Лёха Санин (СИ) - "Серж". Страница 8

Сегодня было ровно полгода их знакомства, и Лёшка, отпросившись пораньше из ресторана, спешил домой, чтоб сделать своему партнёру сюрприз. Нет, он не стал любимым, хотя именно под его руками стонал и извивался парень, но он заслужил хорошее к себе отношение. И хоть про любовь между ними не было сказано ни слова, Лёшка по мере сил старался радовать Марата. Вот и сегодня, на кухне ресторана были куплены столь дефицитные свежие креветки, у мальчишек с мойки выпрошен телефон перегонщика, что привёз с очередным авто пару-другую банок икры и пообещал поделиться за звонкую монету небольшой частью сверкающего чуда. Дома ждала своего часа бутылка дорогого вискарика, а Лёшка с шальной улыбкой на губах заскочив в квартиру, даже не заметил чужую обувь у порога. Из зала доносились сдавленные стоны, Лёшка, удивившись присутствию Марата, подумал, что приятель развлекается порнушкой и, начав расстёгивать джинсы, зашёл в комнату. Два смуглых, обнажённых тела синхронно двигаясь, буквально натягивали на себя третье — белое, рыхлое, туловище вокзального проститута Лёлика, знакомого всем и каждому в их городе. Марат, жёстко впившись пальцами в бёдра Лёлика, что-то весело сказал брату, Руслану, что вбивался в рот, вцепившись в немытые волосы проститута.

Лёшку затошнило. Он громко сглотнул, привлекши внимание Руслана, тот громко выругался и мотнул головой Марату, не прекращая движения. Марат оглянулся на дверь, разжал пальцы и отодвинулся от тела проститута. Член бодро кивал гладкой головкой, блестя от спермы и смазки.

Почему-то именно вид члена, даже не скрытого презервативом, вывел Алексея из ступора, он моргнул, понимая отчётливо, что и эта страница его жизни с корнем вырвана из книги жизни.

— Как интересно! Нет, нет, не останавливайтесь! Я не помешаю, уже ухожу! Сорри, дорогой! — голос звенел и ломался от набежавших слёз, когда Алексей, сделав шаг назад, закрыл дверь квартиры, которую они снимали вдвоём с Маратом последние полгода. По ступенькам вниз, не ждать лифт, закусив губу бороться со слезами, и ни в коем случае не оглядываться на крик Марата за спиной...

Он бежал. Он так бежал, будто хотел убежать от всего плохого, что с ним произошло, убежать из этой жизни, что столь несправедлива к нему, и не даёт даже малейшего шанса на то, чтобы Лёшка стал счастливым. Он бежал от такой жизни, и это ему почти удалось, когда мощный джип вылетел из-за угла и бампером откинул парня на дорогу, под колёса проезжающей фуры. Дальнобойщик каким-то чудом смог выкрутить руль, только задев подкатившееся тело по касательной, скрипя тормозами, громко матерясь и судорожно дёргая рычаг ручного тормоза. Водитель джипа, выскочивший на дорогу, замер над телом парня, вглядываясь в залитое кровью лицо, мешал дальнобойщику увидеть, всё ли хорошо с пострадавшим, был отодвинут в сторону, выматерен и заставлен вызывать скорую.

Лёха при этом не присутствовал. Какая-то труба втянула его, и тело как будто само плыло по колодцу, приближаясь к ослепительно-белому кругу. Вдруг в стороне проявился чей-то силуэт, и замедлившийся Лёшка узнал лицо своей матери, всхлипнул и потянулся к ней.

— Нет! Рано тебе! Иди назад, Лёшенька. Иди, дорогой. — И труба сжалась, потемнела, боль сковала все мышцы, заныли, выворачиваясь от боли ноги, и Лёшка с хриплым вскриком открыл глаза.

6

Белый потолок с россыпью трещин, шторка-задергушка на криво прокрашенном окне, запах лекарств и какой-то аппарат, что стоял у изголовья кровати и противно попискивал, навели парня на мысль, что он в больнице. И подошедший врач только подтвердил эту мысль.

— Ну что, герой, пришёл в себя? Отличненько! А то уже напугал нас своей бледной физией-то. Как самочувствие? Как тебя зовут? Помнишь, что произошло? — спрашивая, врач осматривал и ощупывал Лёшку, поглядывая на показания прибора и ища пульс на руке парня.

— Помню. Вроде бы. Алексей я. Сашин. Попить бы.

— Сейчас, пришлю медсестру, с ней и займётесь всякими непотребствами, как то попить-поесть, на утку сходить. Лежи-лежи! Тебе нельзя сегодня вставать! Лежи, я сказал!

Вошедшая медсестра профессионально подсунула под парня утку, поднесла к губам стаканчик с водой и поставила градусник. И всё, казалось, одновременно.

— Тут твой приятель к тебе рвётся все три дня, что ты был без сознания. Хотел бы увидеться?

— Что за приятель? — удивился Лёха. — Э-э-э, три дня, вы сказали?

— Дай-ка вспомнить... Темноволосый, волевой, грубый, но переживающий за твоё здоровье. Никого не напоминает? — всё юморил доктор.

— Марат? Это Марат?

— Прости, он не представился ни разу. Ни когда его милиция расспрашивала, я его имени не уловил, ни сам он официально не представился.

— Нет, Марата я видеть не хочу. Я... я тут по его милости. Почти, — прошептал Лёшка и отвернулся к стене.

Доктор постоял ещё минутку и тихо удалился, прикрыв за собою дверь. Из коридора зазвучали голоса, сперва тихие, потом всё более скандальные, пока дверь не толкнули со всей силы так, что она хлопнула по стене, заставив Алексея вздрогнуть и посмотреть в дверной проём.

— Лёшик, это я! Лёшик! — шептал его ночной кошмар, не отводя глаз от серых озёр, затопленных болью и воспоминанием. — Не отталкивай меня! Пожалуйста!

Последняя фраза что-то надломила в душе у парня, и если до этого он думал гордо фыркнуть и отвернуться, то теперь получилось только всхлипнуть жалостливо и, перевернув кисть ладонью вверх, чуть приподнять пальцы непослушного тела.

Алекс в два решительных шага оказался у кровати и тут немного замер, не решаясь притронуться к парню, но потом он взялся за тонкие пальчики и нежно их сжал, опускаясь на край кровати. Глаза глядели в глаза, ведя безмолвный диалог, за которым с интересом понаблюдал доктор, прежде чем прикрыть плавно дверь и отправить медсестру с тарелкой каши на пост, с наказом принести ещё и чай, но попозже, где-то через полчаса...

— Заяц, ты как? Ты прости меня... за то. Я так испугался тогда. Испугался, не знаю, своих чувств, вдруг перевернувших весь привычный мне мир с ног на голову... Я же искал тебя, облазил полгорода, спустя месяц. Только ты отовсюду уволился, переехал, выбыл. Я потерял тебя. И смириться не смог с этим. Кружил по району время от времени, наивно надеясь — а вдруг? А тут еду с мыслью о тебе, и так мне погано стало, что закрыл глаза и мотнул головой. Поэтому не смог среагировать на тебя, выскочившего перед машиной...

— Это ты меня сбил, что ли? Ничего себе сюжет.

— Прости меня. — Алекс нервно провёл рукой по волосам, взлохмачивая и так не идеальную укладку, — я... можно, я буду рядом?

Лёшка же в эту минуту вспомнил то самое крыльцо, видевшее его горький плач, свою злость в тот момент, чувство неизбывной тоски, охватившей его тогда. Тут же пришло горькое воспоминание трёх тел, слившихся на уже привычной кровати, и, понимая, что может об этом пожалеть, он произнёс:

— Мне теперь жить негде из-за тебя. И работать я не смогу. Как-то так.

— Лёшик, я заберу тебя, ты только скажи.

— И скажу, Саша, обязательно скажу. Только чуть полегче мне станет, а то голова кружится что-то.

— Да, конечно, Лёш, отдыхай, — засуетился мужчина, — может врача позвать?

— Нет, я просто отдохнуть хочу. Иди.

Мужчина вышел в коридор, аккуратно прикрыв дверь и привалившись спиной к стене, судорожно, с облегчением, выдохнул, опуская тянувшее напряжение последних дней, когда его Лёшик не подавал признаков жизни. «Его»? Когда это он стал его? А заслужил ли он к себе хорошее отношение своим проступком? Ведь фактически, это он пацана трахнул и бросил. Да, да, бросил, скрываясь и избегая не только встреч с мальчишкой, но и просто даже мыслей о нём не допуская. Первое время. А потом плотина, так тщательно строившаяся в душе Алекса, вдруг зашаталась и рухнула. Что же послужило толчком к этому? Мужчина задумался.