Мотылёк (СИ) - "Джиллиан". Страница 9

— Монти-и… — тихо позвала Лора, очутившись рядом с ним.

Рот уиверна неохотно дрогнул в усмешке.

— Лора?

Не отвечая, она обошла его и обнаружила его руки скованными за спиной. Нет, кроме книг, она, конечно, насмотрелась и множества фильмов. Но сейчас стояла в растерянности и полном недоумении: она ожидала, что руки Монти будут в наручниках или что они будут связанными. Но такое?… Почему? Каждая кисть уиверна буквально втиснута в металлические пластины, больше похожие на закрытые плоские коробки.

4

Совершенно растерянная, Лора прошептала:

— Что я могу сделать? Хочешь — сядем где-нибудь?

— Неплохо бы, — негромко ответил он.

Она взялась за его плечо и за локоть и, осторожно направляя, повела Монти к дивану, на котором недавно сидела Нея. Он шёл уверенно, зато Лора себя чувствовала так, словно идёт почти на цыпочках и не по твёрдому полу, на котором лишь ковёр смягчает её шаг, а по тонкому стеклу, которое вот-вот предательски хрустнет под её ногами — и она провалится. В пропасть. А внутри горело сумасшедшее желание обнять Монти, вцепиться в него, потому что среди всех остальных в этих апартаментах, несмотря на своё шаткое положение заложника и даже пленника, он производил впечатление очень спокойного.

Остановились. Лора беспомощно взглянула на Монти. Он ведь в металлических штуках на руках, заведённых за спину. Они не дадут ему нормально сидеть на диване! Вконец дезориентированная, что делать дальше, она огляделась.

— Что случилось? Почему мы не садимся? — спросил Монти.

— Вот, — тихо сказал один из мужчин, украдкой оглядываясь на двери, где всё ещё стояли вооружённые люди, то и дело посматривавшие в комнаты, и поставил рядом с диваном стул. — На стул он сможет сесть.

Монти снова мельком улыбнулся, прислушиваясь. Лора ему объяснила, что произошло, и он, кивнув и сделав шаг в нужную сторону, сел сам. Лора же примостилась на самом краешке дивана, рядом с ним.

Почему и-морги завязали ему глаза? Они боятся, что Монти что-то увидит? Или запомнит расположение этих апартаментов в нужной части коридора? Глупо. Это можно запомнить и считая шаги. Монти умный — так и сделал бы.

И… Отпустят ли теперь и-морги её?

А ещё… Как теперь она сможет уйти, если здесь Монти?

Он сидел спокойно, слегка напряжённо, будто вслушиваясь в тихий шёпот, доносящийся со всех сторон. Слушать, наверное, тяжело: повязка закрыла ему и уши. Лора поднялась и, шепнув Монти: «Я сейчас вернусь!», подошла к фонтанчику намочить ещё одну тряпку из тех, что хозяйка уже сама рвала из своей одежды для перевязочного материала: слишком много оказалось тех, кому нужна была хотя бы такая помощь. Сначала женщины хотели прочистить пострадавшим раны косметическими средствами для снятия макияжа, которых здесь было довольно. Знали, что многие из средств на спирту, но, посовещавшись, решили, что там же слишком много парфюма, и неизвестно ещё, как он подействует. Поэтому и решились рвать лоскуты, чтобы раны промывать только водой, а потом уже протирать только настоящим спиртом — коньяком.

Возвращаясь, Лора увидела: уиверн всё ещё сидит на стуле, но развернувшись в её сторону и высоко подняв голову — явно прислушивается изо всех сил. Едва приблизилась, как он тревожно выдохнул:

— Ты куда-то отходила?

— У тебя кровь на лице. Надо стереть. Я намочила тряпку, чтобы легче было.

Она снова села перед ним на диване и принялась осторожно снимать мокрым лоскутом кровь с его подбородка, то и дело промакивая край рта, который, показалось сначала, распух от удара. Но когда кровь исчезла, опухлости Лора не заметила. Пролетел один момент, когда она подумала, что прикосновение к его разбитому рту — это очень интимный жест, и уж потом подумалось, что в такой обстановке любой интимный жест становится лишь жестом милосердия… Только для кого — спросила она себя. Кажется, для неё самой. Надо обязательно что-то делать, а то внутренняя зажатость может прорваться чем-то ужасным… Так, ухаживая за пленником, Лора и смогла начать тихий разговор.

— Монти, а что дальше? И-морги заберут тебя и улетят? Как же ты?…

— Пока ничего не известно. И-морги отличаются психопатичной импульсивностью. Не удивлюсь, если они захотят прихватить с собой пару-тройку человек. Для собственной безопасности. Им это присуще — внезапные решения.

— Они убили Эмиля, — тихо сказала Лора.

— Знаю.

Тряпка в её руках остановилась. Молодая женщина внимательно посмотрела на уиверна и нерешительно спросила:

— Ты разговаривал с Эриком?

— Да.

Она высушила его кожу другим лоскутом и унесла лишние тряпки к фонтанчику. Когда вернулась, Монти спросил:

— Лора, случайно, не знаешь, есть ли здесь у кого-нибудь вирты?

— Я свой оставила в своих комнатах. Вряд ли у кого они здесь есть. Разве только у Милли — у хозяйки этих апартаментов.

— Буду иметь в виду, — пробормотал уиверн.

— Монти… — Она помялась, но любопытство оказалось сильней. — Почему и-морги тебе завязали глаза? И руки закрутили так странно?

Он снова улыбнулся.

— Ты много чего читаешь и знаешь. Я думал — ты поняла.

— Нет. Не поняла.

— Уиверны — частичные метаморфы. Если я буду драться — могу пустить в ход данное мне природой оружие. Поэтому мне сковали руки. А глаза… Принадлежа к уивернам верхнего круга, я умею использовать взгляд, чтобы подчинить живое существо, если оно обладает мало-мальским разумом. Проблема только в том, что я могу проделать это только с одним существом, но не с группой.

— Значит, и-морги знают об этом?

— Знают, — он тихонько улыбнулся. — В далёкой древности, во времена рабовладельческого строя на Уиверне, рабов в большинстве своём мы брали с И-морга. Они воинственны, но очень восприимчивы к нашему взгляду. — Кривоватая ухмылка появилась на его губах. — Из них получались самые послушные рабы.

— Так, значит, всё это произошло… — Лоре не хватило дыхания, когда она поняла, по какой причине страдают все собранные здесь люди, почему погиб её муж.

Монти отвернулся.

— Мне… очень жаль, Лора.

Неизвестно, сколько времени понадобилось бы молодой женщине, для того чтобы понимание переросло в ненависть к уиверну. Только внезапно в соседней комнате раздался безумный вопль. Лору как подбросило на диване. Трудно было сказать, кто кричит — мужчина или женщина. Повскакивали все. И все с ужасом, не решаясь подойти и узнать, смотрели в сторону комнаты, в которой так и не прекращался дикий, надрывный крик. Лора мельком бросила взгляд на Монти. Тот сидел, вытянувшись. Теперь-то он не ухмылялся, а мучительно кривился. От незнания, от бессилия. Мельком же прошло понимание, что Монти, не будь он в таком положении, первым бы кинулся помочь.

Лора выдохнула — он услышал, повернул к ней голову.

— Я — сейчас! — бросила она и побежала в комнату.

Двое вооружённых людей у порога апартаментов насупились, но не входили.

Она почувствовала их взгляды, проследившие, как она выбегает из одной комнаты в другую. Ворвавшись в нужное помещение, Лора увидела, как хозяйка апартаментов катается по полу с тем же звериным воплем, бьётся головой… А вокруг всеобщая растерянность… Нет, не только растерянность. Две женщины, глядя на хозяйку, уже в голос плачут, а третья стоит, прижав ко рту ладони, — и слёзы блестят смазанными дорожками по её лицу. Мужчины стоят ошеломлённые и не двигаются.

Как будто подвижная картинка из книги, которую кто-то вытащил из склада её воспоминаний. Деревянным шагом Лора подошла к хозяйке апартаментов и, нагнувшись над нею, грубо ухватила её за блузку на груди, а когда та, всё ещё воя, приподняла голову, с силой ударила её по щеке.

Ладонь обожгло. Лора не поверила глазам, но бьющееся на полу тело резко опало. Значит, в книгах пишут правильно? Женщина затихла, будто захлебнувшись криком, и безумными глазами взглянула на Лору. А та, всмотревшись в её постепенно яснеющие глаза, встала рядом на колени и обняла её.