Безудержная страсть - Кузьминых Юлия. Страница 105

– Э-э.. Пожалуй, распущенные.

– Кой педикюр: классический или французский? – Тут же спросила вторая сотрудница.

– Классический. – Быстро решила Шеннон.

– А маникюр? – Задала третий вопрос светловолосая женщина. – Классический или же французского стиля?

Запутавшись, Шеннон недоуменно свела брови.

– Меня же уже об этом только что спрашивали.

– Тебя спрашивали про педикюр, а сейчас про маникюр. – Послышалась подсказка от забавляющейся на соседнем кресле Микелины, над телом которой уже вовсю орудовала точно такая же свора профессионалов. – Пальцы ног и пальцы рук – вот в чем вся разница.

Слабо улыбнувшись пояснению, после которого она вконец почувствовала себя самой необразованной дикаркой, Шеннон наконец-то проговорила:

– Классический.

– А какое платье оденет синьорина?

Нет, это точно издевательство! Прикусив губу, Шеннон в отчаянье думала над очередным ответом. Зачем ей вообще платье? Она пришла сюда в обычном топе и шортах и в них же намеревалась отсюда и уйти.

– Красное. – Вдруг вмешалась Микелина. – Сегодня на ней будет красное платье.

Даже не удивившись такому открытию, Шеннон шумно вздохнула. Микелина ведет лишь свою собственную игру и делиться с нею правилами она явно не собиралась. Понимая, что на сегодня ей оставлена лишь одна роль – бесхарактерной марионетки, кареглазая брюнетка ожидала следующего вопроса от последней до сих пор хранящей молчания женщины.

Поймав на себе озадаченный взгляд, средних лет женщина мягко улыбнулась, придвинув к себе свой собственный столик с разложенной на нем косметикой.

– Я визажист. – Пояснила она. – Я подберу наиболее подходящие оттенки макияжа в тон вашей кожи и глазам.

Согласно кивнув, Шеннон поняла, что наконец-то отделалась от многочисленных вопросов. Предварительно отвернув от зеркал обеих девушек, каждый из мастеров принялся выполнять свою работу со всей скрупулёзностью.

Почувствовав сразу четыре пары рук на своем теле, Шеннон поначалу чувствовала себя крайне напряженной. Но постепенно под нежными прикосновениями своей умелой свиты, она забылась, позволяя мять, вертеть и поворачивать части своего тела в любую сторону.

Чувствуя, как ее стопы сначала отмякли в теплой воде, после чего принялись интенсивной обработке, Шеннон тихо простонала от небольшой боли, когда в очередной раз ощутила, как небольшую прядь ее длинных волос туго натягивают, чтобы тут же плотно закрутить вверх. Открыть глаза она не могла, так как визажист во всю орудовал мягким спонжиком в районе ее глаз. Пальцы рук, казалось, так же временно не принадлежали ей, пока над ее длинными ноготочками работал очередной кудесник.

Ей оставалась только догадываться о своем конечном образе и молиться, чтобы он хотя бы в меру выглядел приличным, а отнюдь характеризовал образ разбалованной вызывающей особы, что так любила местная молодежь.

Среди тихо льющейся по залу музыки внезапно послышался голос Микелины:

– Так как там дела у Джо Кре?

Не ожидая, что вопрос направлен в ее сторону, Шеннон продолжала безмятежно хранить молчание.

– Шеннон, у тебя какие-то проблемы со слухом?

Услышав свое имя, девушка непроизвольно направила лицо с закрытыми глазами в сторону голоса собеседницы.

– Прости, я заслушалась музыкой.

После небольшой паузы, в которой послышался тяжкий вздох, Микелина повторила вопрос:

– Я спросила, как там Джо Кре?

– Прости, кто? – Безрезультатно пытаясь понять о ком они говорят, задумалась Шеннон.

– Забудь. – Раздался апатичный голос отчего-то заскучавшей Микелины, однако через секунду тон ее звонкого голоска вновь вернулся к своей жизнерадостной интерпретации. – О, Мари, Люси! Как я рада вас видеть!

Новые незнакомые голоса, приблизившихся к ним девушек, не заставили себя долго ждать.

– Привет, Мике! – Радостно воскликнула одна из них. – А мы все гадали, ты это или нет? Под огуречной маской тебя и не узнать.

– Но потом подумали, что раз это один из лучших салонов спа на всем Капри, то значит перед нами истинная Микелина Горнели! – Дополнила вторая девушка.

– Как приятно знать, что мои подруги иногда ещё и думать умеют. – Сыронизировано поддела их, сидящая напротив Микелина.

Прислушавшись к разговору, Шеннон почувствовала, как на ее веки стали равномерно накладываться тени.

– А это кто? – Послышался слегка приглушенный голос одной из подошедших подруг.

Обратившись в слух, Шеннон с интересом ждала, что же скажет младшая сестренка ее временного надзирателя.

– А, это так… одна знакомая. – Отмахнулась рыжевалосая девушка.

Не признаваясь даже самой себе, как больно ранил ее ответ Микелины, Шеннон старалась что есть силы оставаться такой же расслабленной и дальше, чтобы работающие над ней женщины не заметили ее возникшего напряжения.

А чего ещё она ожидала от этой взбалмошной особы? Что она проникнется к ней внезапной симпатией, назовет лучшей подругой и расскажет все свои секреты? Нет. Между ней и Микелиной огромнейшая пропасть, по сравнению с которой Атлантика покажется всего лишь маленькой лужицей. Сестра Мануэля выросла в роскоши, с ней постоянно цацкались, нося на руках, словно вечного младенца. Она и понятия не имеет, как сильно может обидеть неосторожно произнесенное слово. Однако во всей этой ситуации Шеннон больше всего злилась на себя. С чего это ей вдруг стала так важна реакция Микелины? Эти люди для нее никто! Лишь одни из взбалмошных девиц, отцы которых оплачивают их беспринципные выходки. Всю свою жизнь она ненавидела таких безмозглых куриц, которые кроме как о тряпках, да модных тусовках даже поговорить друг с другом не могут. Шеннон не узнавала саму себя. Она полностью отступила от своих жизненных принципов, раз сама добровольно сидит на соседнем кресле рядом с одной из таких же пустоголовых кукол Барби. А раз так, то и нечего удивляться услышанному. В конце концов, скоро образ беззаботной кузины Мануэля останется навсегда в прошлом… как и он сам.

С болью проглотив возникший ком в горле, Шеннон прислушалась к дальнейшей беседе, казалось бы, лучших подружек:

– Кстати, как прошлая ночь? Ты, кажется, ушла с вечеринки с Марко?

– И что?

– Ну… Марко не особо нравится твоему брату.

Услышав безразличный смешок Микелины, Шеннон тут же представила, как она непринужденно пожимает плечами.

– Мануэлю вообще никто из моих сверстников не нравится. Они все для него лишь свора напыщенных петухов, которые только и могут, что хвастаться друг перед другом своим очередным «Мазерати». Так что мне сделать, подцепить какого-нибудь зажиточного папочку, чтобы мой братец наконец-то остался доволен столь мудрым выбором? Нет. Если выбор стоит между безмозглым петухом и полуслепой, глухой коброй, облаченной в золотую кожу, я сразу же выберу…

– Петуха? – Перебив, не удержалась одна из девушек.

– Нет. Любое безмозглое животное, которым можно будет управлять. Змеи слишком хладнокровны, расчетливы и умны – а это совершенно не моя среда обитания.

Усмехнувшись про себя услышанным словам, Шеннон живо представила, как Микелина идет под руку с каким-нибудь недалеким юнцом, наподобие Алессандро, который имеет схожее с ней хобби, только вместо дорогих шмоток, его коллекция состояла б из дорогих машин «люкс-класса».

Да, и куда катится этот мир? Либо ты имеешь абсолютно всё, либо ты вообще ничего не имеешь. Увы, последнее встречается намного чаще. По крайней мере, вне этого острова, кишащим вдоль и поперек одними олигархами.

– Ну, Марко не так уж и похож на петуха. – Снова произнесла прежняя подруга. – Зря Мануэль так против него настроен. Ох, даже представить страшно, что будет, если он узнает, что ты с ним гуляешь.

Голос Мекелины изменился до неузнаваемости. Из беззаботного щебетания он резко обрел холодный, металлический звук.

– И что же будет, Мари? Мне уже не десять лет, чтобы отчитываться за каждый свой шаг перед волнующейся за мой выбор родней. – Резко произнесла она. Внезапно хмыкнув, словно вспомнив кое-что забавное, Микелина немного мягче добавила. – К тому же, разве он узнает об этом? У него сейчас есть дела и поважнее меня.