Все дороги ведут к тебе - Головина Оксана. Страница 95
— Мы с тобой… не друзья…МакНейр…
Алан постарался придать суровости взгляду. Его голос охрип, и он прокашлялся, надеясь, что это поможет. Калеб глядя на него из-подо лба, так же хотел выглядеть хладнокровно.
— Верно… Фландерс… не друзья…
Он внезапно протянул руку, хозяину Брокмура. Алан оторопело ее пожал.
— Но и не враги…
— Не враги…
Они вновь смолкли. Она понимала, чего им стоили эти короткие, скупые слова. Смысл их был переполнен чувствами.
— Не враги… ты помни об этом, чертов варвар…
— Я убью тебя, Фландерс…
Калеб все же не отошел, не понимая, что творилось с ними. Уже в который раз, он терялся в догадках, не смея предположить, что тому было виной.
— Несомненно… — Алан криво усмехнулся, понимая, что его ждет в ближайшем будущем, но легкость наполнила сердце, наконец освободившееся, остальное сделает время.
Елена же изумленная и поникшая стояла между ними, словно видя впервые. Она переводила взгляд с одного на другого, теперь понимая, почему так отчаянно поступали они. Прекрасное чувство наполнило грудь. Тому, чего она так боялось, не суждено было притвориться в жизнь. Алан больше никогда не будет одинок. В этом она была уверена, глядя на своего Хмурого воина. «Он не допустит, а он не отступит…»
Еще не время, но оно уже так близко.
— Калеб!
Она обошла широкую спину Фландерса, и стала между ними.
— Я прошу подождать меня у лошадей, мне бы хотелось…
МакНейр от чего-то, сухо коротко кивнул в знак согласия, не сводя синего взгляда с соседа. «Слишком быстро согласился, что же с ним происходит? От чего он так бесконечно терпелив со мной? Что задумал?» Калеб отступил от них, вернувшись к пасшимся животным. Алан предложил Елене знаком руки пройтись по тонкой тропинке, теряющейся в богатой зелени леса.
— Вы хотели попрощаться?
Она тихо кивнула, опустив голову. Он долгим взглядом проводил ее, поспешившую обогнать его, не давая увидеть смущения и, как он все же успел заметить тревоги.
— Вы тревожитесь обо мне, Елена?
Он догнал ее в два шага, сопровождая, и не позволяя сбежать.
Она вновь кивнула, пряча в каштановых кудрях лицо. Он лишь тепло усмехнулся.
— Ваша тревога обо мне, льстит моему сердцу без меры. Но я не смею заставлять вас испытывать подобные чувства к своей персоне. Со мною все будет в полном порядке, ангел мой… вы можете продолжить свой путь без тревоги и печали. Пусть он будет наполнен лишь радостью…
— Я могу надеяться на ваше благополучие, после всего случившегося? Знать, что вы…
— Не один?
Вновь кивок.
— Я никогда не смогу спокойно спать с подобными соседями, Елена! Господь не дарует мне одиночество! Катриона, приходит в себя в заботливых стенах монастыря в Вендервуде. Тетушка присматривает за ней, и думаю, что она вскоре порадует меня своей новой выходкой. Что же касается моего дома… эта утрата никогда не остынет в моем сердце, но не заставит меня перестать желать жить, и радоваться новому дню.
Она вздохнула, все же веря ему.
— Елена!
Она не опустила глаз в этот раз. Подняв голову она, смотрела в его серебряные словно дождь глаза. Алан протянул ей руку, на ладони лежало нечто завернутое в белоснежный платок. Он неторопливо развернул его. Ее глазам предстал нежный цветок лилии, сверкающей камнями на солнце, словно маленькая звезда, лежащая на листочке, усыпанном изумрудами. Украшение было прекрасно и, она уже любовалась им, ранее. Сердце бешено заколотилось, она едва уняла дрожь, не желая взволновать стоявшего перед ней человека.
— Это брошь принадлежала моей матери… «Сердце Брокмура»… такие лилии растут только здесь, на этой земле.
— Милорд…
Он отчаянно и решительно мотнул головой, и она умолкла.
— Моя мать всегда олицетворяла для меня человека, даровавшего жизнь, то же я могу повторить лишь для одного человека — для вас, ангел мой…
Елена почувствовала, как предательски увлажнились ее глаза.
— Прошу вас принять его. Я хочу, чтоб по возвращению в солнечный Рейнвуд, этот скромный цветок не позволил вам забыть о туманных землях Брокмура.
Он тихо усмехнулся, и, подойдя к ней совсем близко, накинул на плечи ее дорожный плащ, скрепив его на груди девушки прекрасной лилией. «Сердце Брокмура» надежно удержало его на месте.
— Прощайте, миледи, пусть будет благословен ваш путь…
Его руки задержались на ее плечах. Она не смела пошевелиться. Он склонился к ней, и слегка коснулся губами ее лба. Через мгновение, она глядела, как он в развивающемся на ветру плаще, удалялся к своим людям, садясь на своего серого скакуна, уносившего его в сторону темневшего вдалеке Брокмура.
— Прощайте, Алан. Храни вас Господь.
Они возвращались, затемно. Голова ее поникшая, покачивалась в такт бега лошади, Калеб, понимал, что отвлечь ее от мыслей о прошедшей встрече сейчас практически невозможно. Он лишь поправил накинутый на ее плечи шерстяной плед, согревая ее. Последние известия обрушивались на них словно груда камней, принеся все же облегчение, но и устроив в голове хаос.
— Елена, Фландерс сильный мужчина. Ему бы не польстило, знай, он, что ты убиваешься по нему, как по малому дитю!
Голос его, имевший только одно намерение — успокоить ее, напротив, заставил встрепенуться. Калеб понял, что его соседка, так углубилась в думы, что едва не задремала верхом. Это было ему на руку, ведь ему предстояло отвести ее совсем не к дому. Отведя коня под свод деревьев, он спешился.
— Почему мы остановились здесь? Мы уже приехали?
— У нас под ногами моя земля, Елена, но чтобы добраться до дома, придется ехать еще несколько часов. Мы переночуем здесь.
— Здесь?
Она попыталась спуститься, и вовремя была поймана им, запутавшаяся в длинном подоле платья. Он плотнее укутал ее пледом. Он старался приглушить настойчивый голос совести, быть верным своему решению до конца.
— Я разведу костер.
Он снял седельные сумки, и, расстелив второй плед под стволом огромного дуба, указал ей на него.
— Отдыхай. В сумке есть чем перекусить. Сейчас огонь разгорится, и станет теплее.
— Я не замерзла. Здесь так красиво…
Она глядела на прекрасное озеро, блестевшее внизу. Лес казался волшебным, освещенным лишь чистой луной.
Он рассмеялся, глядя, как передергивает ее от прохладного ночного воздуха. От этого волшебного смеха у нее по коже мурашки забегали. Калеб залюбовался ее силуэтом, серебристым и тонким, словно продолжение лунного света. Словно она сама только что вышла из этого волшебного озера…
— Русалка, вот ты кто.
Подойдя к ней, он обнял ее за плечи, подбородком прислонившись к ее макушке. Это слово, оно прозвучало так знакомо. Алекс, так назвал ее он, когда они сидели на берегу озера. Снова все смешалось у нее в голове. Она припомнила слова Марты. Кажется, бабуля все же оказалась права…
Она занервничала в его руках: «Интересно, чувствует ли он, какая внутренняя борьба идет сейчас в моей душе?» Она совсем растерялась, и как всегда вспыхнув, когда ее глаза встретились, с его синим взглядом, отступила от него к озеру. Он позволил девушке отступить всего лишь на шаг, промолвив:
— Иди сюда.
Он протянул ей руку.
Елена с ужасом уставилась на него.
— Что?
— Иди сюда. Сядь рядом со мной.
Он расправил кинутый в высокую траву принесенный для нее плед и опустился на него, удобно вытянув длинные ноги. Она услышала, как привычно заскрипела кожа его сапог. Елена вдруг вспомнила, что совсем замерзла, и как тепло было рядышком с ним, но подойти не осмелилась.
Калеб вздохнул:
— Иди сюда. Сядь рядом со мной. Я согрею тебя.
«Боже, неужели она права, неужели возможно подобное чудо? Неужели это твое чудо, дорогая Марта?»
— Иди, или я волоком притяну тебя. Тебе нечего меня бояться.
— Я никогда не стану тебя бояться, — ответила девушка.
Она заставила себя переставить не гнущиеся ноги. Пара шагов и Елена опустилась к нему на колени, стараясь не забыть, что нужно дышать.