Тень ее высочества - Ежова Лана. Страница 40

– Ты должна вернуться на стоянку! Решается твоя судьба!

– Моя? – всполошилась девушка. – Что произошло, Тристан?

Парень отряхнул с ее одежды комья земли и усадил впереди себя на лошадь.

– Братец принимает посланцев рода Лисов. Похоже, они договорились о прекращении вражды и плате за пролитую кровь. И заплатят тобой, – горько добавил он.

– С чего ты взял? Брат уверял, что никому не отдаст меня, я буду следующей колдуньей рода!

Жеребец несся наравне с ветром, из-под копыт летела сухая трава, иногда выпрыгивали испуганные сурки.

– Жена прежнего главы рода со злорадством открыла мне решение своего сыночка. – Тристан презирал давно ушедшего за Грань мужчину, давшего им с Лазурит жизнь, и никогда не называл его отцом. Причин для неуважения было две: он превратил их мать, пленную магичку, в рабыню и никогда не защищал ее перед законной супругой. Не любил парень и старшего единокровного брата, тот, впрочем, отвечал ему взаимностью.

– Зейнар зла, ей нравится тебя расстраивать.

– Ты права, но мы должны убедиться.

– А ты клялся, что тот раз был последним! – возмутилась Лазурит и соскользнула с коня.

До стана рода Кочета рукой подать. Девушка быстро поднялась на крутую возвышенность. Впереди, в продолговатой низине, поросшей чахлым кустарником, разместились шатры.

Жизнь степняков подчиняется сезонам. Когда начинает дуть ветер с севера, они ведут оседлый образ жизни. Стоит принести ветру на своих крыльях нежные ароматы из пробудившейся пустыни, и род снимается с места. Главное его богатство – табуны быстроходных, выносливых лошадей. Впрочем, не брезговали мужчины и работой проводниками через пустыню, а порой и разбоем.

Лазурит спустилась с холма обратно и стала поджидать брата у похожего на заснувшего великана камня, наблюдая за дракой желтовато-серых ящериц. Самцы стремительно наскакивали друг на друга. Одному из самцов удалось вцепиться челюстями в шею другого – и они исступленно покатились по траве, царапаясь лапами. Когда Тристан, стреножив жеребца, подошел к сестре, ящерицы в полном изнеможении замерли. Услышав шелест осыпавшихся под ногой человека песчинок, более слабый самец вырвался из захвата. И ящерицы дружно юркнули под валун.

Вынув из заброшенной норы барсука глиняную миску, парень вылил в нее воду из фляги и умоляюще посмотрел на сестру – и Лазурит, сдавшись, прошептала слова, пробуждающие «глаз». Шпильку, ставшую следящим амулетом, в шатер главы рода воткнула она, поэтому воспользоваться заклинанием без ее разрешения брат не мог.

Вода подернулась рябью – и застыла темной поверхностью, отражающей все, что происходило в обители старшего брата.

С Джагаром беседовали двое: невысокий крепыш с бритой головой и серьгой в ухе и настоящий гигант, бронзовый от загара, с кривой улыбкой и холодными, почти бесцветными глазами. Лазурит не понравились оба, интуитивно она поняла, что посланцы Лисов – не последние люди в своем роду.

– Кроты объединяются с Волками, теперь они – сила. Чем мы хуже, Джагар? – горячо вопрошал невысокий.

– Подумай, Джагар, хорошенько подумай. Собрав лучших воинов из двух родов, мы можем пощипывать караваны в открытую. Не нужно будет, нанимаясь проводниками, исхитряться, чтобы опоить путников сонным зельем. Ты представляешь, какова вероятная добыча? – добавил вкрадчиво гигант.

Джагар потирал подбородок, словно в задумчивости. Но его младшие брат с сестрой видели по жадно заблестевшим глазам, что решение он уже принял. И теперь думал, как бы провернуть сделку с наибольшей выгодой для племени.

– Приятны ваши речи, бесстрашные сыны Лиса, но не нравится мне запрошенная цена.

Всплеснув руками, бритоголовый притворно возмутился:

– Честь, оказанную моим родом твоему, ты называешь ценою? Род Лисов готов принять рожденную рабыней девчонку, как свободную жену. Мой брат оказывает милость твоему дому, Кочет!

– Так-то оно так, – хмуро протянул Джагар. – Может, вы забыли, что девчонка отмечена силой? Ее слушает вода, она умеет призывать дождь, находить источники и отворять скрытые родники. И ты и Саид знаете, что дар стоит дорого.

Низкорослый крепыш весь подобрался, как пустынная кошка перед прыжком.

– Твои люди пролили кровь Лисов, Джагар. Ее смоет лишь кровь из-под клинка или кровь, пролитая на свадебные простыни. Вот тебе моя рука, дважды предлагать не стану.

И он протянул открытую мозолистую пятерню. Джагар скривился и ударил по ладони со всей силы. Ни один мускул не дрогнул на лице бритоголового.

Лазурит прикоснулась к горящим щекам. Они ударили по рукам, не спросив ее согласия. Старший брат нарушил слово. Ее продали, как племенную кобылу!

– Тише, Лазурит, успокойся. – Тристан обнял ее за плечи и быстро зашептал, точно боясь, что их подслушают: – Мы найдем выход, сестра. Ты назовешь мужем того, кого выберешь себе сама. Мы сбежим, поступим в школу магии, как хотела мама. И в этом нам поможет чужак…

Девушка испуганно отстранилась. То, что предлагал брат, было предательством. Но разве род уже не предал ее? Собственный брат, пусть лишь по отцу, но все-таки родная кровь!

– Ах вы, поросята! Пропащее семя, гнилой плод!

Старуха в черной хламиде, опираясь на корявую клюку, быстро приближалась к ним. Под свободную руку ее поддерживала кругленькая женщина в богато вышитом платье и шелковом платке.

– Колдунья, – испуганно прошептала Лазурит.

– Зейнар, – обреченно добавил Тристан.

Приблизившись, старуха протянула парня палкой по спине один раз, второй, третий… Потом взялась за его сестру, свою ученицу. Лазурит она била, можно сказать, любя, без лишнего фанатизма. Наверное, опасалась, что синяки не понравятся жениху. Зейнар, улыбаясь, наблюдала, как шаманка учит упрямых сопляков, выродков магички, плененной семнадцать лет назад. Покойный муж воспылал желанием и сделал строптивую красотку своей наложницей. Когда рабыня родила двойняшек, он признал их перед родом, наделив новорожденных правами законных детей. Она готова была удушить ублюдков. Если бы могла…

– А это что? – пораженно воскликнула Зейнар, пнув ногой миску. – Взгляни, мудрая!

Колдунья хищно зыркнула в сторону «глаза» и сипло захихикала. Ее смех напомнил скрежет мелких камней по стеклу.

– Нехорошие детки, – погрозила скрюченным пальцем старуха. – Мы с Зейнар хотели вас порадовать, а вы уже все знаете. Как думаешь, Лазурит, что сделает с твоим братиком совет рода, если узнает о новом проступке?

– Но ведь колдовство мое! – возмутилась девушка. – Тристан не виноват!

– Если я скажу, что оно – дело рук Тристана, как ты думаешь, кому поверят? Тебе? Или мне?

Девушка нахмурилась, она догадывалась, куда клонит колдунья.

– Чего ты хочешь?

– Ты должна подтвердить, что покидаешь род по доброй воле.

Юный маг схватил сестру за руку:

– Нет, Лазурит, не надо! Ничего они мне не сделают, не бойся!

– Конечно, ничего, – вкрадчиво вклинилась в разговор Зейнар. – Всего лишь до конца жизни придется носить ошейник.

– Я согласна на ваши условия, – устало молвила девушка и вырвала руку из горячей ладони брата.

После смерти матери жизнь Тристана и Лазурит осложнилась. А после кончины их отца, главы рода, и вовсе превратилась в кошмар наяву. Дети пытались сбежать, но их вернули и наказали. Ошейник с хианитом – самая страшная кара для мага, особенно юного, и родственники об этом знали. Старший брат определил место Тристана при табунщике, запретив колдовать. И пригрозил, что в случае ослушания носить ему ошейник до конца дней. До смерти, как носила их мать.

Когда последние лучи закатного солнца поглотила тьма, Лазурит позвали в шатер главы рода. Переодетая в светлое платье до пят, с красиво заплетенной русой косой, девушка покорно шла, ведомая за руку шаманкой. Хитрая карга не отходила от нее ни на шаг, точно чего-то боялась. Стараясь не смотреть в недоуменные глаза подруг, девушка зло стискивала зубы. Она имеет право на выбор. Еще не поздно сказать нет – и ни глава, ни совет, ни колдунья не заставят ее. Но ради брата придется отказаться от свободы.