Дикий мир. Колонисты - Извольский Сергей. Страница 26

В горку шел довольно долго. Зато, когда вышел, приостановился невольно – такой вид красивый открылся. Далеко, насколько хватало глаз, тянулся лес, укрытый сейчас белой пеленой. Возвышенность, на которой оказался, была самой высокой точкой в округе, и я остановился на минутку, дыхание перевести.

Осмотрелся как раз – дорога, по которой мне еще предстояло идти, пологим спуском тянулась вниз, а потом начинала изгибаться, уходя волнами по холмам вдаль. Полный обзор мне сейчас закрывали деревья, близко подступавшие к дороге, так что я двинулся вперед и тут же обрадовался, выйдя на небольшой перекресток. Справа была площадка широкая, может для дальнобоев, а рядом находился магазин. Кстати, Серега в этот магазин тоже заезжал – мне даже с колеи сходить не пришлось, так и пошел к входу.

Как пошел, так и обломался. На двери висел большой засов с амбарным замком. Обломался, кстати, не только я, но и Серегины следы и следы еще кого-то. Пришедшего, наверное, за опохмелом с той дороги, которая уходила направо, в подлесок. Перед дверью уже была натоптана площадка – ходившие здесь раньше, видно, аналогично стояли, на дверь закрытую глядя, как и я сейчас. Сережа, кстати, удивил – кабан какой-то, судя по размеру обуви.

Следы Сереги, как пришли, так и уехали сразу, а вот второй неизвестный пошел в сторону от магазина. Я посмотрел по направлению следов и увидел невдалеке красную полусферу кабины телефона. Туда и двинулся, по пути достав мобильник. Включил, увидел надпись «Поиск сети» и сразу выключил, чтобы аккумулятор не сажать.

Подойдя к таксофону, снял трубку. Никаких звуков слышно не было – ни гудков, ни потрескиваний даже. Полная тишина. Положив трубку обратно на рычаг, замер, посмотрев на нее. Глянцевая поверхность была испачкана в чем-то буром, и, когда вешал трубку обратно, часть заскорузлой корки сковырнул, испачкав перчатки. Не скажу что уж часто кровь видел, но тут сразу узнал.

Меня передернуло. Я присел, зацепив пригоршню снега и очищая перчатки. Взгляд тут же наткнулся на отпечатки моих ботинок, хорошо видные на снегу. Четкие отпечатки ребристой подошвы сейчас постепенно краснели, буквально наливаясь багровым цветом. Я быстро выпрямился, осмотрелся. Припорошенные снегом следы того, кто до меня подходил к телефону, от будки уходили в подлесок на еле видный проселок и там же терялись.

От тишины вокруг и от крови, которой натекло прилично под будкой, мне стало не по себе. Воображение подбросило еще и картину догоняющих меня песиков.

Варианта у меня сейчас два – попытался я успокоиться и спокойно подумать. Первый – двинуться по следам, посмотреть, все там живы-здоровы, просто так ведь лужи крови не образуются. И второй – как можно быстрее добраться до Великополья, сообщить в полицию об увиденном. По следам пойдешь, по голове огребешь – мелькнула мысль. Тут ведь место такое, кричи не кричи. Потихоньку пятясь обратно к дороге, подумал о том, что сейчас не только за себя отвечаю, еще и за тех, кто на железке остался. Договорившись с совестью, уже вышел на дорогу, как услышал вой собачий вдалеке.

Снег вылетал из-под подошв, когда уходил прочь, все убыстряя шаг. Отведя руку назад и положив ее на ладонь кукри за поясом, шел и успокаивал себя тем, что при любом раскладе первую помощь умею оказывать только зеленкой и перекисью, а тесак за поясом за оружие как-то… не катит, человека им ударить не смогу, это же уголовка сразу. А без оружия я даже с хулиганами на улице, когда их больше одного, вряд ли справлюсь, только если совсем доходягами будут.

Очень хотелось перейти на бег, но сдерживался пока. Оглядывался только очень часто.

Вскоре шагал уже не так быстро – усталость давала о себе знать. Но сам с собой договорился, что очень спешу об аварии сообщить, а не испугался разных кровавых луж и собачьего воя.

Шагая и выравнивая дыхание, почувствовал, что нос замерз. Прислушавшись к ощущениям, прикинул, что градусов десять с минусом уже есть. Если не больше. За всеми переживаниями спада температуры и не замечал. Тут же обратил внимание, что воротник анорака и арафатка на шее покрыты белой изморозью. Как дыхание успокоил, перемотал клетчатый платок, оставив открытыми только глаза.

Обмотал криво, неряшливо, но смотреть все равно некому. Зато тепло. Ушам и носу тепло, а вот напротив рта плотная ткань стала влажной от дыхания и периодически мазала по лицу неприятно – холодно и мокро. Тут же почувствовал и ощущение противные от термобелья, которое оказалось неправильным термобельем, – удаляясь от испугавшей меня поляны, я весь взмок, а пот никуда уходить не хотел, и по телу будто мокрой рыбой водили.

Минут через двадцать, вильнув в очередной раз, дорога вывела меня на небольшой подъемчик. Вершину соседнего холма с магазином можно было разглядеть, но, пока шел, опять начал падать легкий снежок, и видимость стала значительно хуже. Все же то ли действительно увидел, то ли воображение подкинуло, но в снежном мареве почудилось шевеление. Как раз там, где был не так давно. Всматриваться особо не стал, а припустил дальше бегом. Надолго бежать меня не хватило, но шел после самым быстрым шагом, на который сейчас был способен.

Пару километров отмотал в приличном темпе и наконец-то услышал впереди звук, которого так долго ждал. Звук работающего автомобильного двигателя. Арафатку с лица я убрал, а капюшон с головы сбросил как раз тогда, когда из-за поворота показался «УАЗ» серого цвета с маленькой мигалкой на крыше, похожей на ведерко. На моем лице расплылась глупая улыбка, когда «буханка» остановилась передо мной.

Двери машины резко распахнулись, и я вдруг оказался под прицелом сразу двух стволов. Молодой лейтенант с круглым лицом направлял на меня пистолет, а второй, высокий и лопоухий сержант, держал смотрящий на меня АКСУ на уровне пояса.

– Стоять на месте, руки за голову! – крикнул мне молодой, и его голос чуть петуха не дал в конце фразы.

«Орет мне директор мира», – продолжил я непроизвольно про себя вполголоса, но руки послушно убрал за голову. Улыбка с лица испарилась.

– Парни, вы меня с кем-то путаете, – это уже громко, так чтоб услышали.

– Молчать! – Лейтенант, я не ошибся, подошел ближе. Второй, держа смотрящий на меня укорот уже на вытянутых руках, зашел со спины. Этот полицейский смотрелся довольно нелепо – широкий бушлат и торчащие из-под него ноги в кроссовках. Еще и уши парашютами выделялись, фуражку держащие.

– К машине, руки на капот! – махнул рукой с пистолетом круглолицый, указывая направление. А то б я сам не догадался, куда идти.

Подошел к «буханке» и, не дожидаясь последующих «ноги на ширине плеч», встал, как по телику в новостях видел. Капота на «бобике» не было, но сообщать об этом лейтехе я не стал, и так тот нервный. Упер руки костяшками мизинцев в металл под лобовым стеклом. Холодный, блин. Подошедший сзади лейтенант начал прохлопывать мои штанины и карманы, все так же держа в руке пистолет.

– Паспорт в нагрудном кармане, – подсказал я, но ответа не дождался. Лейтенант, пыхтя, пока не потрогал все как учили, в карман не залез. Чертыхнувшись, он залез в карман на анораке, достал паспорт и сразу отошел на несколько шагов. Блин, да за кого они меня принимают-то?

– Фамилия, имя? – после некоторого молчания, видимо листал, спросил круглолицый.

– Старцев, Александр Сергеевич, – сразу выдал я.

– Повернись, руки опустить можешь, – говорил он с характерным говором «мо€ло€ко,€ го€вно,€ ко€ро€ва», так что я даже хмыкнул негромко.

Повернулся, лейтенант посмотрел внимательно на мое лицо, сверяя с фотографией в паспорте, а через пару секунд подошел, протянул мне его обратно. Сержант тоже подошел поближе, опустив автомат.

– Чего ж ты из Питера так далеко забрался? – спросил лейтенант.

– А что случилось-то? – вопросом на вопрос ответил я, убирая документы в нагрудный карман. – Что вы прям так без здрасте, хорошо хоть не мордой в снег…

– Да ничего хорошего, – парень достал сигарету и сделал паузу, прикуривая. – У нас тут воинская часть и колония рядышком, – раскурив сигарету, махнул он рукой со спичкой себе куда-то за спину, – так там вчера днем то ли самоволка, то ли хрен поймешь, вояки особо не распространяются, замять хотели. До сих пор мнутся, мать их… Вот мы тебя как увидели, так и подумали, что ты оттуда.