Только для посвященных - Коган Татьяна Васильевна. Страница 39

Вода закипела. Лиза приготовила чай и вернулась к окну, держа в руке кружку. Стояло начало осени, но погода была по-летнему жаркая. Лиза закрыла глаза, подставив лицо слабому ветру. Воздушные пальцы деликатно погладили щеку, а затем нагло отбросили челку со лба, встряхнули аккуратно уложенные волосы. Интересно, Джек разрешит ей присутствовать на сеансе гипноза? Хотелось бы понаблюдать за его манипуляциями. Любопытство вызывал не столько процесс внушения, сколько поведение гипнолога. Как он будет выглядеть? Лицо серьезно, взгляд сосредоточен, голос убедителен? Лизу всегда возбуждал профессионализм.

Галя сидела на скамейке возле детской площадки. В последнее время она часто приходила сюда наблюдать за детьми. Это ее успокаивало. Наконец-то она нашла универсальное средство против тоски.

Первый месяц после расставания с мужем она беспрерывно плакала. Не существовало слов утешения, способных облегчить ее страдания. Она заперлась в своей квартире – благо арендаторы съехали быстро и без проблем – и не выходила на улицу несколько дней. Не отвечала на звонки, не открывала дверь, в которую регулярно кто-то ломился. Утратила всякий интерес к жизни. Если бы у Гали было чуть больше сил, она бы покончила с собой. Но для этого поступка необходимо желание. А Галя не хотела абсолютно ничего. Уже не дышала, но все еще чувствовала боль. А потом внезапно ощутила нечто странное.

Это был порыв, чистая интуиция. Галя не понимала, что подтолкнуло ее выбежать из дома, ворваться в ближайшую аптеку и купить тест на беременность. Еще до того, как увидела две полоски, она уже знала, что носит под сердцем ребенка. В эту самую минуту внутри переключился невидимый тумблер. Она умылась, переоделась в чистое платье, сходила в магазин за продуктами и принялась готовить обед. Галина не могла позволить себе голодать. В ее жизнь вошел новый смысл, – на его фоне печали меркли, а проблемы становились смешными и незначительными. Боль по-прежнему была сильна. Но уже не сводила с ума, не опутывала ее ядовитой пустотой. Теперь с ней можно было бороться.

Сентябрь выдался жарким. Галя сняла легкую кофточку и улыбнулась отдыхавшей на соседней скамейке молодой мамаше. Та дружелюбно кивнула:

– А ваш где?

– Моему еще рано гулять.

Молодая мамаша не совсем поняла ее ответ, но переспрашивать не стала. Мало ли странных людей вокруг.

Галя посидела еще несколько минут, с умилением глядя на игравшихся малышей, и уже собиралась уходить, когда за спиной раздался глухой голос:

– Пожалуйста, только не убегай. Давай поговорим.

Глеб обошел скамейку и сел рядом. Галина подавила приступ паники и сдержанно ответила:

– Не убегу. Зачем ты пришел?

– Мне плохо без тебя. Хотел увидеть.

Галя промолчала. Она не знала, что сказать.

– Как ты, родная? – Он осторожно коснулся ее пальцев.

– Я жива. – Галя мягко высвободила ладонь.

– Я люблю тебя.

Галя вздрогнула. Эти слова казались ей такими неуместными. Подняла голову, встретившись взглядом с Глебом. Когда-то он был самым близким, самым дорогим человеком в ее жизни. Когда-то она безоговорочно доверяла ему, не мыслила их существования врозь. Господи, как давно это было! В другой жизни. В другом мире. Галя смотрела в его глаза и понимала, что никогда не сможет простить. Она слишком сильно любила Глеба, того единственного, самого лучшего, с кем прожила несколько счастливых лет и кто безвозвратно исчез. Сейчас с ней разговаривал чужой человек. Она ничего не знала о нем. Да и не хотела знать.

– Я тебя не люблю. – Она отвернулась, чтобы скрыть слезы. Да, этот человек был чужим, но как же напоминал родного! Захотелось прижаться к его груди, зарыться лицом в рубашку, вдохнуть знакомый запах. Представить на мгновение, что не было страшного признания и болезненного расставания. Любимый муж по-прежнему рядом, и жизнь все так же тиха и уютна, и нет страшных тайн, способных ее разрушить.

– Пожалуйста, если я для тебя еще что-то значу, не приходи больше, – пробормотала Галя, потупив взгляд. – Мне больно видеть тебя. Я заново учусь жить. Не мешай мне. Пожалуйста.

– Родная…

– Пожалуйста, не мешай. Не мучай меня. Мы никогда не будем вместе.

Она встала и медленно побрела прочь, молясь, чтобы Глеб не пошел следом. Минутная слабость быстро исчезла, и Галя с ужасом подумала о том, что если он нагрянет через месяц, то непременно заметит ее округлившийся живот. Глеб убивал людей. А однажды лишил жизни беременную женщину. Нельзя допустить, чтобы он узнал о ребенке. Никогда. Нужно переехать в другой город, замести следы, свести к минимуму шансы случайной встречи. Панический страх захлестнул Галю, она едва справилась, чтобы не ускорить шаг, тем самым выдав свое волнение. Лишь свернув за угол, она позволила себе оглянуться. К счастью, никто ее не преследовал.

Глеб долго сидел на скамейке, не в состоянии заставить себя подняться. Зря он приехал. Стало только хуже. Разбередил и без того болевшую рану. Должно быть, он чего-то не понимал в жизни. Иначе философски бы воспринял Галины слова о том, что ее любовь закончилась. Черт возьми, разве может истинное чувство закончиться столь скоро? Разве ложь способна уничтожить трепетную привязанность? Можно обидеться, испугаться, отказать в прощении, но при этом продолжать любить. Неужели Галины эмоции были поверхностны и легки, как плавучий дом, поэтому и разрушились при первом же шторме? Глеб не хотел в это верить.

Красный резиновый мячик подкатился к его ногам. Глеб поднял мяч и огляделся. Мальчишка лет пяти стоял поблизости и нерешительно переминался на месте, боясь подойти к суровому дяде. Глеб натянуто улыбнулся и протянул игрушку:

– Держи свое сокровище.

Ребенок шагнул вперед, осторожно взял мячик и с любопытством уставился на взрослого:

– А щто ты тут делаещь?

– Ничего. Просто сижу.

– А как тебя зовут?

– Глеб. А тебя?

– Андлей.

– Я своего сына тоже хотел Андреем назвать. Но у меня нет сына, – ответил мужчина.

– А щто ты тогда здесь делаещь? Детская площадка для детей, – справедливо заметил мальчик.

– И то верно, – подмигнул Глеб малолетнему собеседнику и встал. – Удачи тебе. Не теряй мяч. Потеря – дрянное чувство.

В тот вечер Глеб напился в хлам и не просыхал полторы недели. Выходить из запоя не хотелось, но отпуск кончился, нужно возвращаться на работу. Да и брату давно не звонил. Как он там? Пошарил в карманах, достал телефон. Батарея была разряжена. С трудом отыскал провод, поставил мобильный на зарядку и направился в ванну, приводить себя в порядок. Когда вернулся, набрал Юркин номер.

– Наконец-то ты объявился! Я не могла до тебя дозвониться несколько дней! – Даша заплакала в трубку. – Юрка в больнице. Ему плохо. Я не знаю, что делать… Врачи ничего не говорят!

Глеб почувствовал, как земля ушла из-под ног. Схватился за ручку двери, чтобы не упасть.

– В какой больнице? Диктуй адрес!

Дальнейшие события разворачивались словно в тумане, – иногда Глебу казалось, что он все еще пьян и пребывает в алкогольном бреду. Все было слишком непохоже на правду.

Даша сбивчиво рассказала, что случилось. На даче, куда они приехали, Юрке стало плохо. Вести машину он был не в состоянии, а Даша и вовсе не умела. Мобильные телефоны не ловили. Пока Даша нашла помощь, прошло не меньше суток. Юрку привезли в больницу по месту прописки. Врачи сказали, что все нормально, переживать не о чем. Даша хотела сразу же позвонить Глебу, но Юрка попросил не дергать брата понапрасну. Она послушалась. Однако, когда через четыре дня мужа перевели в реанимацию, попыталась выйти на связь. К сожалению, мобильный Глеба был отключен, а домашний не отвечал. Пару раз она приезжала к нему домой, но дверь ей никто не открыл.

В реанимационное отделение родственника не пустили. Велели ждать лечащего врача, который появится послезавтра. Глеб рвал и метал, но бить медперсонал не решился. На примете был лишь один человек, с которым Глеб мог проконсультироваться.