Охотник - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 65

Остальные фото были семейные, с родственниками. Дядя Рома специально для них приготовил крючки, чтобы висели ровно в ряд в спальне у меня, у детей и в кабинете. Всего я собирался повесить тридцать четыре штуки, главное, чтобы рамки сделали подходящие. Многие держат фото семьи, друзей и родственников в фотоальбомах, я лично считаю, что это неправильно. Фото всегда должны быть на виду, чтобы не забывать свои корни. Уж я-то в этом очень хорошо понимаю.

Ателье было открыто. Оформив заказ, я отдал фото и объяснил, как я их вижу. Пятерка сверху — и обещали сделать в лучших рамках за пять дней. Могли и за три, но толку-то, если я буду в Киеве? Пришлось объяснять, что делать нужно без спешки.

После этого я поехал в одно учреждение, где сделал заявку на домработницу, указав, какие данные мне важны (нет, не 90–60–90, а личные умения). «Институт домработниц» был прикрыт пару лет назад, но, в принципе, найти себе такого помощника не трудно. Адрес мне дал Николай Николаевич, так что, думаю, проблем не будет. После этого я прокатился к ателье, где мне шили постельное белье, и забрал заказ для детских кроваток и гостевой. На выходе убрал все на заднее сиденье и только после этого заехал в банно-прачечный комбинат, достал из багажника узлы с грязным бельем и отправился к приемщице. Купил тряпичный рулончик, и за рубль приемщица пришила к каждому белью по номерку. Некоторые рубашки требовали крахмаления, это было указано. Обещали сделать за три дня.

Потом я поехал домой. Постелил белье на детские кроватки (по одному комплекту, по три запасных убрал в шкаф).

Спустившись обратно к машине, я поехал в магазин и на базар: нужно было купить подушки и одеяла. Этим я занимался до двух часов дня, потом заехал по пути в магазин игрушек и прикупил несколько кукол, трех разных мишек и еще несколько девчачьих игрушек, при этом поразившись бедности выбора. Помню, ходил в прошлой своей жизни с дочкой в магазин, вот там был выбор так выбор!

Забив машину покупками, я подъехал к управлению, оставив машину чуть в стороне, после чего проследовал к майору Владимирову за очередной порцией информации. С последнего посещения прошло уже пять дней. Может, новости какие появились?

— Привет, — прошел я в кабинет после приглашения. — Есть что новое?

Мы с ним давно перешли на ты, поэтому общались без официоза, хотя это и не одобрялось.

— Здорово, — пожал он мне руку, после чего снова плюхнулся на стул. — Есть кое-что. Агеева пока продолжает отдыхать в Сочи, по примерным данным, она там пробудет еще три недели, пропустив практику в институте.

— Хм, интересная информация.

— Да, раньше она себе такого никогда не позволяла, — согласился майор.

— Нервничает?

— Внешне это не проявляется, но вот судя по ее действиям… Да, похоже. Мы провели полное следствие в Харькове, и выяснили, что наезд был не случайный. Версия попугать пострадавшую тоже не подтвердилась, это был именно хладнокровный наезд.

— Месть?

— Да, — просто ответил Владимиров.

Он был профи, но очень редко выезжал на место преступления, предпочитал анализировать присланные материалы. Следствие вели зачастую трое его подчиненных, которые и мотались по командировкам. Остальным он не особо доверял, так что если майор о чем-то твердо говорил, можно быть уверенным, эта информация проверена-перепроверена.

— Причина?

— Зацепка была найдена в личном дневнике твоей одноклассницы Анны Ромашкиной, подруги Агеевой. Она в тот момент была в пионерлагере вожатой, поэтому мои люди, представившись сотрудниками милиции, спокойно осмотрели комнату.

— А как это объяснили?! — удивился я.

— Да по стандарту. Мол, в этот подъезд забежал преступник и спрятал награбленное до ареста, вот по приказу начальника все квартиры и осматривали. В квартире была старушка, она пустила моих сотрудников, а найти дневник и сделать фотокопии, пока второй заговаривает жильца на кухне, труда не составило. Потом зашли для конспирации еще в пару квартир и сообщили в последней, что награбленное было обнаружено на чердаке.

— Ну да. Хорошая легенда. Давай, не томи, в чем причина?

— О, причина банальна донельзя. И эта причина у нас — ты. Влюбленная женщина может убрать соперницу любыми способами…

— А тут она увидела Марину и не сдержалась, — задумчиво протянул я.

— Да, по словам очевидцев, пассажир на соседнем сиденье пытался ей помешать, но не успел. Вот такие дела.

— Это все было в дневнике?

— Не совсем, мы получили толчок к дальнейшему расследованию и осторожно вскрыли квартиру Агеевых в Киеве, пока там никого не было. У Агеевой, видимо, тоже был девичий дневник. Но наши его не обнаружили, зато школьный снимок класса, как оказалось, заимел занимательную дырку вместо головы вашей бывшей школьной учительницы.

— Подожди, что-то не сходится. Марина рассталась со мной еще в школе, уехала в другой город рожать и растить детей. Встречались мы эпизодически. Да, до окончания учебы Агеева крутилась около меня, но я цыплятами не интересовался. Потом уехал в Москву учиться, и Марину достаточно долго не видел. Поэтому влюбленной женщине ничто не мешало добиться моего внимания, да и более трех лет прошло, и Марина как соперница уже была убрана от меня. А я после школы Агееву ни разу не видел. Чушь какая-то, что-то не сходится.

— Есть и такое. А теперь смотри, что мы обнаружили в комнате московской квартиры Агеевой, — майор подтолкнул ко мне три фото. — Она состоит в фотокружке.

На них были изображения стен и фото на них. Мои фото. Разные, но в основном уличные. Одно было сделано на ступеньках медицинского института. Это я по дверям на заднем фоне узнал.

— Фетишистка долбаная, — буркнул я. — Я контролирую ситуацию вокруг себя, и если бы меня фотографировали, заметил бы. Этого не было.

— У нее фоторужье в личном пользовании, — спокойно пояснил Владимиров. — «ФС-Три». Издалека снимала.

— Ясно… Проверку проводили, она вменяемая?

— У меня тоже появилась эта версия, и сейчас она основная. Вполне возможно, что Марина Агеева имеет некоторые психические отклонения. Попробуем проверить ее по возвращении, вызвав к участковому терапевту. В ее больничном листе мы нашли отметку, что у нее дважды были припадки эпилепсии, но это все не то.

— Генералу доложил уже? — после пары секунд раздумий поинтересовался я.

— Да, велели закрыть дело и сдать его в архив. Дед у этой соплюшки сидит достаточно высоко и имеет влиятельных друзей.

— Да это понятно, — махнул я рукой, продолжая пребывать в задумчивости. — Начальство собралось попридержать компромат, вдруг пригодится.

— Это точно, — слегка улыбнулся майор.

— Ладно, спасибо за информацию, — встал я.

— Кстати, я спросить хотел, ты не слишком порезвился вчера? Из сорока шести человек восемь оказались поломанными и поступили в больницу.

— Быстро узнали, — удивился я, снова плюхнувшись на стул.

— Ну так работаем. Пояснять причину мне не нужно, и так понятно, просто не проще было проехать к смотрящим и старым авторитетным ворам?

— Не, не проще. А если информацию не доведут или посадят его? Тут именно нужно было пройтись по мелочи, чтобы запомнили. Что такое жесть, они до этого почти не знали.

— Пробежался хорошо. Все это запомнили и впечатлились. Причем так, что даже из своей молодежи отрядили пост у твоего дома, чтобы отваживать залетных. Никто не хочет повторения твоего набега. Они уже поняли, что ты работал на полном серьезе и не шутил. Никому проблем не надо.

— Превентивный удар — именно так он называется у военных, — пожав ему руку, я направился к выходу.

— Ну да, — пробормотал Владимиров, проводив меня взглядом до дверей.

На выходе меня задержал дежурный и сообщил, что меня ожидает в своем кабинете полковник Власов.

— Проходи, садись, — велел полковник, когда я после стука заглянул к нему в кабинет.

Сев на стул, я с любопытством посмотрел на него.

— Что ты там вчера устроил?

— Ничего такого, товарищ полковник, чтобы могло мне или нам навредить, — пожал я плечами. — Я популярно объяснил местным лихим людям, чтобы держались от меня подальше.