Акванавт - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич. Страница 12

Следуя его инструкциям, Сергей открыл личный кабинет и заглянул на почту, где уже находилось три договора. Все – на двух языках, на русском и ирианском. В первом говорилось о согласии Пошнагова на пятидесятипроцентный курс лечения в регенерационной капсуле, стоимостью в один миллион кредитов. Неизвестно, много это или мало. Для того чтобы договор вступил в законную силу, Сергею достаточно было только кликнуть на иконку, соответствующую земному «да».

По здравом размышлении Сергей предпочел повременить с этим и посмотреть остальные документы, открывая их в порядке очередности. Второй договор являлся кредитным, с ариканским банком, на общую сумму в полтора миллиона кредитов под вполне щадящие, по российским меркам, шесть процентов годовых. Итак, здесь властвует корпорация Арика, и она имеет свой же банк, через который и проворачивает все операции.

Третий документ – не что иное, как контракт на предоставление рабочего места. Зарплата сдельная. Но в пояснительной записке, прикладываемой к договору в виде протокола, указывалось, что заработок акванавтов варьируется от тридцати до пятидесяти тысяч кредитов. При должном усердии и разумной инициативе данная цифра могла увеличиваться многократно. Ну да, когда имеешь дело со сдельщиной, тут ничего удивительного.

Почему акванавтов? А догадаться трудно? Работа им предстояла под водой, причем на самых различных глубинах. В общем и целом – ничего особенно сложного, так как они выступят в роли обычных сборщиков различной органики планеты Океания, на поверхности которой нет ни малейшего островка суши. Самое мелкое из известных мест имеет глубину всего лишь в десять метров.

Разумеется, для этого потребуется и специальное снаряжение, и обучение этому своеобразному дайвингу. А еще будут необходимы средства защиты и оружие. Океания заселена самыми различными обитателями, причем чем опаснее зверушка, тем зачастую ценнее трофей. Правда, добыча его похожа на самую настоящую лотерею с шансами, стремящимися к нулю.

Сергея на эту мысль натолкнул перечень добываемого акванавтами, с указанием местных расценок. По идее и впрямь должно получаться неплохо. Такой заработок вполне позволял разобраться с полуторамиллионным кредитом при вполне щадящей процентной ставке. Но верилось в это с трудом. Очень может статься, что у них тут все запредельно дорого. Землянам ведь придется платить за все, даже за воздух. Да что там, тот же искин, что сейчас уютно пристроился на предплечье Сергея, стоит денег, и наверняка немалых.

Ага. Вот еще один протокол. Указаны сборы на содержание системы жизнеобеспечения. Ничего так, неслабо. Всего лишь две тысячи кредитов. Так, перечень продуктовой корзины. Хм. А вот здесь, если не шиковать, все вполне прилично. Питаясь сытно, но без разносолов, можно уложиться в пять сотен. Ну что же, понятно. Даже если будет оставаться по двадцать тысяч, то разобраться с кредитом реально лет за семь.

Настораживает пункт о платной медицине. И вообще отсутствие хоть какого-то соцпакета. Ну да россиян этим не испугать. И потом, Сергей очень сомневался, что они находятся в ситуации, когда могут качать свои права.

А вот давешний мужик, похоже, решил иначе. Вон как начал сыпать вопросами. Интересно, кто он в прошлом, юрист или какой-нибудь руководящий работник? Весь из себя деловой, приосанился, грудь колесом. При его болезненном виде выглядит это не слишком представительно, но все же.

Собственно, этого и следовало ожидать. Ему предложили либо визировать предоставленные договоры, либо катиться обратно на планету Земля. Нет, тут без дураков, доставят обратно в лучшем виде. Разумеется, при этом хозяева понесут невосполнимые расходы, но они прекрасно отдают себе отчет о рисках, которые сопутствуют подобному набору рабочей силы.

А мужику, похоже, жить хочется. Вот и Сергею хочется. Наверняка тут есть еще какие-то подводные камни, ну не может их не быть. Не бывает все вот так просто и открыто. А с другой стороны, выбирай сам, тут все по-честному.

Что-то сомнительно, чтобы люди, уже успевшие проститься с жизнью и получившие реальный шанс спастись, решили дать задний ход. Сергей тяжко вздохнул и завизировал документы. Непонятно, каким образом эти договоры вступят в законную силу, но ирианцы наверняка знают, что делают.

Глава 3

«Двадцатка»

Мини-комбайн жужжит, словно электробритва, разве только более гулко, что ли. Ничего удивительного, в воде звуки всегда искажаются. А вот вне воды – очень даже похоже, разве только на советские образцы, которыми когда-то пользовался отец. Габариты самого комбайна – в пределах пылесоса. Он и работает как пылесос. Ножи срезают стебли, которые затем засасываются комбайном и подаются в присоединенный сзади стандартный контейнер.

Разумеется, вместе с водорослями аппарат засасывает и некоторое количество мусора, различных рачков и даже рыбешку, прячущуюся в зарослях. Правда, совсем мелкую и глупую, которая не озаботилась тем, чтобы убраться в сторону.

Вот индикатор загорелся красным, и комбайн остановился. Теперь хоть что делай, но пока не сменишь контейнер на пустой, агрегат не запустится. Водоросли в емкости укладываются довольно плотно, но в то же время автоматика не позволяет раздавить их в непонятную зеленную массу.

Это растение очень похоже на земную морскую капусту, только не превышает в длину одного метра и имеет какие-то плоды, напоминающие облепиху, только бурого цвета.

Где именно используют эти водоросли, ни он, ни другие сборщики не знали. Может, в фармакологии, а может, в кулинарии. Ясно было только то, что требуется их очень много. Настолько много, что около полутора сотен баз располагались как раз в районах произрастания этих водорослей.

Если судить по двадцатой базе («Двадцатке», как называли свое пристанище ее обитатели), то получается около ста пятидесяти тысяч человек. Они ежедневно отправляются на промысел и добывают по четыре куба растений каждый. Раз уж вышел на вахту, то с меньшим не стоит и заморачиваться, даже если ты необыкновенно ленив.

Кстати, Сергей заготавливает по восемь кубов. Местный куб – чуть больше земного, но это так, к слову. Пошнагов уже успел заполучить прозвище Стахановец. Правда, есть и те, кто именует его строго куркулем. Отчего столь специфически? У него, как и прежде, нет друзей. Кому интересно находиться рядом с тем, кто только и видит, что работу. А от нее, родимой, как известно, мухи дохнут. И потом, усталость имеет свойство накапливаться, а отсюда вывод – работать по двенадцать часов в сутки, да еще на глубине в шестьдесят метров – это просто мазохизм.

Сергей вовсе не был единственным, кто работал на износ. Но все эти мужчины и женщины походили на него. Иными словами, были такими же одиночками, жили наособицу, потому и организоваться в какую-то группу не могли. А вернее, не видели в этом смысла. Для них была только одна цель – расплатиться по долгам и покинуть Океанию, забыв ее, как дурной сон.

Кстати, корпорация не селит людей согласно национальным признакам. Их распределяют совершенно бессистемно, исходя только из численности, но и не запрещают им перемещения в последующем, разве только со взаимным замещением. Так что основной контингент «Двадцатки» – россияне.

Сергей отсоединил контейнер и, оставив комбайн на месте, с помощью ранцевого двигателя направился к своему скутеру с прицепленными к нему двумя грузовыми модулями, напоминающими клети. Полный контейнер вставить в специальный паз модуля, взять пустой – и обратно.

Движется он плавно и размеренно, что легко объясняется нахождением под водой. Это не значит, что он стал вообще неторопливым. Отнюдь. Излишняя медлительность в этих водах смертельно опасна, но и чрезмерная суета тоже не приветствуется. Все же человек – существо сухопутное и больше привык к иному составу воздуха и среде вообще, а отсюда и быстрая утомляемость. Чтобы достаточно долго сохранять работоспособность, нужно все делать без излишней суеты.

Вот и оставленный на валуне комбайн. Водоросли эти предпочитали расти не только в местах с холодными течениями, но еще и обязательно с каменистым дном. Если вдруг попадалось песчаное пятно, то оно неизменно оказывалось голым. Там вообще ничего не росло и, кстати, не наблюдалось никаких обитателей. Разве только проплывающая рыбина или какой-нибудь донный обитатель пересечет открытое место, направляясь по своим делам.