Верховная королева - Брэдли Мэрион Зиммер. Страница 51

– Где ныне Моргейна, мне не ведомо, – отозвался Артур. – Моя сестра – взрослая женщина и сама себе хозяйка. Ей не нужно испрашивать моего разрешения для того, чтобы куда-то поехать или, напротив, остаться.

– Да уж, с королями всегда так, – брюзгливо отозвался Леодегранс. – Он – господин над всеми и каждым, но только не над своими женщинами. Вот и Альенор такова же; а в придачу к ней у меня три дочери есть, в брачный возраст еще не вошли, а уж считают, что заправляют в моем доме! Ты, Гвенвифар, на них в Камелоте полюбуешься; я их туда отослал безопасности ради; кстати, старшенькая, Изотта, уже почти взрослая – может, ты бы ее в свиту к себе взяла, она же тебе сводная сестрица? А поскольку из сыновей моих ни один не выжил, уж будь добра, попроси Артура, чтобы он выдал ее за одного из лучших своих рыцарей, как только девочка подрастет.

Гвенвифар изумленно покачала головой при мысли о том, что Изотта, ее сводная сестра, – достаточно взрослая, чтобы стать придворной дамой… Да, конечно, ей почти семь было, когда Гвен вышла замуж; сейчас она уже и впрямь совсем большая, ей лет двенадцать-тринадцать, надо думать. А ведь Элейна, когда ее привезли в Каэрлеон, была не старше. Вне всякого сомнения, стоит ей попросить, и Артур отдаст Изотту в жены одному из лучших своих рыцарей, скажем, Гавейну или – раз Гавейн в один прекрасный день станет королем Лотиана – Гахерису, королевскому кузену.

– Конечно же, мы с Артуром подыщем для сестрицы достойного супруга, – заверила Гвенвифар.

– Ланселет вот до сих пор не женат, – предложил Леодегранс, – и герцог Марк Корнуольский тоже. Хотя, разумеется, Марку лучше бы жениться на леди Моргейне и объединить свои притязания; тогда у сей дамы будет кому беречь ее замок и защищать ее земли. И, хотя я так понимаю, что дама сия – из числа дев Владычицы Озера, ручаюсь, герцог Марк укротит и ее.

Гвенвифар не сдержала улыбки, представив себе Моргейну в роли кроткой супруги предписанного ей избранника. А в следующий миг королева задохнулась от гнева. С какой бы стати Моргейне жить в свое удовольствие? Ни одной женщине не дозволено поступать по собственной воле; даже Игрейна, мать Верховного короля, вышла за того, кого назначили ей старшие для ее же блага. Артуру должно употребить свою власть и честь по чести выдать Моргейну замуж, пока она их всех не опозорила! Гвенвифар удобства ради заглушила воспоминание о том, как бурно возражала, когда Артур предлагал выдать Моргейну за своего друга Ланселета. «Ох, какой же я была эгоисткой… не могу заполучить его сама и на другой жениться не даю». Нет, возразила королева самой себе, женитьбе Ланселета она только порадуется, лишь бы невеста оказалась девушкой достойной и добродетельной!

– А я думал, герцогиня Корнуольская состоит в твоей свите, – промолвил Леодегранс.

– Состояла прежде, – пояснила королева. – Однако несколько лет назад она покинула нас, желая поселиться у своей родственницы, и так и не возвратилась. – И в который раз Гвенвифар задумалась про себя: а где же все-таки Моргейна? Не на Авалоне, не в Лотиане у Моргаузы, не в Тинтагеле при Игрейне… да она где угодно может быть, в Малой Британии, или в Риме с паломничеством, или в стране фэйри, или в самой преисподней. Нет, так дальше продолжаться не может: Артур имеет право знать, где его ближайшая родственница – теперь, когда мать его умерла! Но ведь Моргейна наверняка приехала бы к смертному одру родной матери, если бы могла?

Гвенвифар вернулась на свое место рядом с Артуром. Ланселет и король чертили что-то остриями кинжалов на деревянных досках прямо перед собою, рассеянно поглощая пищу с одного блюда. Закусив губку – право, с тем же успехом она могла бы остаться в Тинтагеле, Артуру, похоже, все равно, здесь она или нет! – она собиралась уже пересесть на скамью поближе к своим дамам, но Артур поднял глаза, улыбнулся и протянул ей руку.

– Нет же, родная, я вовсе не хотел тебя прогонять… мне и впрямь необходимо переговорить со своим конюшим, но и тебе здесь тоже места хватит. – Король махнул слугам. – Принесите еще одну тарелку со снедью для моей госпожи. Это блюдо мы с Ланселетом превратили Бог знает во что; и свежий хлеб тоже где-то есть, если, конечно, еще остался, хотя теперь, в отсутствие Кэя, в кухнях царит сущий хаос.

– Думается мне, я уже сыта, – отозвалась Гвенвифар, прислоняясь к плечу мужа. Артур рассеянно потрепал ее по спине.

С другой стороны она ощущала теплое, надежное плечо Ланселета: до чего же ей спокойно и уютно между ними двумя! Артур наклонился вперед; одной рукою он по-прежнему поглаживал женины волосы, а другая сжимала кинжал, острием которого король вычерчивал карту.

– Гляди, нельзя ли нам перебросить конницу вот этим путем? Поскачем мы быстро; повозки с провиантом и грузом оставим, пусть едут в обход по равнине, а конники промчатся напрямую, во весь опор и налегке; под надзором Кэя вот уже три года, со времен Калидонского леса, выпекаются твердые галеты для армии, так что запасы у него скопились преизрядные. Скорее всего, высадятся саксы вот здесь… – Артур указал на некую точку на грубо воспроизведенной карте. – Леодегранс, Уриенс, идите сюда и взгляните…

Подошел отец Гвенвифар, а с ним – еще один рыцарь, худощавый, смуглый, щеголеватый, хотя волосы его уже посеребрила седина, а лицо избороздили морщины.

– Король Уриенс, – обратился к нему Артур, – приветствую в тебе друга моего отца и своего собственного. Ты уже знаком с госпожой моей Гвенвифар?

Уриенс поклонился. Голос его оказался на диво приятным и мелодичным.

– Рад возможности побеседовать с вами, госпожа. Когда в стране станет поспокойнее, я, ежели будет мне позволено, привезу в Камелот мою супругу, дабы представить ее тебе.

– Буду счастлива узнать ее, – отозвалась Гвенвифар, чувствуя, как фальшиво звучит ее голос: королева так и не научилась изрекать такого рода банальные любезности хоть сколько-нибудь убедительно.

– Однако ж не этим летом, нет; ныне у нас и без того хлопот по горло, – отозвался Уриенс, склоняясь над незамысловатой Артуровой картой. – Во времена Амброзия мы водили воинства вот этим путем: коней у нас в ту пору насчитывалось немного, вот разве те, что тащили подводы, однако вполне можно было подняться вот здесь, а вот тут срезать угол. Если едешь на юг Летней страны, главное – не угодить в болота.

– Я надеялся избежать нагорий, – возразил Ланселет.

– С такой многочисленной конницей так оно лучше, – покачал головой Уриенс.

– На этих холмах конь того и гляди споткнется о камень и переломает ноги, – не отступался Ланселет.

– Лучше так, сэр Ланселет, нежели допустить, чтобы и люди, и кони, и повозки увязли в болоте… лучше нагорья, чем топи, – настаивал Уриенс. – Глядите, вот здесь проходит древняя римская стена…

– Ничего разобрать не могу; слишком уж много тут начеркано и перечеркано, – нетерпеливо бросил Ланселет. Он подошел к очагу, вытащил из огня длинную палку, загасил огонь и принялся рисовать на полу обугленным концом. – Глядите, вот Летняя страна, а вот – Озера и римская стена… Скажем, вот здесь у нас триста коней, а здесь – две сотни…

– Так много? – недоверчиво переспросил Уриенс. – Да в легионах Цезаря столько не было!

– Семь лет мы дрессировали коней и обучали солдат верховой езде, – отозвался Ланселет.

– И заслуга в том целиком и полностью твоя, дорогой кузен, – не преминул вставить Артур.

– Все благодаря тебе, мой король: ибо у тебя хватило мудрости предвидеть, на что они годны, – улыбнулся Ланселет.

– Многие солдаты до сих пор не умеют сражаться верхом, – возразил Уриенс. – Что до меня, я и во главе пехотинцев дерусь недурно…

– И это прекрасно, – добродушно заверил Артур. – Ибо для каждого, кто желает биться верхом, у нас коней не найдется, равно как и седел, и стремян, и сбруи, хотя я заставил всех до одного шорников моего королевства работать не покладая рук; и здорово же мне пришлось потрудиться, взыскивая налоги, чтобы расплатиться за все это, так что теперь подданные считают меня жадным тираном! – Король, тихо рассмеявшись, потрепал Гвенвифар по спине. – И все это время у меня самого золота едва хватало, чтобы купить моей королеве шелков для вышивания! Все деньги ушли на коней, на кузнецов и седельников! – Внезапно веселости его как не бывало; король резко посерьезнел, сурово свел брови. – И ныне ждет нас величайшее из испытаний, что только выпадали нам на долю: на сей раз саксы идут сплошным потоком, друзья мои. И если мы их не остановим, при том, что за саксами – численный перевес более чем в два раза, в этой земле кормить будет некого, кроме как воронов и волков!