... Сердце верит в чудеса (СИ) - Смирнова Наталья. Страница 2

Юноша поднял голову и уставился на бабульку-бомжиху.

- Подай, сколько не жалко.

Дениска порылся в карманах и наскрёб двадцать рублей, вложил их в старческую трясущуюся руку и вздохнул.

- Слушай сюда, - прокаркала старушенция. – Сегодня ночь перед Крещением. Встань рано, часа в четыре, выйди на воздух и скажи своё желание Господу. Да, и молитву прочитай, «Отче наш».

- Я не знаю молитв.

- Тёмный что ли? – удивилась бабулька. – Да хоть в интернете своём посмотри.

Дениска почесал за ухом, сдвинув шапку. Ни фига себе бабуля! Даже про интернет знает.

- Спасибо, - он пошёл дальше, не оглядываясь. Юноша решил, что бабуля чокнутая, мало ли, что на старости лет у людей с головой случается.

Дома было пусто. Несмотря на позднее время, Ромы не было. Где он шляется? Дениска приготовил ужин, поел в одиночестве и задумался. Что он теряет, если встанет в четыре часа и скажет Богу своё пожелание? Ничего.

Юноша включил компьютер, залез во всемирную паутину и списал слова молитвы. Чем чёрт не шутит, а вдруг получится?

Будильник заставил открыть глаза и недоумённо уставиться в темноту. Денис не сразу сообразил, зачем он так рано решил встать. Полностью проснувшись, он накинул пуховик на плечи, сунул ноги в тапки и, захватив с собой фонарик и слова молитвы, вышел на балкон. Ахнул от удивления. Небо было чистым, тёмным, в ярких звёздах, и величественным. Стало вдруг так светло на душе, что защемило в груди сладко-сладко.

- Господи! – вера в божественное ни с того, ни с сего нахлынула, окатила как из ушата с ледяной водицей. – Забери ты у него эту чёртову красоту. Научи его любить. Хочу с ним быть всю жизнь, сгорать от чувств, и чтобы он ответно горел. Всё для этого сделаю.

Дениска не дрогнувшей рукой развернул свою записку и, светя себе фонариком, прочитал по бумажке молитву. Перекрестился затем неловко, тут же вернулся в кровать и заснул без сновидений.

Утром его настойчиво разбудил телефон. Заливистый звон разносился по всей квартире. Денис сполз с кровати и, не открывая глаз, дошлёпал до неугомонного аппарата. Поднял трубку.

- Здесь проживает Миллер Роман Дмитриевич? – официальный сухой голос побудил открыть глаза.

- Да. Только его сейчас нет дома.

- Вы ему кем приходитесь?

Дениска помолчал, соображая.

- Другом.

- Приезжайте. Он поступил в больницу с многочисленными ожогами.

У Дениса задрожали колени.

- Как?

- Пожар в ночном клубе, - короткий ответ и у юноши теперь уже затряслось всё внутри.

Дениска второпях оделся, забыв опустить телефонную трубку на рычаг, она так и осталась висеть на длинном шнуре, пугая монотонным гудком, и как был взлохмаченный и неумытый помчался на остановку, натягивая на ходу капюшон на голову.

В маршрутке по радио передавали подробности пожара в небольшом клубе: сколько человек пострадало, предполагаемые причины возгорания. Парень не особо вслушивался и вникал в смысл новостной сводки. Пелена страха затягивала в свои оковы. Что с Ромой?

В больнице, глядя на бессознательного Ромку, в бинтах, закрывающим половину прекрасного лица, Денис готов был взвыть от горя и боли. Он дурак, болван и идиот в одном флаконе! Как он мог пожелать любимому человеку вот такого? Юноша заплакал. Он стоял, слёзы не вытирал, смотрел на Ромео и клял себя за то, что натворил. Ожоги, по словам врача, были глубокими. Правая половина тела, грудь, плечо, шея, лицо. «Это я во всём виноват, - единственная мысль не давала покоя. – Я один. Почему же Бог сотворил такое?».

Рома открыл глаза и посмотрел на Дениса. Больно! Кожа горит, пылает огнём. Пульсирующая боль дёргает и нестерпимо жжёт лицо. Что это?

- Ромушка, чтобы ни случилось, я всегда буду с тобой. Прости меня. – Дениска отвернулся и украдкой вытер набежавшие слёзы.

Ромео в ответ легонько моргнул ресницами. Говорить не было сил. Не было сил ни на что, даже на жизнь, которая теплилась в теле и не собиралась уходить. Видимо, это его кара. Кара за всё.

========== Глава 2 ==========

        И всё же Рома был везунчиком в полном смысле этого слова: и десять лет назад, когда не успел сесть на иглу, а баловался лёгкими наркотиками, так и сейчас, оказавшимся в последних рядах безумной людской толпы, вытекающей из небольшого здания, бурлящей отчаянными криками и кашляющей от удушья. Всё смешалось – топот ног по упавшим, едкий дым от горящей проводки, полыхающие деревянные перекрытия и красивая драпировка лёгкой ткани восточного интерьера. Ничего не видя перед собой, испуганные людишки рвались к выходу, не глядя на остальных. Каждый сам за себя. Ромка схватил за локоть оцепеневшего от страха парнишку. Любой человек, кем бы он ни был, в экстремальной ситуации ведёт себя по своему: кто-то сохраняет ясность ума, кто-то старается спасти свою шкуру, а кто-то впадает в тихую панику и ступор - вот такой экземпляр и попался Ромео под руку. Юноша застыл около барной стойки, к которой уже подбирался огонь. Ромка, представив себе, как сейчас всё вспыхнет, взрывая ёмкости со спиртным, испытал ледяной ужас. Он побежал назад, вцепился в парня и еле отодрал его побелевшие от напряжения пальцы от края узкой столешницы. Ненормальный сопротивлялся. Пришлось отвесить ему пару оплеух, чтобы юноша пришёл в себя. Дым застилал глаза, разъедая и заставляя их слезиться, обжигал лёгкие и нутро. Рома на ощупь пробирался к выходу, толкая перед собой слабо шевелящегося юнца. Сверху падали какие-то горящие деревяшки, а крики сливались в сплошной многоголосый вопль. Выбирались они уже на карачках. Молодой человек ничего не чувствовал. Он не видел, как на нём загорелась одежда, как вспыхнули кончики волос, он только почувствовал свежий морозный воздух и из последних сил рухнул в небольшой сугроб. Остальное всё прошло мимо – нескончаемый плач, причитания, вереница пожарных машин и «Скорой помощи», непрекращающиеся звуки сирен, жёсткие носилки, руки, нащупавшие документы в его одежде, голос, пытающийся докричаться до него, слова, выплывающие из белёсой пелены: «болевой шок». И вот сейчас, когда сознание вернулось, он смотрел на Дениса, купался в боли и боялся спросить, что с ним.

Больничные стены, бледно-серые простыни с печатной меткой, плоская подушка, металлические спинки кровати – взгляд скользил по поблёскивающим холодом перекладинам. Странно, почему-то легко голове. Как будто на них нет волос. Рома выпростал из-под одеяла здоровую руку и аккуратно потрогал короткие пряди. Глупо было надеяться, что здесь пожалеют его богатство. Ромка ещё не знал, что его богатство прежде всего не пожалел огонь. Он много что не пожалел. Пострадавший попробовал откинуть одеяло.

- Рома, не надо, - Дениска перехватил настойчивую руку. – Бинты собьёшь.

- Что там? – Каждое слово давалось с трудом.

- Ожоги. – Парень сказал это спокойно, только влажные покрасневшие глаза выдавали отчаянье.

- А здесь? – Ромкины пальцы невесомо коснулись марли на правой щеке.

- И здесь.

Рома передвинул руку ниже – ухо, челюсть, шея… - марля не заканчивалась и уходила под одеяло. Ромео содрогнулся от ужаса. Боль вдруг отошла на второй план. Он её и не боялся-то особо. Не такое в своей жизни случалось испытывать. А вот осознание того, что находилось под повязками, ударило под дых.

Серые глаза закрылись, стараясь скрыть обречённость и мрак, что окутали сознание.

-  Вряд ли всё заживёт бесследно?

Дениска молчал: он и обманывать не хотел, и правду сказать было очень трудно.

- Ясно. – Рома всё понял сам. – Иди. Принеси мне чистое бельё, - не открывая глаз, попросил он. – Пожалуйста.

Он дождался, когда хлопнет дверь палаты, и осмотрелся вокруг. Ещё три кровати с лежащими на них больными. Наверняка у них такие же раны с обуглившимися краями кожи и припечённым мясом. Только у них лица не тронуты огнём. Всё правильно. Зачем уродовать их неидеальные черты? Гораздо «гуманнее» сделать уродом его. Красота спасёт мир. Но только не его красота.