Темный принц - Фихан Кристин. Страница 25

— Это не волки посчитают тебя восхитительно вкусной.

Рейвен подобрала сломанную ветку и бросила в него.

— Прекрати смеяться, как гиена! Это не смешно. Одного твоего высокомерия достаточно, чтобы заставить меня отказаться. — Ей потребовалось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не рассмеяться.

Чудовище, он слишком очарователен и пользуется этим.

— Твои американские выражения очень занятны, малышка.

Она бросила в него еще одну ветку, за которой последовал камушек.

— Кто-то должен преподать тебе урок.

Она напоминала вулкан, сплошь искры и пламя. Михаил задержал дыхание. Она была его, сплошной огонь и ярость, храбрость и независимость. И страсть. Этим она и растопила его сердце, вошла в его душу. Он чувствовал это в ее сознании, хотя она была чрезвычайно осторожна, стараясь не позволить ему это увидеть.

— И ты думаешь, ты — тот, кто это сделает? — поинтересовался он.

Еще один камень полетел ему в грудь. Он легко поймал его.

— Думаешь, я боюсь твоих волков? — потребовала она. — Здесь только один волк, и это ты. Зови их. Давай!

Она сделала вид, что вглядывается в темный лес.

— Подходите и получайте меня. Что он вам сказал?

Михаил разжал ее пальцы, высвобождая ветку, которой она вооружилась, словно дубинкой. Обняв за талию, он притянул ее к себе.

— Я сказал им, что ты на вкус, как теплый мед, — прошептал он своим волшебным голосом.

Развернул к себе и взял в руки ее прекрасное лицо.

— Где же уважение, которого заслуживает такой могущественный мужчина, как я?

И он погладил ее по нижней губе. Рейвен закрыла глаза, смиряясь с неизбежным. Ей хотелось плакать. Чувства к нему были настолько сильны, что перехватывало горло. Михаил прикоснулся к ее глазам губами, пробуя слезы на вкус.

— Почему ты оплакиваешь меня, Рейвен? — пробормотал он около ее горла. — Это потому, что ты все еще хочешь сбежать от меня? Неужели я настолько ужасен? Я бы никогда не позволил ни одному живому созданию, будь то человек или животное, причинить тебе боль, если только в моей власти предотвратить это. Я думал, наши сердца и сознания едины. Я ошибаюсь? Почему ты больше не хочешь меня?

Его слова ранили ее в самое сердце.

— Это не так, Михаил, совсем не так, — запротестовала она, боясь причинить ему боль. — Ты свел на нет все мои добрые намерения.

Она ласкала его лицо кончиками пальцев.

— Ты самый очаровательный мужчина, какого я когда-либо знала. Я чувствую, словно принадлежу этому месту вместе с тобой, как если бы я знала тебя очень давно. Но это невозможно за такое короткое время, которое мы провели вместе. Я знаю, что если между нами будет некоторое расстояние, я смогу рассуждать. Все произошло так быстро. Это похоже на наваждение. Я не хочу совершить ошибку, которая причинит боль нам обоим.

— Ты причинишь мне невыносимую боль, если покинешь меня, оставишь одного после того, как я нашел тебя.

— Мне просто нужно время, Михаил, время, чтобы все обдумать. Это так пугает — способ, которым я связана с тобой. Я думаю о тебе каждую минуту, хочу дотрагиваться до тебя, зная, что могу это сделать, хочу ощущать твою кожу под своими пальцами. Такое ощущение, что ты пробрался в мою голову и сердце, даже в мое тело, и я не могу от тебя избавиться.

Она произнесла это как покаяние, пристыженно склонив голову.

Михаил взял ее за руку и потянул, заставляя идти рядом.

— Это особенность моего народа, способ, которым мы чувствуем свою пару. И это не всегда приятно. По своей природе мы страстные, любвеобильные и большие собственники. Я испытываю то же, что и ты.

Она робко улыбнулась.

— Я права, думая, что ты сознательно удерживаешь меня здесь?

Михаил пожал плечами.

— И да и нет. Я не хочу заставлять тебя действовать вопреки собственному желанию, но я также хочу, чтобы ты осталась. Я полагаю, что мы, Спутники жизни, связаны более безвозвратно, чем вы связываете себя вашей свадебной церемонией. Мне будет очень неуютно здесь без тебя, и душой и телом. Я не знаю, как бы отреагировал на твои отношения с другим мужчиной, и, если честно, боюсь этого.

— Но мы действительно из двух совершенно разных миров, — печально сказала она.

Он поднес ее руку к губам.

— Есть такая вещь, как компромисс, малышка. Мы можем двигаться между двумя мирами или создать наш собственный мир.

Ее синие глаза смотрели на него, она слабо улыбалась.

— Это звучит так здорово, Михаил, так современно, но я почему-то думаю, что, скорее всего, мне одной придется пойти на компромисс.

Со своей странной старомодной учтивостью Михаил приподнял ветку, пропуская ее вперед. Тропа сделала большой круг и привела их обратно к его дому.

— Возможно, ты права, — сказал он весело, — но пойми, это в моей природе — контролировать и защищать. Я не сомневаюсь, что ты более чем достойна меня.

— Тогда почему мы вернулись к тебе домой, вместо того чтобы отправиться в гостиницу? — спросила она, положив одну руку на бедро, в ее глазах плясали бесенята.

— А что бы ты там делала так поздно вечером?

— Останься со мной этой ночью. Пока я работаю, ты можешь читать, а потом я научу тебя, как строить лучшие щиты, чтобы закрываться от нежелательных эмоций окружающих тебя людей.

— А что с моим слухом? Из-за твоих лекарств он обострился до абсурда. — Она подняла бровь. — У тебя есть еще какие-нибудь идеи относительно того, что может со мной произойти?

Он сзади коснулся ее шеи зубами, а его пальцы скользнули по ее груди.

— У меня есть всевозможные идеи, малышка.

— Не сомневалась в этом. Мне кажется, ты сексуальный маньяк, Михаил.

Рейвен выскользнула из его объятий.

— И я считаю, что ты что-то положил в это лекарство, поэтому я тоже стала сексуальной маньячкой.

Она села за стол, спокойно взяла свой стакан с соком.

— Так как?

— Пей медленно, — рассеянно велел он. — Где ты нахваталась таких идей? Я был так осторожен с тобой. Ты чувствовала, как я делаю тебе внушения?

Она поняла, что пить не хочется.

— Ты всегда заставляешь меня спать.

Рейвен осторожно понюхала сок. Яблочный. Она ничего не ела и не пила в течение последних двадцати четырех часов, так почему ей ничего не хочется?

— Тебе нужно было поспать, — без угрызений совести сказал он, глядя на нее задумчиво. — Что-то не так с твоим соком?

— Нет-нет, конечно нет.

Рейвен поднесла стакан к губам и почувствовала, как ее желудок протестующе сжался. Она поставила стакан на стол, даже не пригубив.

Михаил вздохнул.

— Надеюсь, ты понимаешь, что тебе нужна еда. — Он наклонился ближе. — Насколько проще было бы, если бы ты позволила мне помочь тебе, но ты сказала, что я не должен это делать. Разве это разумно?

Ее пристальный взгляд скользнул мимо, пальцы нервно поворачивали стакан.

— Может быть, у меня просто грипп. Последние дни я чувствую себя как-то странно, у меня головокружение и слабость.

Она отодвинула стакан. Михаил пододвинул его назад.

— Это необходимо, малышка. — Он дотронулся до ее руки. — Ты и так чересчур маленькая, а я не считаю потерю веса хорошей идеей. Сделай глоток.

Она провела рукой по волосам, понимая, что он прав, но желудок протестовал.

— Не думаю, что смогу, Михаил.

Она подняла на него встревоженный взгляд.

Я действительно не капризничаю, я, наверное, больна.

Его лицо стало жестким. Он навис над ней, удерживая в руке стакан.

Ты выпьешь.

Его тон не допускал возражений.

— Ты выпьешь сок, твой организм его примет, — сказал он вслух, обняв ее за плечи.

Рейвен посмотрела на него, потом на пустой стакан на столе. И медленно тряхнула головой.

— Я не могу поверить, что ты способен на это. Я не помню, как пила, но неприятных ощущений теперь не испытываю.

Отвернувшись от него, она посмотрела в темную чащу. В лунном свете мерцал туман.

— Рейвен.

Он ласкал ее затылок.