Параллель (СИ) - Буланова Наталья Александровна. Страница 28
Я схватила Наю за руку и потащила к служащему за ключами, рассудив, что с самого начала будут комнаты получше, если у них вообще есть разница в них. Мы назвали фамилии, которые он зафиксировал у себя в графе напротив комнаты ?207, и выдал нам ключи, сказав, чтобы поднимались на второй этаж.
Весь корпус был чистый и аккуратный, но какой-то бездушный. Удивительно, что на такой красочной планете такая скудная архитектура. Хотя, может это только здесь. Рабочим-то большего и не надо... Наша комнатушка нашлась быстро, в левом крыле корпуса. Помещение было просто крохотным: в него умещались две одноместные кровати у стен, две прикроватные тумбочки соприкасались друг с другом у окна, а два тонких шкафа подпирали изножие кровати. Всё. Оставался только тоненький проход к кроватям...
- О, ужас, да туалетные кабинки бывают больше, чем эта комната, - застонала я, заходя.
Ная втащила свои чемоданы следом, и мы не могли сделать больше ни шагу... Заманчивые перспективы...
Моральных сил больше ни на что не осталось, и пока Ная разбирала вещи, я рухнула спать. Радовало только одно - можно было поспать без постоянной вибрации... На ужин мы не пошли, но зато, пока все были в столовой, спокойно помылись под душем, который находился в конце коридора. В него днем стояла такая очередь, что мы решили пожертвовать ужином ради чистоты. Свой грим мне пришлось накладывать тоже в душе, без зеркала, которое я забыла. Когда я зашла в комнату, Ная заметила, что я могла бы на ночь и не делать все эти ухищрения, все равно никто не зайдет. Я остановилась, судорожно вспоминая, где же могла проколоться. Но она объяснила, глядя на мое удивленное лицо, что живя три дня в одном помещении, некоторые вещи от женщины не утаить...
- Не переживай, я никому не скажу. Стирай салфетками все с лица и спокойно ложись спать. А с утра опять примешься за старое.
- Спасибо, - и я начала стирать очищающими салфетками порядком поднадоевший грим.
- Ох, да ты совсем молоденькая! А волосы-то что, парик? - я сняла парик и с удовольствием запустила пальцы в волосы, разминая голову. Невозможно передать, как она чесалась от парика. - Да, вот так номер... От мужчины, наверно, бежала?
- Да, - я грустно кивнула, с тоской вспоминая Курта.
- Вот и добегалась, деточка... - Ная сидела на кровати, приложив руку ко рту, и смотрела на меня. - Неужто, так плохо с ним было?
- С ним? - вздох вырвался из груди, - С ним было хорошо... Вот только не вольно...
- А теперь вольно, милая? - с вселенской тоской смотрела на меня эта женщина.
- А теперь - хоть вой...
На следующее утро после завтрака все новоприбывшие собрались в большом зале в 1 корпусе, где начиналось распределение. На большом экране возникали фотографии плантаций и ряд фамилий тех, кто закреплялся за ними. Этот список зачитывал руководитель плантации, на которую проводилось распределение, и уводил за собой свою группу новых работников. Распределения по расам не было никого, в одну группу могли попасть представители разных планет. Скорее всего, здесь присутствовало разделение по возрастному признаку. Я заметила, что самых молодых отправляли на плантации с высокими деревьями, чья работа заключалась в том, чтобы на высоте срезать с веток огромные диковинные цветы. Людей и нелюдей среднего возраста отправляли на плантации с цветочными кустарниками, а более пожилых распределяли на срезку обычных цветов. Мы же с Наей попали в одну из последних групп, где нам выпало работать на плантации со странными цветами василькового оттенка.
Нас отвели в подвал, где женщинам выдали закрытые серые платья в пол с длинными рукавами, а мужчинам - широкие штаны и свободные рубахи того же цвета. На голову полагалось одевать широкополые шляпы. Объявили, что у нас 15 минут на то, чтобы переодеться у себя в комнате и собраться на площади перед корпусами.
На плантацию, где нам теперь предстояло работать, нас привезли на огромном каперсе с многочисленными рядами сидений. Выходя, я постоянно путалась в этом огромном платье, которое висело на мне как на вешалке. Надев шляпу на парик, поздно додумалась, что лучше было бы при таком пекле убрать волосы под платок и уже потом надеть шляпу. Ладно, завтра умнее буду...
Наша работа была проста, однообразна и утомительна. Огромные поля васильковых цветов ждали своей очереди на срезку. Я восхищалась красотой бутонов ровно до момента, пока не начала срезать первый стебель - руку даже через садовую перчатку пронзили сотни маленьких шипов. Двигаясь вперед, мы за собой тащили короба, куда собирали цветы, образуя примятые борозды по всему полю. Каждому работнику необходимо было собрать 50 кг цветов за смену, иначе тот лишался еды на следующие сутки. Скажу откровенно - на завтра я голодала, так как не справилась с объемом работ... Каждый вечер в 20-00 к нам подлетала специальная машина с огромным коробом-весами, куда мы перегружали собранные за день цветы, и если вес не дотягивал, нарушение фиксировал наблюдающий сотрудник 'Флористик' и выписывал из пищевых списков на сутки.
В первый же день старожилы предупредили нас, чтобы мы даже не думали сбегать, чем любят чудить новенькие. Что здесь на каждом столбу спрятаны камеры и когда нас поймают, а нас поймают - еще никто не добирался даже до космопорта, то отправят на нижние складские этажи, где занимаются опасной переборкой ядовитый цветов. Мои мысли о возможном побеге рассыпались в прах...
Климат на планете был таким жарким, что весь мой стойкий грим тек рекой, и к концу дня я напоминала натуральное пугало. Ная постоянно одергивала меня, чтобы я старалась двигаться более медленно:
- У тебя танцующая походка, так дамы солидного возраста не двигаются. Ты можешь вызвать ненужные подозрения. И руками, руками так плавно не двигай, а то неизвестно, чем может твое разоблачение закончиться...
Дни летели за днями в одном сплошном рабочем темпе. Мы вставали в 6 утра, чтобы успеть к завтраку и отправлялись на плантацию, прерывались на обед и ужин, и опять работали до восьми вечера. В комнату мы уже еле доползали, и нас с Наей не всегда хватало даже на поход в душ. Все рабочие старались всегда выполнять норму, чтобы не голодать. При таких физических нагрузках это было чревато истощением. Понятия выходных здесь просто не существовало. Выходить за пределы огороженной территории корпусов и складов строго запрещалось. Я чувствовала себя заключенной и ругала свою непутевую голову на чем свет стоит за свой непродуманный побег. Ведь до этого каталась как сыр в масле... Называла себя пленной в каюте Курта, а теперь на себе почувствовала, что означает настоящее ограничение свободы. Райвенс хорошо обеспечивал мою жизнь, и величайшей нагрузкой тогда я считала дела по дому. Сейчас мои руки уже почти не чувствовали уколов шипов, день моего совершеннолетия прошел в поле, я похудела и видела только один плюс - из-за постоянных наклонов я накачала себе пресс...
Собирая днем цветы, я мечтала о том, как Курт меня спасет из этого цветочного ада, но дни проходили за днями, а чуда не случалось...
Я заметила, что Ная стала часто общаться с Тилусом, рабочим с нашей группы. Мужчина был приятным добряком лет шестидесяти с небольшим круглым животом. Когда им выпадали соседние отрезки на плантации, они подолгу болтали, собирая цветы. Я даже как-то вечером заметила:
- Ная, я тебя не узнаю, ты как будто светишься изнутри! Неужели влюбилась?
- Так заметно? - поджала губы она, но через минуты растянула их в счастливой улыбке. - Знаешь, с ним я чувствую себя по-особенному... Он меня так внимательно слушает, что я ощущаю себя значимой, нужной... Ты только представь, он даже подкладывает цветы в мой короб, когда думает, что я не вижу! Может быть, ты скажешь, что это мелочь, но за мной так давно не ухаживали, что я научилась ценить малое. У меня же сейчас никого нет, и даже если с Тилусом это будет мимолетно, я буду благодарна небесам и за такую малость...