Ловец застывших мгновений (СИ) - Кононова Ксения "MidnightLady". Страница 18

— Спасибо.

Тео кивает в ответ, не интересуясь, за что именно я его благодарю. За кофе, фотографии или за то, что он сейчас здесь. Какое-то время мы сидим молча и ни один не пытается нарушить эту тишину. Чувствую, как она смыкается вокруг нас. Давит. Окутывает коконом, сжимая пространство. Не выдерживаю.

— Как ты узнал, где я живу?

Тео философски пожимает плечами, но глаза остаются серьезными.

— Это был секрет? — вопросом на вопрос.

— Нет, — отвечаю, проигнорировав поднимающуюся из глубины сознания панику. Что еще он знает? — Просто удивился твоему визиту. Ты ведь ни разу не был у меня…

Замолкаю не в силах подобрать правильное определение тому непродолжительному времени, что мы были вместе. За время наших отношений? За время нашего флирта? За то время, что мы спали вместе?

— Ну, наконец, у меня появилась такая возможность.

Делает глоток из своей чашки, не отводя взгляда от моих глаз. Странное ощущение начинает проклевываться где-то внутри. Подозрение? Паранойя? Предчувствие?

— Ты ведь пришел не только ради того, чтобы отдать мне фотографии?

Отрицательно качает головой. Подозрений становится еще больше, и все они наполняют меня растерянностью, граничащей с паникой.

— Тео… — вздыхаю, пытаясь собраться с мыслями. Надеюсь, что он сам расскажет, зачем пришел, но Тео молчит, давая мне возможность договорить. Проблема в том, что я не знаю, что сказать.

Тишина вновь оглушает. Мерное тиканье часов, кажется, бьет прямо по барабанным перепонкам. За окном глубокая ночь. Мы сидим, разделенные лишь барной стойкой и лихорадочно пытаемся прочесть мысли друг друга по взглядам. Безуспешно.

— Я думал, мы уже все решили, — наконец, срывается с моих губ.

— Я хотел бы услышать твое решение, — спокойно произносит он. — Ты так его и не озвучил вслух.

Что за игру ты ведешь, Тео? Чего ты хочешь добиться? Чтобы я признался как мне плохо без тебя? Как я снова и снова прокручиваю в голове те пару месяцев, которые прожил, ласкаясь о твое тепло? Как мне жаль, что все так и не может быть иначе?

— Тебе не достаточно того, что я могу тебе предложить… — произношу, сосредоточено вглядываясь в полупустую чашку. Пытаюсь найти там ответ, прочесть знаки судьбы, разгадать скрытый смысл этой встречи и нашего разговора, но все это утекает сквозь пальцы. Неуловимо. Безрезультатная попытка.

— А что ты можешь мне предложить, Эндж?

Играем. Ходим кругами. Ни одного прямого вопроса и ответа. Шарады.

— Секс, — поднимаю взгляд.

— А тебе самому этого достаточно?

— Тео, возможно, вся проблема в том, что ты не достаточно хорошо меня знаешь, — ужасаюсь произнесенным словам, потому что за ними последуют вопросы. Те самые, на которые я не отвечу. Еще один шаг к темной и бездонной пропасти. Добровольный. Тео меня не разочаровывает.

— Расскажи, я никуда не спешу.

Резко поднимаюсь и иду мыть чашку. Тишина. Нет, не тишина, затишье перед бурей. Весьма обманчивое состояние.

— Ты боишься позволить себе почувствовать хоть что-то, — вдруг произносит он прямо за моей спиной. Чувствую его дыхание и руки на своей талии, но слова попадают точно в цель и почему-то вызывают раздражение. — Почему ты не позволяешь себе довериться кому-то?

Несмотря на то, что голос Тео звучит мягко, во мне начинает закипать злость. Почему? Почему?! Потому что за доверием следует боль. Потому что стоит хоть на миг поддаться этим так званым чувствам и тебя разорвет на части. Эффект водородной бомбы. Я больше не хочу проходить через это снова. Я хорошо выучил этот урок.

— Кто и как лишил тебя этой способности, Эндж? — не спрашивает, выпытывает. Еще одно четкое попадание. В десятку.

— Послушай… — немного резко, не выдерживая внутреннего напряжения.

Тео не дает мне договорить. Он резко поворачивает меня к себе и закрывает мой рот поцелуем. Требовательным и подчиняющим. Порабощает меня. Доминирует. Сжимает руками мои плечи. Нет! Пытаюсь отодвинуться. Отстраниться. Сбежать. Но Тео зажимает меня между собой и кухонным столом, отрезая пути к отступлению. Всего на мгновение теряюсь, но в следующую секунду волна ярости накрывает меня. Перед внутренним взором застывают синие насмешливые глаза. С силой отталкиваю его. Я сказал нет! Шумное дыхание вырывается сквозь зацелованные губы.

— Так, Эндж? — с вызовом? С легкостью поддаюсь на его провокацию, не отдавая себе в этом отчета.

— Как?! Ты действительно хочешь знать, как, Тео?!

Ярость ослепляет меня. Не помню, когда в последний раз чувствовал подобное. Кажется, готов разнести все вокруг. Стереть в пыль. Крушить. Сжигать. Это ощущение заполняет меня до самых краев. Растекается по венам. Подчиняет себе. Поглощает. Не контролирую. На грани. Слеп. Глух. Нем. Толкаю Тео на стойку и резко развернув его, нагибаю. Стягиваю одним рывком брюки. Грубо. Жестко. Царапая кожу. Прижимаю к поверхности. Он не сопротивляется. Не понимаю, что делаю. Осознание происходящего приходит только, когда слышу его приглушенный вскрик боли. Замутненное яростью сознание на секунду различает всю картину происходящего. Я. Насилую. Тео. Шок и омерзение к самому себе моментально нейтрализуют всю агрессию. Абсорбируют ее. Очищают меня. Тошнота подступает к горлу. Мир расплывается перед глазами, становится одним сплошным размытым пятном. Не в силах различить предметов, медленно пошатываясь, отступаю на несколько шагов назад, отпуская Тео. Чувствую жар на своих щеках. Огненные дорожки прокладывают себе путь, спускаясь к подбородку, обжигая губы солью. Заторможенный разум не сразу понимает, что это слезы. Обычные слезы. Те, которых я так давно не чувствовал. Те, которых во мне уже не должно быть. Слабость наполняет все тело. Безвольно падаю на колени и прячу лицо в ладонях. Что я наделал? Причинил боль единственному человеку, который значил для меня намного больше, чем я сам. Чем все, что есть в моей жизни. Чем все, что в ней было и будет. Я сам разрушил все. До основания. Чудовище. Я превратился в чудовище. Достойный ученик своего «учителя». Беззвучные рыдания сотрясают мое тело, грозя перерасти в форменную истерику.

Кажется, что вместе со слезами наружу выходит весь яд. Вся боль. Все отчаяние. Весь страх. И все это одновременно сковывает и сознание, и тело, лишает последних сил, лишает воли. Я чувствую. Я. Чувствую. Все. Сейчас услышу, как хлопнет входная дверь, и смогу заползти в самый темный угол. Поддамся боли и отчаянию. Ненависти к самому себе. Он уйдет. Навсегда. Сбежит. И я отпущу. Виновен. Без права на защиту.

Чьи-то теплые руки вдруг крепко обнимают меня и прижимают к себе. Едва уловимый запах ванили. Солнечное тепло. Тео. Мой Тео.

— Господи, кто же это с тобой сделал? — тихо и успокаивающе.

Поток воспоминаний похож на лавину. Цунами. Этот поток безжалостно накрывает меня отвращением и ненавистью к моему прошлому. К моему настоящему. Почти физическая боль не дает произнести ни слова. Чувствую, как тело начинает бить крупная дрожь, пока я лихорадочно цепляюсь за руки Тео, вжимаюсь в него. Это он должен сейчас быть в истерике после того, что я сделал. Это он должен сейчас чувствовать отвращение, а не прижимать меня к себе, как ребенка. Он не должен был видеть. Не должен был понять. Но он понял. Мы сидим на полу, и он все также укачивает меня на руках, а я все также не могу остановить поток слез. Истерика. Срыв. Катарсис. Облегчение. Наконец.

— Прости… — одними губами, еле слышно. — Прости меня…

Но он слышит. Тео прижимает меня еще ближе и мягко гладит по голове, пропускает пряди волос сквозь пальцы. Успокаивает этим прикосновением. Защищает от моих беснующихся демонов, укрывает в себе, в своих объятиях. Мне снова семнадцать лет. Я снова глотаю собственные слезы от разрывающей душу боли и мне снова не все равно. Впервые за последние шесть лет. Мой стеклянный саркофаг дал трещину, обнажив до сих пор кровоточащие глубокие раны. Там, внутри. Они не зажили, вовсе нет. Они все это время продолжали кровоточить и болеть, просто я не хотел этого чувствовать. Я парализовал в себе любую способность к чувствам, чтобы избежать боли, но вместе с этим лишил себя способности чувствовать что-либо вообще. Тео был прав, я забыл как это. Больно.