс!..

Я одним прыжком вернулась к исходящему желчью волку, плечом сбила его с ног, почти всерьез вцепилась в мохнатый загривок и пару раз основательно встряхнула так, что внутри взъерошенной серой шкуры явственно забрякали кости. Нет, ведь в самом же деле достал!!! И плохонько бы ему пришлось, если бы принц не решил-таки вмешаться и спасти друга детства от перспективы зверского удушения в расцвете лет. Его (волка) счастье, что я так ведусь на ласковую просьбу! А уж ради такихсказанных на ушко слов, на которые не поскупился Дин, можно было и выплюнуть наконец эту пакость из пасти, отвернуться и загрести встрепанную жертву лапой на классический кошачий манер… Для острастки я напоследок подарила недодушенному хищнику обаятельную улыбку повышенной саблезубости, разглядев которую принц на всякий случай оттащил меня за шею в самый дальний от Ворха угол.

— Так, на сегодня и в самом деле хватит междоусобных войн! — Дин сделал паузу и строго взглянул на радостно скалящую зубы меня. — И на завтра тоже, и на ближайшее время! Заняться больше нечем?! Размялись — и хватит!

Интересно, что именно из последних событий он считает разминкой: битву с монстрами, ледокольные работы или воспитательные мероприятия в отношении наглых собачьих родственников?! Я недовольно встопорщила усы, фыркнула и отвернулась — лучше бы своего дружка научил держать язык за зубами! Принц тем временем продолжал, развязывая сумку с припасами:

— Быстро приводите себя в порядок, пока я все не съел, быстро перекусываем и быстро двигаемся дальше. Не знаю, как вас, а меня ночевка в этом леднике мало вдохновляет!..