Гензель (ЛП) - Джеймс Элла. Страница 17

— Это неплохая идея насчет боли, — говорит он около внутренней стороны моего бедра. — Ты такая узкая, что, скорее всего, и тебе тоже будет больно.

— Мне плевать, — я тяжело дышу, когда он дразнится, поглаживая своим языком мою киску. — По-по-крайней мере я так думаю.

Он целует внутреннюю поверхность бедра, оценивающе осматривает меня, и я откидываю голову назад.

***

Десять лет назад.

Чудесные секунды, за которые я впервые вижу парня, которого слишком люблю, быстро испарились. Он стоит на коленях, голова опушена, руки вытянуты вперед. Кровь каплями стекает с них, пачкая мой зеленый коврик. Его взгляд встречается с моим, и я все понимаю. Я видела этот взгляд прежде, после того как он возвращался в те разы, когда покидал комнату. Я видела этот безучастный взгляд, но не такой как сейчас.

На мгновенье я колеблюсь, а затем пересекаю комнату. Мне плевать, что произошло, или чья кровь на его руках. Я просто знаю, что мне нужно обнять его.

Гензель.

Мой Гензель.

Я опускаюсь на колени рядом с ним и обнимаю его. Я кладу одну руку на его затылок, и мне даже не нужно давить. Он сам опускает свое лицо мне на плечо и давит на меня всем своим весом.

Это так приятно — прикасаться к нему. Поначалу я слишком ошеломлена, чтобы заговорить, пока мы цепляемся друг за друга. Затем я слегка откидываю голову назад, пытаясь посмотреть на него вниз.

— Гензель... тебе больно? Кровь...

Он качает головой, потом отстраняется, чтобы взглянуть мне в лицо:

— Она... не моя, — произносит он скрипучим голосом.

Он опускает свою голову ко мне, как будто ему отчаянно требуется физический контакт, но он не хочет прикасаться ко мне руками, запачканными кровью. Я наклоняю свою голову к его, но, прежде чем мы снова соприкасаемся, он встает и отходит от меня подальше.

Его лицо бледнеет, а глаза расширяются. Он по-прежнему вытягивает руки вперед. Они трясутся так же, как и его голос:

— Я убил ее, Леа. Я убил Мать.

— Ты убил ее? — вскрикиваю я.

— Да, — произносит он глубоким голосом, его слово похоже на полувсхлип. Он поворачивается и подносит руки к моей фарфоровой, небольшой раковине. Он берет мыло и намыливает руки, потом еще раз, затем ополаскивает под водой и повторяет все снова. Он двигается быстро, а я просто ошеломленно смотрю на него, пока не бросаюсь прямиком к нему, хватаю его за руки и выключаю кран.

— Гензель. О, боже. Пойдем со мной, — это так нереально, что я веду его к своей кровати. Мне стыдно, что она такая грязная, но моя потребность обнимать его сильнее этого. Я мечтала об этом миллион раз.

Он легонько опускается на нее, руками обнимает меня, притягивая к себе. Его глаза впиваются в мои.

Я обвиваю его шею руками, все еще трясущимися, из-за реальной возможности прикоснуться к нему. Но моя радость омрачается его безучастным взглядом.

— Поговори со мной, малыш. Ты в порядке? Расскажи, что случилось.

— Я тут, чтобы обнимать тебя, — натянуто говорит он. Он обхватывает меня руками и прижимает к своей груди.

— Гензель. О, боже, малыш, — я глажу его по мягким, темным волосам, а он поглаживает мою спину.

— Я хотел сделать это целый год, — шепчет он. — Мне нужна ты, Леа.

Потом он приподнимает мое лицо к своему и прижимает свои губы к моим. Поцелуй такой сильный и страстный. Я вдыхаю его дыхание и трусь своей щекой об его, удерживая его голову в своих руках.

Я так жажду его. Как объяснить? Уже больше года. Мы сплетаемся друг с другом. Наши рты пожирают друг друга, языки соединяются вместе, он начинает тяжело дышать, и слезы заполняют мои глаза.

— Извини, Леа, — стонет он. Он делает краткие вдохи между страстными поцелуями. — Я не должен был приходить. В крови. Не понимаю. Что делать, — он отчаянно делает глубокий вдох, затем отодвигает свой рот от моего и кладет руку на свое лицо. — Извини. Я просто... хочу тебя.

Я поглаживаю его руку, волосы, и затем притягиваю к себе:

— Все нормально, Гензель. С тобой все хорошо. Ты со мной теперь. Я не позволю тебе уйти.

Он обнимает меня.

— Спой, — шепчет он.

Я открываю рот, и он накрывает его своим.

ГЛАВА 9

Лукас

Я хочу ее трахнуть.

Прямо сейчас.

Мне нужно трахать ее — я очень сильно в этом нуждаюсь. Потому что, я знаю, боль с ней будет чувствоваться острее.

Потому что она выглядит, двигается, говорит и даже дышит, как Леа. Потому что если я ее трахну, я пойму — она не моя девочка, и это ужасная жажда по отношению к ней рассеется.

— Подумай об этом. Подумай хорошо, — говорю я, проводя членом вверх вниз по ее киске. — Ты должна быть уверена в том, что хочешь этого по-моему. Начав, я не думаю, что смогу остановиться.

***

Леа

Он любит боль. Хорошо. Я молю Господа о том, чтобы мой Гензель не нуждался в этом, но ему это необходимо. На данный момент я попытаюсь справиться с этим.

У меня есть идея, как обеспечить ему боль, например: резко отодвинуться от него в тот момент, когда он уже будет готов войти в меня и посмотреть на его действия. Затем дать ему возможность приблизиться ко мне опять, если он будет взбешен. Я хочу подчиняться ему. Чтобы сделать его счастливым. Чтобы помочь ему стать прежним. Потому что он мой. Потому что он сломлен. Я не могу это пережить.

Поэтому я киваю, хотя могу сказать уверенно, это выше моего понимания. Я уверена, что глубоко внутри он непременно сделает мне больно. Он не сможет ничего с этим поделать. Это я могу сказать точно.

— Ложись на спину, — говорит он грубо.

Я выполняю его приказ, не говоря ни слова.

Он размеренными движениями поглаживает мое тело и опускается к бедрам, задерживаясь на моих коленях. Он резко вставляет в меня два пальца, двигает ими внутри, пока я не начинаю извиваться, громко вскрикивая.

Он стоит на коленях между моих раздвинутых ног, его член двигается вверх-вниз по моей влажности. Внезапно он придвигается немного ближе ко мне, упираясь головкой между моими складочками. Его глаза смотрят в мои с диким блеском, и я мысленно кричу: «Пожалуйста! Узнай меня!» Но его глаза не меняются, и я согласно киваю.

Уверенно направляя свое движение, он толкается в меня.

Я хнычу, потому что это по-настоящему больно.

— Ты в порядке? — бормочет он.

Но в ответ я не могу произнести ни слова. Кровь с диким ревом несется по моим венам, словно бушующий ураган. Он проникает немного глубже, продвигаясь дюйм за дюймом, растягивая меня.

Я начинаю стонать — я полностью заполнена им. Ох, черт. Так идеально. Гензель.

Я заставляю себя открыть глаза и поднимаюсь взглядом к нему, выражение его лица расслабленное. Я чувствую счастье.

Я смотрю на него, как он начитает двигаться во мне — он прикусил нижнюю губу; его накачеанная грудь то поднимается в безумном ритме, то опускается. Я опять издаю стон, потому что ощущать его глубоко внутри себя — нереально. Он хватает мои руки и крепко держит их, пока ускоряет свой темп.

— Да! — я всхлипываю от удовольствия.

Подушечками пальцев он ласкает мою щеку, пока неспешно погружается в меня, но все меняется, он начинает вколачиваться сильнее. Его палец обводит по контуру край моей маски, заставляя забиться мое сердце в бешеном ритме.

Сними ее, сними ее, хочу я ему прокричать. Посмотри на меня, пожалуйста.

Он скоро кончит. Я в этом уверена, потому что его лоб напряжен, губы немного приоткрыты, и его зубы до боли стискивают нижнюю губу. Гензель — мой Гензель. Из меня вырываются стоны, я подаюсь ему на встречу бедрами, чтобы наши толчки чувствовались одновременно. Я переполнена — так много ощущений, и заполнена — так близка к оргазму.