Мой враг - мое сердце (СИ) - "Cold Clarice". Страница 5

— Вижу, моя скромная персона производит на тебя неизгладимое впечатление, — хмыкнув, информировал Марк, подводя мощного белого скакуна к Даниле, пытавшемуся придумать в ответ какую-нибудь колкость.

— Пф, я вижу здесь только одного фотогеничного персонажа. И это не ты, — выдал парень светлую мысль, с восхищением посматривая на животное. — Ты о себе слишком высокого мнения.

— Мне уже об этом говорили, — улыбнувшись, признался Марк. И что-то в его мимике заставило Данилу насторожиться. Даже улыбка получалась хитрой, скорее хищной, нежели дружелюбной.

— Значит, тебе говорили недостаточно часто и понятно. А может, до тебя плохо доходит.

— С чего вдруг ты так разозлился? — кажется, удивление Робертсона было искренним. — Я был искренен.

Данила решил, что у его шурина еще и амнезия. Вчерашний ужин забыл.

— И прямолинеен. И до зубного скрежета самонадеян. Больше всего в жизни я ненавижу таких людей, как ты. Считающих, что они сильные мира сего. Знаешь, я пожалуй, пойду.

— И сколько ты еще планируешь на меня дуться? — веселым голосом поинтересовался Марк, которого безумно радовал этот насупившийся зеленоглазый ребенок. Это одновременно и нравилось, и пугало. Давненько с Марком такого не происходило.

— Я не дуюсь на тебя, но и налаживать с тобой дружеские отношения не горю желанием. Мне нужно увидеться с твоей женой. Поговорить. И можно сказать, я буду доволен.

— Она возвращается послезавтра. Потерпи мое присутствие еще чуток, — иронично заметил Робертсон, про себя добавив: «А может чуть подольше».

  Вечером, не предупредив никого, Марк сел в машину и укатил в неизвестном направлении. Об этом услужливо, как бы невзначай заикнулась Мелисса, когда в восемь принесла ужин в комнату Данила. И с того момента сон к нему не шел. Интересно, куда мог отправиться этот сноб? Уж не к любовнице ли? От этой мысли почему-то автоматически стало жалко Кристину. Данила даже не мог помыслить, что у его сестренки тоже может быть рыльце в пушку, поэтому еще больше разозлился на шурина.

 На следующий день, все та же служанка, подавая завтрак, проболталась, что хозяин имения еще не вернулся. Теперь сомнений в том, что у Марка был кто-то на стороне, оставалось все меньше. Появилось желание набить ему морду. Появилось и тут же исчезло, лишь только вспомнило играющие под рубашкой мышцы и высокий рост Робертсона.

  Виновник душевных терзаний Хвостова соизволил появиться только после обеда и сразу же отправился в кабинет, чтобы провести там все оставшееся время. Парень решил, что время задавать вопросы было не самым подходящим, да и выглядело бы это глупо. Решил дождаться сестренки, чтобы прояснить интересующие его вопросы.

  Но, проходя мимо рабочего кабинета Марка, не удержался и решил заглянуть. Шурин сидел в кресле, закинув ноги на стол с мобильным телефоном у уха. Его рубашка была наполовину расстегнута, выставляя напоказ мощную грудь. Длинные ноги были скрыты широкими пижамными штанами. А лицо было утомленным, но не теряло при этом красоты и силы. Парень снова почувствовал, что в горле пересохло.

— Да, я работаю над этим, — Данила снова застал телефонный разговор Марка, и зарекся вообще подходить к кабинету даже на пушечный выстрел.

— …

— Ты же знаешь, что я добьюсь его. Просто потому что хочу. Угу. Вполне.

— …

— Колючий. О, он ругался. Был довольно забавен. Надо было меня предупредить об этом.

— …

— Знаешь, и не таких приручал. Конечно. Спокойной ночи.

Робертсон швырнул мобильник на стол, сверкнув синими глазами, скользнул взглядом по резным дверям кабинета и произнес:

— Дэни, а подслушивать нехорошо.

Данила отпрянул от двери и поспешил убраться к себе в комнату, лишний раз думая, что что-то тут не то.

========== глава 5 ==========

        Марк всегда получал то, что хотел. Нет, не силой. Но он прекрасно знал, как заставить людей слушаться его, ходить за ним хвостами, делать так, что подчиненные ели с его рук. Он не был самонадеянным. Он был лучшим. Таким его воспитал собственный отец.

  Семейство Робертсонов всегда было на устах в деловых кругах, на вечерах аристократических семей Англии, на первых полосах газет. Благодаря очень смышленым и проворным предкам, оно сколотило целое состояние, разросшееся во времена лорда Арнольда, покойного деда Марка, до размеров империи. И ныне не потеряло своего могущества. Просто теперь, в двадцать первом веке, в Англии несколько спокойнее относились к вычурным выходкам и громким скандалам, связанным с элитой. Просто ажиотаж и священный трепет постепенно сошел на нет, уступив место интересу и возможности распустить слухи. Англичане всегда любили сплетничать. О бизнесе Робертсонов. О родословной Робертсонов. О личной жизни Робертсонов.

  Поэтому семье под неусыпным контролем Арнольда приходилось «держать марку». Что все члены, а это миссис Розмари Анна Робертсон, мистер Кларк Лоуренс Робертсон — родители Марка, а так же двоюродный дядя Лу и тетя Мардж, с успехом выполняли. Все, кроме Марка…

  Мужчина посмотрел на часы. Уже давно за полночь. А сон никак к нему не придет. Марк в последнее время вообще плохо спал. Его мучили кошмары прошлого. Призрак деда, словно тень отца Гамлета, иногда врывался в затуманенное Морфеем сознание великого синеглазого грешника и напоминал, кем Марк является. Чем он обязан семье. Как велика его ответственность. Но, когда тебе идет четвертый десяток, а ты уже пресытился всеми развлечениями, развратил и душу, и тело, и раздражен подхалимажем окружающих, интереснее всего играть с этими самыми окружающими. Если представить людей шахматными фигурами, можно смело разыграть авантюрную, запутанную партию, из которой всегда выберешься победителем.

  Дело только за малым — найти соперника. Достойного. Хитрого. Отцу Марка повезло — его соперником был Арнольд. Вплоть до гибели первого. А вот Марк до некоторых пор не мог найти партнера по игре. До некоторых пор…

  На ночном небе мерцали холодные яркие звезды. Ветер-бунтарь покачивал верхушки деревьев, отчаявшихся противостоять его напору. Размеренный тихий стук часов позволял Робертсону расслабиться и поддаться напору собственных мыслей. Синие глаза со скучающим выражением заглянули в верхний, не до конца закрытый ящик стола. Взгляд скользнул по яркой красочной фотографии, где так удачно были изображены темноволосые юноша и девушка, задорно улыбающиеся и обнимающие друг друга. Марк хмыкнул.

  Он никогда не забудет той ярости в блеклых голубых глазах деда, узнавшего, что его единственный внук — гомосексуалист. Кажется, что повысь он тогда в кабинете еще немного свой хриплый старческий голос, и все в радиусе двухсот километров узнали бы про ориентацию Марка. Впрочем, Арнольд до последнего надеялся, что это лечится, и внук не посрамит «семейное достоинство». Однако его надежды рассыпались прахом. Юношеский максимализм и жажда мести бурлили в, на тот момент, еще юном Робертсоне настолько, что даже заняться сексом с однокурсником прямо на глазах у деда было бы недостаточным для охлаждения бунтарского духа. Тогда Марк наивно полагал, что может все. И даже сделать собственный выбор.

  Когда несколько лет назад, через определенный срок после смерти старика Арнольда, которого дядя Лу уже отчаялся увидеть на смертном одре, было оглашено завещание покойного хозяина крупнейшей судостроительной империи, Марк впал в ступор. Не мог поверить ушам. А затем просто пришел в бешенство.

  По завещанию Марку, для того, чтобы стать полноправным владельцем компании и всего остального имущества, он должен взять в жены девушку не позднее, чем через полгода после оглашения завещания. Иначе, все переходило дяде Лу.

  Увидев, как сверкнули жадностью хитренькие глазенки пьянчужки Лу, Марк решил, что не позволит даже таким глупым условиям поставить под удар свое наследство.